Страница 3 из 4
И вроде бы все ясно.
Глава вторая
Первые цветы в конце зимы,
Радость самой первой встречи тайной…
В самом конце февраля (кажется, во вторник или в среду) у Александра Смита и нашей красавицы свидание в хвойном лесу. Они встретятся на закате. На длинном четырехметровом поводке лохматый бурый Джек снует туда-сюда. Собственно он – главный субъект прогулки, ее конспиративное прикрытие: пусть во дворе никто не задумается, не засомневается, зачем молодому человеку идти в сторону леса – и не пристанет тут же с безрассудными расспросами, не увяжется. Еще у Смита с собою хозяйственная сумка, там стеклянная банка под сметану и пара тонких листков записки Сашке, в которой пять задач по геометрии с решениями и одна по физике. И вроде бы все точно.
– Я бы пригласила тебя домой, да там странный беспорядок… а сметану и молоко в магазин «сельпо» сегодня завезли, я уже брала. Спасибо. Пока. Сашка.
Шли они, может быть, долго, разговаривали мало… Но, кажется, не скучали – и это странно.
Постучать по деревьям, покачать головой…
Дни потекли дальше, наступила весна, и началась, вмешиваясь в дела, эпидемия гриппа. Заболели дети – учащиеся самых разных классов, заболела сестра Александра Смита Котенок, заболел Славик Бек, зачихал Володя Глазков, взяли бюллетень даже некоторые учителя. В то же время министерство образования спустило срочную директиву, связанную с отмечаемым годом Пушкина.
Александру Смиту эпидемия очень нравилась: уроков стало меньше, и больше светлого времени удавалось выкроить для игры в хоккей, прогулок с Джеком… если бы… ах если бы еще не болела Сашка… Классная руководительница Анастасия Филипповна очень скоро раскусила в Смите это благодушное настроение лентяйничать, и с ходу придумала ему горячую комсомольскую нагрузку: всю предстоящую неделю он должен будет проводить в одном из седьмых классов уроки физики и математики, заменяя тем заболевшего педагога. Слава богу, довольно быстро выяснилось, что речь идет о седьмом «А», Смит выдохнул: почему-то он стеснялся общаться с классом Сашки!
Быть в роли учителя оказалось вполне себе прикольно. Ребята и девочки отнеслись к нему с пониманием, даже с некоторым уважением. Объяснив текущую тему, он выписывал на доске решения всех классных и домашних задач и равнодушно глядел в окно, ждал звонка, пока «студенты» переносили их к себе в тетради. Анастасия была вполне им довольна, завуч школы тоже, а один из семиклассников, веселый паренек Витя Чернышов, даже признался как-то Смиту, что после последних прекрасных объяснений юного псевдоучителя на уроках он, возможно, выбрал бы физику своей будущей специальностью, если бы не более давнее и уже непобедимое призвание к изучению иностранных языков. Александр Смит засмеялся и важно похлопал Витю по плечу… а когда с выздоровлением учительницы физики Смит подумал было уже о свободе, ему было поручено новейшее, актуальнейшее назначение – провести у тех же семиклассников пушкинский урок литературы. Возражение, что литература – конек не его, было отвергнуто соображением, что все те, чей она конек, в горячке лежат по своим домам и бредят.
Ну, хорошо. Мы вас не боимся.
Пушкинский час был запланирован на первый урок субботы, и перспектива уважительного отсутствия на нелюбимой истории была не такой уж горькой. Выучив практически наизусть главу из книги одного известного пушкиноведа, Смит был спокоен: друзья-семиклассники не съедят…
Вечером накануне, радуясь, что не надо учить историю, расслабленный Александр Смит зашел к своему приятелю-соседу Алексею Петрову, старший брат которого был известным в своем кругу обладателем обширного собрания музыкальных записей. Алексей мог по знакомству перекопировать практически любую из них за мелкие деньги… Смит расплачивался с ним обычно решенными задачками, написанными изложениями, переведенными текстами – и за несколько лет накопил уже по сути неограниченный доступ к мощному аудиоархиву… но поп, рок и даже диско музыка давно не интересовали Смита. И Петров предложил познакомить Смита со своей коллекцией значков, тот согласился. Вот рыжий фанерный ящик из-под большого детского конструктора перевернут на мохнатый ковер, и в свете вечерних ламп блестят гербы городов, эмблемы съездов и конференций, медальки, бэджи, броши. Внимание Александра Смита привлекает изысканной формы цветок, вырезанный из голубого металла, переплетенный белой лентой с тонкой золотистой надписью «poesia».
– Это волшебный значок, – вздыхает Петров и неохотно отдает его Смиту, а тот, его пряча, почему-то считает, что поэтический цветок принесет ему завтра некую неведомую удачу.
Ложась спать, Смит думает все-таки немного о Пушкине. Ведь это правда, жил же полтора века назад такой легендарный дядечка! С кем его можно было бы сравнить сегодня? Смиту приходит в голову разве что аргентинский футболист Марадона, и он поеживается под одеялом – мысль-то явно неподходящая перед завтрашним выступлением.
Смиту снится прогулка в лесу, рядом скользит неясная светлая легкая Сашка, они ведут длинный-предлинный разговор ни о чем – обо всей жизни, Джек громко с удовольствием нюхает снег и чихает, снег сверкает голубым… сам ледяной великолепный цветок с едва уловимым ароматом лета неосязаем, на четырех улыбающихся ладонях оставляет сверкающие теплые капли, и капли будто смеются.
Но вот суббота, перед первым уроком кабинет седьмого «А» наглухо закрыт, их нет никого, они все на экскурсии… оказывается, оговоренный урок произойдет в классе «Б», вот так напасть!
Смит вырастает за каферой, а неподалеку за первой партой сидит выздоровевшая Сашка, и ее лицо то ли бесстрастно, то ли на нем присутствуют оттенки недоумения. Александру Смиту очень сложно собраться, но он устремляет взгляд в тающее окно, и скучный выученный отрывок популярной литературоведческой книги выдается им без запинки. До конца урока остается четверть часа, Смит рассчитывал на «спасибо» от учительницы и на тихое убежище где-нибудь на «камчатке», но дело обернулось по-иному. Соседка Сашки по первой парте, видимо, лучшая ученица в классе и любимица литераторши, дочка одного знакомого Смиту шахматного мастера, решила задать «лектору» несколько трудных для нее самой вопросов про своего кумира, великого национального поэта. Смит понял, что вопросы ставятся серьезно, и что ответить на них он ни в коем случае не сможет, мрачно задумался, глядя на все те же слезы за окном… и тут девочки седьмого «Б», решив, кажется, посмеяться над ним, стали одна за другой выкрикивать разные вопросы о Пушкине, его творчестве и героях – и тем спасли Смита, ибо на глупые вопросы можно давать вполне глупые ответы, что он и делал. Сашка сидела, скучала и молчала, стремила взор куда-то сквозь присутствующих.