Страница 102 из 232
— Итак, вот они, — произнес Макафферти.
След на экране казался почти белым, сплошной шум в широком диапазоне, пеленг три-два-девять. Это могло быть только советское соединение, направляющееся в Буде.
— На каком они расстоянии от нас? — спросил капитан.
— По крайней мере в двух зонах конвергенции, шкипер, может быть, в трех. Интенсивность поступающих сигналов увеличилась всего четыре минуты назад.
— Вы можете подсчитать число оборотов винтов на любом из них?
— Нет, сэр. — Акустик покачал головой. — Пока мы слышим массу сливающихся вместе шумов. Мы пытались выделить несколько отдельных частот, но нам не удалось даже это. Может быть, удастся в дальнейшем, но пока это похоже на шум несущегося вперед стада.
Макафферти кивнул. Третья зона конвергенции была в доброй сотне миль от «Чикаго». На таком расстоянии акустические сигналы утрачивали свою четкость до такой степени, что даже пеленг на цель оказывался весьма приблизительным. Русское соединение могло находиться на несколько градусов левее или правее от предполагаемого пеленга, а на таком расстоянии отклонение измерялось милями. Он вернулся в центр боевых действий.
— Отойдем на запад со скоростью двадцать узлов, — скомандовал Макафферти. Такой Шаг был рискованным, хотя и не слишком.
Заняв эту позицию, они оказались в необычайно благоприятных акустических условиях, а перемещение даже на небольшое расстояние угрожало временно утратить контакт с целью. С другой стороны, получение точных сведений о местоположении противника создаст гораздо более четкую тактическую картину, позволит подготовить надежный доклад о координатах приближающейся десантной группы, и он сможет передать эти сведения по УВЧ через спутник связи вдоль линии прямой видимости еще до того, как советское соединение окажется так близко, что возникнет опасность перехвата радиопередачи с борта подводной лодки. Ракетоносец мчался на запад, и Макафферти наблюдал за кривой на барабане батитермографа. Пока температура останется прежней, он будет находиться в хорошем акустическом канале. Температура не изменилась. Подводная лодка замедлила ход, и Макафферти вернулся в гидролокационный пост.
— О'кей, где они сейчас?
— Засек их! Вот здесь, на пеленге три-три-два.
— Помощник, определите координаты и подготовьте сообщение об установленном контакте.
Через десять минут по спутниковой связи был отправлен доклад. Ответ, полученный «Чикаго», гласил:
ПРИКАЗЫВАЮ АТАКОВАТЬ НАИБОЛЕЕ КРУПНЫЕ КОРАБЛИ.
Ферма находилась в трех милях, к счастью, вниз по склону и по высокой грубой траве. Впервые посмотрев на дом в бинокль, Эдварде назвал его «пряничным домиком». Типичный исландский фермерский дом. Он имел белые оштукатуренные стены, укрепленные массивными деревянными балками, контрастирующие с белыми стенами красные полосы по краям и крутую крышу — прямо как из сказок братьев Гримм. Находящиеся рядом амбары были обширными, но низкими, с крышами, крытыми дерном. В полумиле за домом на лугах возле речки паслись сотни крупных овец, странного в своих толстенных шубах вида; некоторые из них спали, лежа на траве.
— Здесь дорога кончается, — заметил Эдварде, складывая карту. — А нам нужна пища. Джентльмены, стоит попытаться, но будем приближаться к дому с максимальной осторожностью. Пойдем по вот этому оврагу справа, оставаясь вне видимости обитателей фермы, позади этого гребня, пока не окажемся в полумиле от нее.
— О'кей, сэр, — согласился Смит. Они с трудом встали и снова надели снаряжение. Группа двигалась почти без остановок на протяжении двух с половиной дней, и теперь они находились в тридцати пяти милях к северо-востоку от Рейкьявика. Такая скорость ходьбы по дороге показалась бы весьма умеренной, однако при движении по пересеченной местности требовала невероятных усилий, особенно если принять во внимание, что все время приходилось быть настороже и прятаться при появлении вертолетов, патрулирующих район. Свои последние пайки они съели шесть часов назад. Прохладный воздух и физическое напряжение удивительно быстро истощали силы. И немудрено — им приходилось пересекать и обходить вокруг бесчисленные сопки высотой по две тысячи футов, которые усеяли исландское побережье словно забор из штакетника.
