Страница 118 из 137
Он разлегся вольготно и независимо, предоставляя засидевшимся в городе любознательным людям допытываться от него, новоприбывшего, бывалого человека, новостей и повествований.
Он полежал, почванился, но самаркандцы не спешили к нему подсесть, занятые какими-то своими заботами, безучастные к гератским новостям. Да у Аяра и не было особых новостей; много раз побывал он в Герате, в эта поездка ничем не отличалась от прошлых. "А все-таки жизнь в Герате, - думал он, - не та, что здесь; степенная, неторопливая, без суеты, без празднеств, но по-своему богатая жизнь. Мирза Шахрух - правитель не воинственный, но хозяйственный. Царевна Гаухар-Шад-ага хотя и не наша великая госпожа, но в повадках, в распорядительности самой великой госпоже не уступит: властна, взыскательна; нередко сама спрашивает отчета от вельмож, чтоб бренные дела не мешали мирзе Шахруху соблюдать молитвы или беседовать со святыми людьми".
Дожидаясь, пока с ним заговорят, Аяр сам мучился от нетерпеливого любопытства: что же это такое случилось, что вокруг все заняты сами собой, разговаривают вполслова, вполголоса?
Аяр не стерпел и, перевалившись на другой бок, повернулся к людям:
- Ну? Что у вас?
Воины, смолкнув, посмотрели на Аяра и ничего не ответили.
Он переспросил:
- А?
Нехотя и не сразу один из воинов отозвался:
- Все то же.
- Многих тут не видать.
- Да как их увидишь, когда их нет?
- Куда ж делись?
- Как куда? Ушли.
- Далеко ль?
Воин опять, словно в раздумье, перемолчал, и опять Аяру пришлось допытываться:
- Далеко ль ушли?
- Далеко ли, близко ли... Куда ведут, туда идут.
- Нынче-то они где?
- Где, где... В походе.
- Не всех же повелитель увел!
- Они не с повелителем. Они с обозом.
- С каким это?
- Ну...
Воин задумался: как бы ответить так, чтобы не сказать лишнего? Всем тут велено держать язык за зубами, да от этого Аяра не отмолчишься: насквозь видит - гонец! И воин нехотя ответил:
- С каким обозом? Сам, что ли, не знаешь?
- Давно?
- На той неделе.
- К повелителю везут?
- Да сказал же тебе: не в ту сторону.
- А... Так в другую?
- Про повелителя я сразу бы сказал. А про это, как не велено, так я и помалкиваю.
- Про это, значит, пока помалкивают?
- Сам видишь!
- Еще бы! И с кем поехали?
- Сами по себе, вослед за войском.
- Войско-то с повелителем!
- Да они не за тем, они за нашим войском.
Вся караульня смолкла, прислушиваясь: ведь разговор затеялся про такое дело, о котором велено молчать. Не сболтнется ли чего лишнего?
Аяр отозвался так равнодушно, что все успокоились: этот не любопытен, этому можно говорить.
- Так... - тянул Аяр. - А я было думал - за Великим Повелителем! А они за своим. Ну, это другое дело. Это что! Об этом и говорить нечего. Это, значит, они... туда?
Аяр махнул рукой, сам не зная в какую сторону. Воин подтвердил:
- Ну да, на Ашпару на эту.
Воин было спохватился: может, и не следовало называть Ашпару Ашпарой? Но Аяр его успокоил:
- Про это кто не знает! Значит, пошли?
- Ну да!
Аяр, однако, не понял толком, что за войско пошло, почему на Ашпару в этакую пору, в самую зиму, зачем? Он уже приметил: вокруг все замерли, насторожились, хмурятся при каждом ответе воина. Аяр не решился расспрашивать дальше... Беспечно потягиваясь, он зевнул, бормоча сквозь зевоту:
- Про это кто не слыхал! Я думал, не случилось ли еще чего!..
Он знал: теперь, когда разговорились, все остальное ему расскажут без утайки; только торопить их не следует. Но тут раньше, чем предполагал Аяр, его вызвали во дворец, и пришлось наспех собираться.
Едва ли позвали бы Аяра во дворец столь поспешно, не окажись здесь в тот час Аргун-шаха.
Узнав о прибытии царского гонца, начальник города решил немедля сам его расспросить, чтоб явиться с новостями к Мухаммед-Султану и тем показать свою распорядительность в делах.
В прихожей толпились посетители, самаркандская знать и приезжие люди. Аргун-шаху не терпелось выказать перед ними свою занятость и свою власть. Поэтому Аргун-шах, вызвав гонца, не сразу его подозвал, сперва заставил постоять у двери, пока сам занимался то разговором с кем-то из подвернувшихся вельмож, то громко давал подробные распоряжения слугам, и лишь много времени спустя как бы нехотя повернулся к гонцу:
- Ну? Что у тебя?
- К мирзе Мухаммед-Султану.
Аргун-шах нахмурился:
- Я передам; что за дело?
- К самому мирзе.
- Я передам!
Но Аяр заупрямился, помня свое право:
- К самому мирзе!
- Ему не до гонцов.
- Подожду.
Аргун-шах не полагал, что в доме Мухаммед-Султана дедушкин порядок соблюдается и в правах гонцов: царских гонцов и у Тимура проводили сразу к нему самому. Не полагал Аргун-шах и того, что слуги, оповестив о гонце начальника города, не остановились на том, а оповестили и самого правителя.
Аргун-шах, сердясь, придумывал слово, каким бы он смог осрамить гонца, чтоб выйти с достоинством из этой перебранки, к которой, смолкнув, прислушивались все посетители. Но не успел: последнее слово осталось за Аяром; гонца требовал к себе Мухаммед-Султан.
Чтобы сохранить свое достоинство, Аргун-шах снисходительно сказал:
- А ну пойдем!
Однако, едва услышав вызов к правителю, гонец, будто Аргун-шаха и не было перед ним, резко повернулся к высокой двери и решительно, быстро пошел, зная, что все перед ним расступятся: царский гонец идет! И Аргун-шаху пришлось лишь следовать за Аяром.
Мухаммед-Султан, принимая от Аяра свиток простой бумаги, покосился на Аргун-шаха, вошедшего вслед за гонцом:
- А вы?.. Я еще не звал вас.
Аргун-шах замер, кланяясь:
- Я полагал... Не понадоблюсь ли?
- Я бы позвал.
- Ну, если не надо... - попятился Аргун-шах, шаря за спиной у себя растопыренными пальцами, чтобы не ткнуться спиной в дверь. - Если не надо...
- Не надо задерживать гонцов, когда они ко мне, а не к вам! Поняли?
- Понял, понял...
- То-то!
За дверью Аргун-шах остановился, чтобы сердце успокоилось, чтобы колени перестали дрожать; на это потребовалось больше времени, чем на весь разговор с правителем. А Мухаммед-Султан, озадаченный, вертел в руках письмо Шахруха, написанное в Самарканд, но не правителю, а повелителю.