Страница 7 из 15
Когда изрядно подкрепившись, они тянули из пиал зеленый чай, лениво переговаривались, на пороге главного дома появились Раббани с телохранителями и хозяин, прокричавший что-то в сторону «джипа».
Тот покатил к ним, наемники с готовностью встали, поправляя амуницию, но президент отрицательно покачал головой, приказывая им остаться.
– Нам же лучше, – ухмыльнулся Залесски, провожая взглядом отъезжающую машину. – Расслабьтесь парни.
После трапезы все четверо задымили сигаретами, предложив одну сидевшему напротив мулле, но тот вежливо отказался на английском, что вызвало естественное удивление.
– Ты знаешь наш язык, старик? – открыл рот Пирсон.
– Знаю, – последовал ответ. – А еще французский и русский.
– Откуда?
– В молодости много путешествовал и тянулся к знаниям.
– Был в нашей стране? – поинтересовался Родригес.
– Да, там я закончил два курса Стенфорда.
– А откуда знаешь русский?
– С шурави11 я воевал, – огладил бороду мулла. – Когда наш президент был полевым командиром.
– Ну и какие они солдаты?
– Лучше ваших, – блеснули щелки глаз. – Американцы убивают издалека, прячась от противника в укрытиях
– Полегче, старик, – пробурчал Залесски. – Можешь нарваться на неприятность.
– Я хочу вам показать одного, – перебирая янтарь четок в руке, невозмутимо предложил мулла. – Если пожелаете.
– А почему нет? – переглянулись наемники, соглашаясь.
– В таком случае следуйте за мной, – поднялся на ноги старик, и все спустились с террасы.
Проследовав по мощеной плитняком дорожке в дальнюю часть двора, группа остановилась перед глухой дверью, мулла отодвинул кованый засов, и все оказались во втором, менее обширном, но с еще более высокими стенами.
У одной из них, за оградой из жердей, меланхолично жевали жвачку овцы, у другой высился глиняный тандыр, в котором две женщины в паранджах пекли хлеб, отойдя при приближении чужеземцев в сторону.
Мулла, покосившись на них, прошел в конец двора (гости за ним) и ступил на мощеную битым кирпичем площадку, в центре которой виднелась металлическая решетка. На ее кованых петлях висел замок, а сбоку стояла прислоненная к стене лестница.
– Взгляните вниз, – предложил старик. – Вам будет интересно.
Гости обступили люк и наклонились.
В лившихся сверху лучах солнца, рассеивающих полумрак, на дне бетонного колодца сидел мужчина с перевязанной тряпкой головой, в обрывках полевой формы.
При звуках голоса муллы он поднял давно небритое лицо и злобно блеснул глазами.
– Этот кафир советский капитан, – сказал старик, обращаясь к американцам. – Захвачен нами в бою, когда шурави выводили свои войска из Афганистана.
Его и еще троих таких же, мы использовали для работы на полях. В качестве сборщиков мака. Но три дня назад шурави сбежали, убив двух надсмотрщиков и захватив оружие. Всех друзей неверного (кивнул на капитана) мы отправили к аллаху, его же снова пленили.
– И что теперь с русским будет? – разглядывая пленника, спросил Блад, а Родригес с Пирсоном выжидательно уставились на слугу Аллаха.
– Как храброму воину, мы предложили ему принять ислам. Он отказался. За что завтра будет забит камнями.
– Я бы с удовольствием на это взглянул, – растянул в улыбке губы Залесски. – Не люблю раша12.
Спустя еще пару часов (наемники прикорнули на террасе, воспользовавшись имевшимися там подушками), президент с хозяином вернулись, и гости отбыли на вертолете в Кабул. Тихо и без приключений.
А когда после ужина все четверо, прихлебывая пиво из банок, сражались в номере в покер, Блад поинтересовался у Залесски, за что тот не любит русских.
– Они бешеные звери, – отложил карты в сторону майор. – Расскажу вам одну историю.
