Страница 2 из 15
Многие ребята прибыли на вокзал из дальних гарнизонов полуострова и, как говорят, были с утра «не жрамши».
Вскоре в вагоне запахло армейской тушенкой, копченой рыбой и колбасой, выданными на дорогу отцами-командирами.
Имелось в каждой группе и горячительное. Прихваченный с собой в плоских фляжках спирт – ректификат, именуемый в Заполярье «шилом», а также купленная во время ожидания в городе (на вокзале не продавалась), продукция ликеро – водочных заводов.
Спустя час, под веселый стук колес, настроение поднялось еще выше, в разных концах вагона грохал веселый смех – началось единение родов войск, и многие группы перемешались.
Двое морпехов оказались у соседей – десантников, с теми их единило небо, а два пограничника с братом меньшим (того звали Джек и был он ростом с теленка), прихватив с собой бутылку «Агдама», переместились на их место.
– Тебя че, наградили им? – угостив овчарку бутербродом с паштетом, спросил у конопатого ефрейтора Сашка.
– Не, – принимая, до половины наполненный стакан, – ответил тот. – Мы с ним вместе призывались. Это мой собачик.
– Значит он, как и мы «дембель»?! – восхитились моряки.
– Гаф-ф! – подтвердил Джек, а ефрейтор рявкнул «за боевое содружество!». После чего все сдвинули стаканы.
К этому времени Марина – так звали проводницу, шустро разносила чай. Ей помогали два военных доброхота – авиатор с артиллеристом.
Девушку наперебой просили «на минутку присесть» во всех без исключения купе, подводники угощали пайковым шоколадом, но та отказывалась, говоря «потом-потом, мальчики».
Получили от ворот поворот и морпехи.
Когда Марина и один из ее «подсобных» брякнули на их столик шесть парящих подстаканников с крепким чаем, Сашка, как и обещал, пригласил девушку на песню.
– Соглашайся, сестренка! – поддержали его друзья. – Он, черт, хорошо поет. Даже африканкам нравилось!
– Приходи, когда ваши угомонятся, в служебное купе, – лукаво улыбнулась девушка. – Споешь. И расскажешь про африканок.
– Да, повезло тебе брат, – пялясь вместе с другими на удаляющуюся круглую попку и стройные ножки, шмыгнул носом старший брат Джека.
– Ну, дак! – тряхнул вороным чубом Сашка, потянув сверху гитару
полетела по вагону лихая песня.
Она будоражила, брала за душу и выжимала слезы гордости.
Домой, на родину, возвращались не вчерашние пацаны, а отслужившие по два три года, крепкие и уверенные в себя мужчины…
Во втором часу ночи, когда сморенные первыми впечатлениями от «гражданки» (вкупе с горячительным), уснули самые стойкие, Сашка прихватил гитару, сунул в рукав форменки бутылку портвейну, и тенью заскользил в сторону служебному купе. Как в разведке.
– Тук-тук-тук – постучал костяшками пальцев в наглухо задвинутую дверь с табличкой. – Мариша?
– Открыто, – глухо ответили изнутри, – после чего он откатил матовую панель в сторону.
За ней, в приглушенном свете, на одном из диванов сидела бабуля типа «божий одуванчик» и чего-то вязала. Приспустив на нос очки и мелькая спицами.
– А где Маринка? – выпучил глаза Сашка.
– Я за нее, – изрекла бабуля. – Чего сынок надо?
– Да так, ничего, – сглотнул слюну гость, после чего накатив дверь обратно, почапал назад. Не солоно хлебавши.
Ранним утром, когда в серебре полярного дня поезд вкатил на вокзал Петрозаводска, десяток солдат и моряков, зевая и поеживаясь, вышли на платформу.
По северной привычке, прикрывая ладонями огоньки спичек, они закурили по сигарете и принялись озирать вокзал, пустынный в это время.
Затем из дверей соседнего вагона (там тоже ехали дембеля) возник военный патруль, волокущий под микитки пару моряков, которые не вязали лыка.
– Эй, служба, зачем наших забираете?! – тут же возбудились трое старшин и подскочили ближе, намериваясь разобраться.
