Страница 16 из 42
- Я не очень понимаю, что ты имеешь в виду. Ведь если их постигла кара, то это говорит именно о справедливости божией. А если они не хотят понять предостережения, тем хуже для них. Бог дал им возможность, а они не воспользовались ею. Тем больше их грех, и если не при жизни, то после смерти их ждет кара.
- Ну ясно, адский огонь. Все это ерундистика. Вообще, если вы хотите знать, так я в эти загробные суды, ады, рай и чистилища не верю. И не надо рассказывать мне сказки.
Альберди отшатнулся. Мне показалось, что вот-вот на Нальчика обрушится поток слов. Однако он молчал. По-видимому, его молчание тяготило Марио, потому что он наконец решился его прервать.
- Я... я... простите меня... - начал он неуверенно. - Я не хотел вас обидеть. Я только хотел сказать, что... - он умолк, не в состоянии выбраться из затруднительного положения.
- Я не обижаюсь, - сказал Альберди так тихо, что я едва расслышал его слова. - Да и чего ради? На что я должен обижаться? Ты не веруешь? Многие не веруют. Только я думал... - он резко сменил тон. - Тогда в чем же дело? Что ты хочешь от меня услышать? Ты спрашивал о моих взглядах. Я тебе ответил.
- Нет. В том-то и дело, что не ответили! - быстро возразил Марио. - Я имел в виду не ад и рай, а то, может ли бессмертная душа, эта субстанция, освободившаяся от тела, может ли она, по вашему мнению, поддерживать дальнейший контакт с миром, в котором жила? Или она совершенно отрезана от него?
Альберди сел в кресло.
- Странно, что ты задаешь такие вопросы, - начал он немного жестко, коль сомневаешься в существовании бессмертной души, вечном блаженстве спасенных и в муках грешников.
- Этого я не говорил. Я просто ничего не знаю. Я имел в виду только загробную жизнь! А если говорить об аде, чистилище, рае, то простите меня, все это кажется мне ужасно наивным. Так, словно бы я должен верить в чертей с рогами, ангелов с крыльями, в ведьм, русалок, привидения... Я думаю, и вы в них не верите?
Опять надолго наступила тишина.
- Ну... - начал как бы с сомнением Альберди. - Конечно, я не верю в существование русалок, ведьм, привидений. Но ты все перепутал. Ты не понимаешь сути проблемы. Ты говоришь, что представления о рае, дьяволах, ангелах наивны. Это только потому, что ты сам воспринимаешь их весьма наивно, подобно простым смертным. Наивны твои представления, а не сами понятия. Для меня в них скрывается неизмеримо более глубокое содержание.
- Но...
Альберди махнул рукой.
- Оставим пока этот вопрос в покое. Я думаю, бесцельно рассуждать о посмертных судьбах душ, не понимая сути, сверхъестественного смысла решений господних. Ну да бог с тобой! Попытаюсь тебе объяснить, о чем я думаю, не раздражая твоих сомневающихся ушей наивными понятиями, мудрец ты мой! Не знаю, удастся ли мне это полностью, но попробую. Только скажи мне, почему это тебя так сильно интересует? Разве ты не абсолютно убежден, что бестелесная душа - сказка, придуманная церковью? Ну скажи, не думаешь ли ты все-таки, что в этом, быть может, есть какая-то доля истины? В этих, как ты их называешь, сказках?..
- Теперь-то уж вы путаете, - обиделся Марио. - Я вовсе не говорил, что все это сказки. У меня есть факты...
В этот момент кто-то постучал в дверь.
Марио вскочил с кровати, беспокойно глядя на дядю.
Стук повторился. Альберди поднялся с кресла и движением руки показал мальчику, чтобы тот остался в комнате. Потом вышел в прихожую, закрыв за собой дверь.
Воцарилась тишина.
- Кто там?
- Простите, пожалуйста, - услышал я приглушенный голос Катарины. - Могу я видеть адвоката Эспинозу? Он сегодня вечером должен был быть у вас.
- Я не знаю никакого адвоката с таким именем. Тут никого не было, холодно ответил Альберди.
- Он был у вас два дня назад.
- Да. Вспоминаю. Адвокат моей сестры. К сожалению, сегодня вечером я не был дома...
- Может быть, вы будете любезны открыть...
Альберди медлил. По-видимому, он раздумывал, что делать. Наконец скрипнул засов, и я услышал звук раскрываемой двери.
- Я Катарина Дали. Не знаю, говорил ли вам обо мне Хозе Браго... сказала она очень громко, чтобы услышал Марио. - Мы познакомились с ним в институте Барта. Я рецензировала его книги для профессора Боннара и встречалась у него даже с сыном Браго. Правда, я не видела Марио уже лет семь, но он меня, наверное, помнит...
- Вы спрашивали об адвокате Эспинозе? - не очень вежливо прервал ее Альберди. - К сожалению, его здесь нет...
- Я приехала с ним вместе, - объяснила Катарина. - Мы были здесь и стучались к вам. Никто не отвечал. Эспиноза хотел дождаться вас. Я вышла вам навстречу.
- По-видимому, он куда-то ушел...
- Я прямо-таки не знаю, что мне теперь и делать...
Альберди явно хотел избавиться от нежданной гостьи.
- Вероятно, он пошел искать вас... Может быть, ждет в машине... Если он придет, я скажу, что вы были.
- Я буду ждать у машины, - с сожалением сказала Катарина. - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Альберди закрыл дверь на засов и вернулся в комнату.
- Приходила твоя таинственная незнакомка, - сказал он Марио шепотом. Говорит, ты ее знаешь...
- Я слышал... Что-то припоминаю.
- Так, может, лучше ее задержать?
- Не знаю. Эспиноза - это мамин адвокат.
- Ты ему не веришь?
- Я никогда не видел его, но думаю, что это человек не из приятных.
- На первый взгляд он производит неплохое впечатление. А что ты знаешь об этой женщине?
- Отец ее даже любил... Но трудно что-нибудь сказать. Если она дружит с этим адвокатом...
- Они еще могут вернуться...
- Лучше будет, если мы потушим свет, - подсказал Марио.
Альберди не ответил. Он сел на кровать и задумался.
- Надо снять с чердака раскладушку... - заметил он немного погодя. Лестница стоит за домом...
- Мне не хочется спать...
- Да... так о чем же ты хотел мне рассказать? - неожиданно сменил тему священник.
- А может, все-таки погасить огонь?
- Как хочешь...
Лампа погасла, скрипнула доска пола, потом кресло.
- Ну, так что? - тихо спросил Альберди.
- Сначала вы ответьте на мой вопрос.
- Хорошо. Пусть будет так. Что я думаю о контактах души умершего с миром? На мой взгляд, такой контакт возможен, но, как правило, он односторонен, точнее, инертен. Душа, пожалуй, должна сознавать, что происходит в мире, который она покинула, но сама непосредственно не может вмешиваться в жизнь этого мира.