В середине восьмидесятых я был в группе военных инструкторов в Пакистане, где под Пешаваром, в кишлаке Бадабер, мы готовили боевиков – моджахедов для заброски в Афганистан.
Там же, помимо учебного центра с полигоном, казармами и складами оружия, располагался лагерь, где вместе с пленными афганцами содержались и русские, полтора десятка человек из так называемого «ограниченного контингента». В основном офицеры и сержанты.
С последними мы плотно работали, пытаясь обратить в ислам и заставить воевать на стороне талибов.
Но в один из вечеров, когда охрана лагеря на плацу совершая намаз, молилась своему Аллаху, они бесшумно сняли часовых, освободили аскеров и, захватив склад с оружием, а к нему артиллерийскую установку, попытались прорваться в горы.
На место прибыл нынешний президент, тогда он был одним из командующих у моджахедов и восставшим предложили сдаться. В ответ те потребовали связи с советским посольством, а когда получили отказ, продолжили бой.
Он длился двое суток, пока не применили тяжелую артиллерию. Пленных не было.
– Коммунистические фанатики, – выслушав рассказ, перетасовал карты Пирсон.
– У нас таких сволочей полно на Кубе, – протянул к нему руку Родригес.
– Да, интересно было бы с ними повоевать, – заявил Блад, включая пультом телевизор.
На следующий день вся четверка выехала в одну из афганских воинских частей располагавшуюся в пригороде Кабула.
Ко времени описываемых событий, падение режима Наджибуллы и новый виток гражданской войны привели к развалу афганской регулярной армии. Оставшиеся от неё вооружение и техника были разделены между противоборствующими сторонами – Северным альянсом Массуда и Дустума с одной, а также отрядами талибов и Исламской партии Афганистана с другой. Именно в это время Раббани «со товарищи», начал формировать национальную армию.
Соответствующий план был сверстан спецами НАТО на основе анализа ошибок прошлых лет и времён советского присутствия.
Он включал в себя следующие основные направления:
– разоружение всех племенных и прочих формирований;
– переход к исключительно добровольному принципу комплектования;
– расформирование ВВС как вида вооружённых сил и передача авиационной техники Воздушному корпусу АНА;
– создание пяти армейских корпусов бригадного состава как основы наземных сил, с ограничением использование тяжёлого вооружения и техники советского производства;
– обучение личного состава по стандартам НАТО, а также перевооружение афганской армии на оружие и технику производства США.
И в этом немалая роль отводилась военным из Пентагона.
А поскольку таковых не всегда хватало (дядя Сэм13 активно внедрял «демократию» в ряде других стран), к делу привлекались специалисты частных военных компаний.
В том числе и парни из «Triple Canopy», за дополнительную плату.
Не ограничиваясь охраной Раббани и своих дипломатов, они активно готовили из моджахедов новых солдат. По образу и подобию.
И вот теперь, в полной военной экипировке, словно пришельцы из другого мира, наемники рулили по кабульским улицам на бронированном «хаммере» лихо и целеустремленно, как следует героям.
Миновав центральную часть города, в разноголосом шуме базаров улиц и криков ослов с верблюдами, они выехали на окраину, миновав американский блокпост и запрыгали по рытвинам проложенной еще советскими инженерами дороге.
По обеим ее сторонам тянулся безрадостный пейзаж, состоявший из такыров, песка и сухого саксаула, у горизонта синели хребты Гиндукуша, с плывущими над ними облаками.
Километров через пять автомобиль въехал в ворота воинской части, у которых бдили службу местные аскеры и оказался на ее территории.
Она была обширной – с плацем, на котором маршировала рота солдат, стоящим в центре штабом, увенчанном трехцветным флагом, десятком сборных казарм и парком разномастной бронетехники.
Затормозив «хаммер» у штабной стоянки, где находились еще несколько автомобилей, инструкторы вышли из него, поднялись по ступеням к двери (часовые у нее взяли на караул) и исчезли внутри.
11
русскими
12
русских
13
нарицательное название американской армии