Особый отдел

— Карьера хирурга у меня не сложилась, — признался медэксперт. — От него ведь что требуется? Отрезал лишнее и зашивай. А мне дальше залезть охота… Вот так и прибило меня к этому делу.

— Я рада за вас. В наше время редко встретишь счастливого человека… А свежую кровь больше не пьёте?

— Где же её здесь возьмёшь… — в голосе медэксперта прозвучала глубоко скрытая тоска. — Желудок вскрывать?

Этот вопрос поверг Людочку в тихий ужас, но своевременно вернувшийся Кондаков выручил напарницу.

— Обязательно вскрывать, — изрёк он, держа за спиной коньячную бутылку, сделанную в виде сабли. — Содержимое желудка иногда может стать решающей уликой. Помню, однажды я оказался в аналогичной ситуации. Нужно было определить личность неопознанного трупа, обнаруженного в придорожной канаве. В его желудке оказалась непереваренная пища, представлявшая собой стандартный завтрак авиапассажира, съеденный примерно за два часа до смерти. Сразу стало ясно, где искать концы.

— Неужели его убила стюардесса? — содрогнулась Людочка.

— При чём здесь стюардесса? — лицо Кондакова, и без того чуждое симметрии, скривилось от недоумения. — Пассажира задушил таксист, позарившийся на его багаж. Тогда одна импортная магнитола две штуки стоила.

— Две штуки баксов? — удивилась Людочка.

— Каких ещё баксов! Наших советских рублей. За баксы к стенке ставили.

Тут их прервал медэксперт:

— К сожалению, ничем вас порадовать не могу, — сообщил он. — Если в желудке что-то и осталось, то никакой анализ уже не поможет. Остальное в кишечнике. Если других предложений нет, я буду зашивать тело.

— Зашивай, дорогой. Вот твой гонорар. — Кондаков, словно наёмный убийца, выхватил из-за спины свою стеклянную саблю.

— «Багратион»? — медэксперт мельком глянул на подношение. — Ладно, сойдёт… Бутерброды у меня в портфеле, а стаканы попросите в соседнем зале, где трупы обмывают.

— Я не пью, — решительно отмежевался Кондаков. — Не хочу на твой стол раньше срока попасть.

— А мадемуазель? — медэксперт накладывал стежки даже не глядя, словно опытная швея.

— Я беременна! — Людочка обхватила живот обеими руками. — Мне нельзя.

— Причина уважительная, — согласился прозектор. — Говорю вам как медик. Только беременным сюда ходить не полагается. Ребёнок садистом вырастет.

— Не беда, — дерзко ответила Людочка. — Я его тогда вам в обучение отдам. Пусть с котят и птичек начинает. Всё же лучше, чем живых людей потрошить.

— Она истеричка? — продолжая работать иголкой, поинтересовался медэксперт.

— Сейчас все барышни истерички, — примирительным тоном ответил Кондаков. — Особенно беременные.

— Он маньяк? — не осталась в долгу Людочка.

— Все трупорезы маньяки. — Кондаков не собирался грешить против истины. — Разве нормальный человек за такую работу возьмётся?

— Спасибо за комплименты, но я своё дело уже закончил, — медэксперт сорвал с себя клеёнчатый фартук, сплошь забрызганный кровью, — хотя нитки ещё остались. Если у кого в организме что-нибудь прохудилось, могу заштопать.

— Носки себе заштопайте, — огрызнулась Людочка, уже успевшая более-менее овладеть собой. — У меня тут заготовлен небольшой вопросник. Попрошу ответить по каждому пункту.

— С превеликим удовольствием. — Медэксперт откупорил стеклянную саблю и хлебнул прямо из горлышка.

— Пункт первый. — Людочка заглянула в список, который сама и составила, используя всю доступную юридическую литературу. — Каков возраст убитого?

— Около пятидесяти лет, — ответил медэксперт.

— Каковы причины, повлекшие за собой смерть?

— Обезглавливание.

— Каким способом оно могло быть осуществлено?

— Холодное, а также ручное огнестрельное оружие исключается. Транспортная травма тоже. Здесь собраны соскобы с мягких тканей шеи, — медэксперт продемонстрировал маленький пластиковый пакет, в котором находилось что-то похожее на мясной фарш. — По-моему, они содержат частички металла и взрывчатого вещества.

— Наступил головой на противотанковую мину, — прокомментировал Кондаков.

Людочка тем временем продолжала читать свой вопросник:

— Нет ли во внутренних органах убитого каких-либо серьёзных патологий?

— Внутренние органы в норме, причём их состояние указывает на то, что покойник при жизни не курил и не слишком злоупотреблял спиртным.

— Как давно наступила смерть?

— Примерно за сутки до поступления в морг. Я имею в виду не тот, где мы сейчас находимся, а городской, так сказать, общедоступный, куда несчастный случай или объективные законы энтропии когда-нибудь приведут и нас с вами.

— Необязательно, — возразил Кондаков. — Мне здесь больше нравится. Сейчас я узнаю минимальные расценки и начну копить денежки.

— А я вообще собираюсь жить вечно, — добавила Людочка и тут же, спохватившись, перешла на официальный тон. — Нет ли на теле убитого каких-либо признаков, позволяющих определить род его занятий? Имеются в виду мозоли, пигментация отдельных участков кожи, потёртости и так далее.

— Таких признаков нет, но можно со всей уверенностью утверждать, что физическим трудом он не занимался. Хотя поддерживал себя в хорошей форме.

— Кругом одни спортсмены! — не без иронии заметил Кондаков. — Пора бы и мне заняться чем-нибудь необременительным, вроде домино или шашек.

— Пётр Фомич, это не смешно! — взмолилась Людочка. — Если вы ничего не делаете, то хотя бы другим не мешайте.

— Молчу, молчу, молчу! — Кондаков приложил палец к губам.

— Давно бы так, — немного приструнив неугомонного старика, Людочка задала последний вопрос: — Хотите ли вы сделать какие-нибудь дополнения?

— Хочу, — сказал медэксперт, для которого коньяк был то же самое, что для других кефир. — Незадолго до смерти убитого его кожа приобрела загар. Искусственный или естественный, сказать не могу.

— Что значит незадолго? — хором поинтересовались Кондаков и Людочка.

— Недели за две… Ещё вот что. Когда я попытался взять соскобы из-под ногтей, материала для таковых не оказалось. Судя по всему, при жизни он регулярно посещал маникюрный кабинет.