– Какие они на хрен ваши? – обернулся к ним пожилой прапорщик. – По документам переодетые партизаны.
– Ты смотри! И правда! – удивился один в накинутом на плечи бушлате. – У них по два жетона «За дальний поход». Это ж надо!
– Факт, – цикнул слюной в межвагонье второй. – И по «офицерской классности»3.
Военных строителей (на местном сленге «партизанов») в Заполярье уважали. Они возводили целые города, поселки и военные объекты. Но, к сожалению, имели две слабости.
Пили все, что горело и увольнялись в запас непременно в морской форме. Которую покупали в военторге. Ну а наградные жетоны у «братвы» с кораблей и подводных лодок. Для полного, так сказать, коленкора.
– Ну, давайте, лишенцы, топайте, – пробурчал прапор чуть пришедшим в себя «партизанам» и тех, вихляясь из стороны в сторону, патрульные повлекли дальше. Лишая прелестей гражданской жизни и дорожной романтики.
– Жаль «сапогов»4, а все так хорошо начиналось, – вздохнул один из старшин.
– Ништяк – рассмеялись два других. – Проспятся, покрасят «губу» или еще чего. А потом с чистой совестью на свободу.
– Поезд Мурманск – Москва отправляется с первого пути! – металлически пролаяло из вокзальной трансляции.
На вторые сутки, начиная со Свири, вагоны с военными стали редеть, и на их места садились гражданские.
Под Свирью сошли человек пять, то же случилось в Волхове, Бологом, а потом Вышнем Волочке с Тверью.
– Прощай, братва! – махали им вслед из окон остававшиеся.
– Счастливого пути! – отвечали те. И ускоряли шаг. К родному дому.
В Москве, на Ленинградском вокзале, Сашка распрощался с последними из своей «шестерки» (один ехал в Серпухов, а двое в Белгород), после чего направился к метро, рядом с которым прохаживался милицейский наряд, с бубнящей у одного рацией.
У старшего – с погонами младшего лейтенанта, сержант расспросил, как добраться до аэровокзала, после чего спустился на эскалаторе под землю.
Метро впечатляло красотой, перемещающейся по нему массой людей и небывалым ритмом жизни.
Стиснутый со всех сторон, чуть обалдевший Сашка, вышел на станции «Аэропорт», откуда троллейбусом добрался до аэровокзала.
Там, простояв в воинской кассе два часа, он взял билет на ближайший рейс Москва – Луганск и перекусил в кафе заветренным бутербродом с колбасой и стаканом кофе.
А поскольку времени до отлета у него было «воз и маленькая тележка», решил прошвырнуться по столице.
В ней он никогда не был, очень хотелось взглянуть на Кремль с Красной площадью, а если повезет, то и побывать в мавзолее. Навестить великого Ленина.
Сдав чемодан с гитарой и бушлат в камеру хранения, а также наведя «марафет» в одной из умывальных комнат, морпех вскоре покинул аэровокзал и снова воспользовался услугами метро, домчавшего его до станции «Площадь революции».
Там, восхищенно обозрев шедевр инженерии и искусства, Сашка обнаружил у одного из пилонов, увековеченного в бронзе матроса, чему весьма обрадовался.
– Здорово, браток! – остановился рядом. А затем пощупал отполированный многими руками ствол его нагана.
Далее, определившись с выходом, гость столицы вознесся наверх и через десять минут, с трепетным чувством (сказались политзанятия), ступил на гранит брусчатки Главной площади Страны Советов.
Она оказалась меньше чем в документальных лентах, которые видел моряк, но все остальное впечатляло.
Зубчатые стены древнего Кремля, мавзолей с застывшими у входа часовыми с карабинами и уходящие в высокое небо, увенчанные рубиновыми звездами, Спасская и Никольская башни.
Народу на площади было немного – школьники да несколько групп туристов, а вот к Мавзолею тянулась очередь.
– М-да, – подойдя ближе, – нахмурился Сашка. – Хрен попадешь к «дедушке». Тут рыл двести будет.
3
нагрудный жетон классного специалиста
4
солдат (жарг.)