Их гнали вперед несколько соображений. Одним из них был страх, что советская дивизия, захватившая аэродромы, расширит периметр охраняемой зоны и захватит их в плен, а никого не прельщала подобная перспектива. Хуже этого был страх потерпеть неудачу. Перед ними была поставлена задача, и каждый из них относился к ее решению с особой строгостью. Наконец, чувство гордости. Эдварде понимал," что должен стать примером для своих людей, принцип, который он запомнил со времен учебы в Колорадо-Спрингс. Морские пехотинцы, в свою очередь, никак не могли допустить, чтобы этот «офицер с крылышками» был лучше их в действиях на земле. Таким образом, не осознавая особенно того, четверка приняла решение превзойти друг друга — и все из-за гордыни.
— Скоро пойдет дождь, — заметил сержант Смит.
— Да, было бы неплохо двигаться под его прикрытием, — согласился Эдварде и снова сел. — Подождем, когда он начнется. Господи, мне никогда в голову не приходило, что идти при дневном свете так чертовски трудно. И странно, что это проклятое солнце никогда не заходит.
— Нашли на что жаловаться, — проворчал Смит. — А вот у меня давно кончились сигареты.
— Как, снова дождь? — недовольно произнес рядовой Гарсиа.
— Привыкайте к нему, — посоветовал Эдварде. — В июне здесь в среднем семнадцать дождливых дней, а пока они отстают от нормы. Почему, по-вашему, здесь такая высокая трава?
— Неужели вам здесь нравится? — Гарсиа настолько изумили слова лейтенанта, что он даже забыл прибавить «сэр». Исландия слишком отличалась от Пуэрто-Рико.
— Мой отец был рыбаком, ловил омаров у Ист-Пойнта в штате Мэн. Еще совсем мальчишкой я ходил с ним в море при всякой возможности, и погода там ничем не отличалась от здешней.
— Что мы будем делать, когда подойдем к дому, сэр? — спросил Смит, возвращая их на землю.
— Попросим пищу…
— Попросим? — удивился Гарсиа.
— Вот именно. И расплатимся наличными, причем с улыбкой. А потом скажем: «Спасибо, сэр», — подчеркнул Эдварде. — Не забывайте о вежливости, парни, если не хотите, чтобы хозяин дома позвонил Ивану через десять минут после того, как мы уйдем. — Он посмотрел на солдат и увидел, что они все поняли и сразу отрезвели.
Закапал дождь. Через две минуты он лил, как из ведра, и видимость сократилась до нескольких сотен ярдов. Эдварде с трудом встал, морские пехотинцы последовали его примеру, и они направились вниз по склону холма. Солнце, скрытое за облаками, опустилось на северо-востоке и соскользнуло за холм. Холм — поскольку им, вероятно, придется взбираться на него на следующий день, они мысленно называли его горой — имел название на карте, но никто из них не мог его произнести. Когда до коттеджа оставалось четверть мили, совсем стемнело, и из-за дождя видимость уменьшилась ярдов до восьмидесяти.
— Подъезжает машина, — произнес Смит, первым заметивший свет фар. Все четверо упали на землю и инстинктивно направили автоматы в сторону приближающихся точек.
— Успокойтесь, парни. Там проселочная дорога отходит в сторону от шоссе, и эта машина скорее всего…, черт побери! — выругался Эдварде. Фары очертили длинную дугу, и было видно, что машина миновала поворот на прибрежное шоссе. Теперь она ехала по грунтовой дороге к дому. Что это? Легковой автомобиль или грузовик с включенными габаритными огнями?
— Рассредоточиться и быть настороже, — скомандовал Смит. Сам сержант остался с Эдвардсом, а два рядовых отползли ярдов на пятьдесят вниз по склону холма.
Эдварде лежал, распластавшись на мокрой траве, он уперся локтями в землю и держал бинокль у глаз. Он был уверен что их вряд ли можно заметить. Камуфляж морских пехотинцев делал их почти невидимыми даже при дневном свете, если они не двигались быстро. В темноте они казались просто призрачными тенями.