Сын сумрака

Моё «небольшое» отличие от человека не раз спасало мне жизнь, хотя, порой я начинала думать о том, что было бы довольно неплохо умереть десять лет назад и сейчас не испытывать безумную боль из-за потери матери и отца. Это чувство разделялось жгучей ненавистью, которая хоть как-то отрезвляла, заставляя продолжать жить и уничтожать виновников моего горя десятками. Я стала перекидываться в волка довольно рано – в четырнадцать лет. В то время уже было ясно, что на землю надвигается сумрак, и родители изо всех сил скрывали факт того, что у них родилась дочь, унаследовавшая волчий ген. Отец начал потихоньку учить меня управлять своими возможностями. Мне хотелось также участвовать в том, что происходило кругом, но мать строго-настрого воспрещала мне это. Они с отцом нередко отлучались, взяв с меня слово, что я никуда не буду выходить из дома до их возвращения. Я оставалась ждать родителей, злясь на них за то, что они отказываются принять мою помощь. Если бы я знала тогда, что их вылазки сопряжены с огромным риском, я бы требовала, грозила, умоляла их больше не выходить из дома. Однажды они ушли и больше не вернулись. Так началась моя самостоятельная жизнь. В то время сумрак был ещё не столь плотным. Наш дом находился на окраине Бузау, но очень быстро случилось так, что людей кругом почти не осталось. Находить пищу было не столь сложно, а вот найти хоть кого-то, кто в страхе не убегал бы прочь при моём появлении – сложнее. Гораздо сложнее.

С тех пор миновало десять лет. Я научилась выживать, а впоследствии и вовсе нападать первой, чтобы уничтожить Носферату. Ненависть росла во мне постепенно. К гневу из-за смерти родителей присоединился гнев из-за ужаса, что царил во всём мире, когда Носферату смогли выйти из-под земли окончательно. Они не щадили никого. Стариков убивали просто так, потому что их кровь была не столь вкусна, а детей уничтожали в качестве десерта. Повсюду в изобилии валялись гниющие трупы, смрад и зловоние въелись в воздух. Меня Носферату не трогали – варколаков любой вампир чует за версту. Так начался мой путь одиночки, которая была вынуждена встать на тропу сопротивления режиму этих монстров. Совсем скоро я узнала о местонахождении Яна Стана – люди, желающие спастись от смерти, направлялись в сторону Брана, который был уничтожен, и на месте которого постепенно возводили Вардер. Я расположилась неподалёку, но обнаружить своё присутствие не спешила – наблюдала со стороны. Первые несколько лет Стану приходилось туго – Носферату, изничтожив людей вокруг Вардера, стали частенько нападать на город. Они становились как безумные, почуяв большое скопление людей. Не спасали даже толстые бетонные стены на нижнем уровне, которые были призваны защитить людей от радиации. Носферату знали, что Вардер укрывает множество пищи. Я пользовалась ситуацией и нападала на этих монстров первой. Поначалу эти нападения были скорее тренировкой, я не совсем понимала, как убивать Носферату. Но потом выяснила, что нужно всего лишь добраться до их шеи и перегрызть горло. Неоднократно я видела, как Ян перерезает шею Носферату, предварительно оглушив его при помощи огнестрельного оружия или гранаты.

Со временем я поняла, что подобный образ жизни меня устраивает. Я была сама по себе, но в то же время делала общее дело со Станом. И так продолжалось до сегодняшнего дня.

Добежав нагишом до входа в зону, я приостановилась и дальше пошла с величайшей осторожностью. Ворота Миклоса были довольно условными – узкая тропа посередине двух валунов. Зона вообще была местом довольно страшным и опасным. Многочисленные аномалии буквально кишели кругом, и стоило только сделать неверный шаг, как можно было в мгновение ока быть разорванным на кусочки или же напротив, умирать медленно и очень мучительно. Какая-то аномалия могла заживо содрать с любого существа кожу, какая-то заставить замереть на месте и потихоньку сковывать морозом. Зону я уважала, и проверять свои способности к выживанию при попадании в любую из аномалий, не спешила.

Я пошла медленно, просчитывая каждый шаг, зная одну простую вещь: несмотря на уверенность в своих действиях, я должна помнить, что Миклос может переиграть меня в любую секунду. И в то же время зона являлась тем местом, где можно было очень надёжно укрыться.

Двадцать шагов направо, потом нужно изменить направление, пройти ещё пару метров и свернуть влево. Прямо передо мной словно бы из ниоткуда выступили очертания большого тёмного предмета, а следом показался крошечный огонёк. Я выдохнула с облегчением – наконец-то дома.

- Выглядишь ужасно, - покачала я головой, подходя к Каталине, сидящей возле небольшого костерка. Девушка криво улыбнулась.

- Спасибо, ты тоже.

Я присела рядом и убрала её руку, которой она прижимала к боку окровавленную тряпицу. Каталина поморщилась и застонала сквозь сжатые зубы.

- Мда, очень хреновая рана, надо сказать.

- Я знаю, - Каталина убрала мою руку и вновь прижала тряпку к боку, потому что запах, распространяющийся от раны, был невыносимым. – Пожалуй, снова тебе придётся остаться одной, подруга.

Я покачала головой, в который раз начиная придумывать возможность спасения Каталины.

- Даже не думай. Помереть я тебе не позволю.

Девушка невесело улыбнулась и уставилась в огонь невидящим взглядом.

Каталина была последним выжившим представителем клана Охотников. Существовало мнение, что Охотниками могли быть только мужчины, но эта невысокая брюнетка развенчала этот миф. То, как она расправлялась с Носферату, говорило о том, что передо мной не просто человеческая девушка, и я была склонна верить ей, что она является представительницей Ванаторов.

Кати нашла меня сама, и в тот самый момент, когда мне больше всего требовалась чья-то помощь. Я следила за Станом, совершенно не предполагая, что и сама могу стать объектом слежки. Каталина некоторое время была свидетелем всех моих перемещений по секторам Вардера, а также по зоне и прочим местам, где я уничтожала Носферату. И я ни разу не заметила того, что кто-то стал моим спутником и знает о каждом моём шаге.