Страница 13 из 14
– Узбекский для меня тоже родной язык. Я по национальности узбечка, но живу в Душанбе. Так уж получилось.
– А где лучше жить в Узбекистане или Таджикистане? – не унимался Юрий.
– Нельзя сравнивать. По уровню культуры Узбекистан гораздо выше Таджикистана.
Все, что рассказывала им учительница Шахида, было интересно и незнакомо для ее учеников. Вряд ли кто-нибудь из нас задумывался над тем, какие взаимоотношения между «братскими» республиками. Оказалось, что не все так просто, не все стоят в одном ряду в стране советов. После занятий Иван проводил Шахиду до ее подъезда. Им было по пути. За те пять минут, что они шли рядом, Иван успел поведать Шахиде о том, какая она замечательная женщина, и красивая, и умная, и обольстительная. Та молча слушала, улыбалась, а под конец сказала, что все это она хотела бы сообщить Ивану, поскольку он также умен, красив и обольстителен. Прощаясь, Иван сказал, что он надеется на скорую встречу с ней за пределами их служебных обязанностей.
В четверг вечером в дверь квартиры Ивана раздался звонок. На пороге появился крупный мужчина, с выдающимся животиком и овальными щеками. На голове прическа «под ежик».
– Гончарук Алла дома? – спросил он Ивана.
– Проходите, она на кухне.
– Я Бабкин Николай Иванович, вы меня не помните?
– Ах, да, помню. Старая площадь, инструктаж.
– Верно. Ваша фамилия Белецкий. Ну, как, привыкаете.
– Как будто пока проблем нет.
– На самом деле проблемы есть. – Бабкин прошел на кухню, поздоровался с Аллой и сел за стол. Алла занималась приготовлением ужина, и сейчас завидя высокого гостя, испугалась, сняла передник, спросила:
– Что-то случилось, Николай Иванович?
– Да, нет, к счастью. Пришел сообщить, чтобы вы не ждали вашего мужа сегодня на ночь. Обстановка под Кабулом сложная, идут бои с душманами, привезли много раненных наших бойцов, пришлось привлечь хирургов нашего контракта. Так что, закрывайтесь, никуда не ходите и никому не открывайте. У хирургов работы хватит на всю ночь.
– Может быть, чаю, Николай Иванович?
– Спасибо, пойду. Мне еще надо предупредить жену Кирсанова, кстати, как ее зовут, запамятовал?
– Наталья Кирсанова.
– До свидания, спокойной ночи, – попрощался Бабкин и, уходя, посмотрел на Ивана, – у тебя оружие есть?
– Нет, еще не получил.
– Ну, ничего, закрывайся и никому не открывай. Все.
Иван вернулся на кухню. Он тоже занимался приготовлением ужина.
– Значит, сегодня будим ужинать без Анатолия, – проговорила Алла, посмотрев на Ивана, – и спать будим одни. Что же все-таки там происходит. Весь день где-то там, за горами, отдаленная канонада и я видела, самолеты у гор пролетали парами. Знаешь, как интересно, стремительно пролетают среди полной тишины и только потом, когда они уже скрылись за горами, раздается шум их двигателей. Ты раньше не замечал такое?
– Замечал. Это ведь сверхзвуковые самолеты. Наверно, неприятно душманам, когда среди полной тишины как дьявол проносится пара таких самолетов?
– Надо думать.
Алла готовила борщ на завтра, а Иван жарил картошку.
Вновь раздался звонок в дверь.
– Открывать? – спросила Алла.
– Конечно, ведь еще не ночь. Я открою.
Иван посмотрел в дверной глазок. Перед дверью стоял мужчина. Присмотревшись, Иван узнал в нем Вадима, мужа Татьяны.
– Добрый вечер, – приветствовал хозяев, вошедший Вадим, – я на минуту.
– Проходи, пожалуйста. Лучше сюда, в большую комнату. Присаживайся. Как там Татьяна?
– Я только два часа как вернулся с командировки. И застал Татьяну в хорошем расположении духа. Краснота почти сошла, высыпания тоже, лицо почти совсем чистое. Она хотела тоже прийти к вам со мной. Но я остановил ее – пока рано. Вот выздоровет совсем, тогда и придем. А пока, я хотел бы поблагодарить тебя, Иван, как доктора и как человека. Татьяна сказала, что ты волшебник.
– Она сильно преувеличивает мои заслуги. Я всего лишь предположил диагноз и соответственно подобрал препарат. Ну, съездил в английскую аптеку и купил. Что ж тут особенного?
– Все равно, спасибо большое. Вот деньги за лекарство. А это в знак благодарности. Здесь принято дарить друг другу водку. Как ты на это смотришь?
– Я? Положительно, если мы разопьем ее вместе.
– Что ж, не возражаю. Ты один?
– Нет, вдвоем с Аллой, готовим ужин, слышишь, гремит посудой?
– А Анатолий, еще не вернулся?
– У них много раненых, когда вернется неизвестно. Пойдем на кухню, и пока жарится картошечка, расскажи о своих делах в Мазари-Шариф.
Алла приветствовала Вадима, отбросив свои кухонные принадлежности. Увидев в его руках бутылку «Столичной», оживилась, готовая принять участие в пиршестве.
– Вот, пришел поблагодарить Ивана за Татьяну. Она выздоравливает, и послала меня сказать спасибо. Ты тоже принимала участие в ее выздоровлении, так что прошу, присоединяйся.
Через десять минут все было готово, и даже зеленый лучок и баночка сайры на закуску. С помощью Аллы стол превратился из казенного места для приема пищи почти в праздничный. Вадим поведал о своих градостроительных проблемах. Будучи москвичом, он оставался большим скептиком на перспективы архитектурного преобразования и благоустройства городов Афганистана.
– Самое неприятное в моей работе состоит в том, что я вижу отношение самих афганцев к преобразованию городов. Им этого ничего не нужно. Их устраивают глинобитные дома и канализация в виде уличных канав за заборами домов. Развитие транспортных сетей их также мало волнует. Ослики и тележки и переполненные автобусы. Главное, чтобы никто их не волновал и не тревожил их устоявшийся быт. «Парванис», на все отвечают они, пусть все будет, так как есть. Вот такой это народ.
– Не наша это проблема переделать нравы и образ жизни нации и целого народа, – заметил Иван, – я думаю, что история сама разберется с этими проблемами. А мне сейчас хотелось бы выпить за полное выздоровление Татьяны. Жалко ее. Такая красивая женщина и страдает аллергией. По возвращении надо будет тебе, Вадим, серьезно этим заняться.
– Спасибо, Иван за добрые пожелания. Мне на следующей неделе предстоит еще одна командировка, на этот раз в Кундуз, а потом мы поедим в отпуск. Там и займемся Татьяной. Хорошо, что этот случай не стал достоянием общественности и руководства. Спасибо, еще раз.
Выпили, закусили, и Вадим заторопился к жене. Все-таки он только сегодня вернулся из командировки и она, бедняга, все это время была одна.
– До отъезда в отпуск еще увидимся, – сказал Вадим, перед тем как уйти.
– Хороший он мужик, прямой, хотя и немного зашуганный начальством, – заключил Иван в след ушедшему Вадиму, и жена у него тоже славная женщина.
– А я, по твоему, тоже славная женщина или нет? – задала вопрос Алла как бы в укор Ивану на похвалу Татьяны.
– Ты прелесть. Анатолию просто повезло с такой женой. Веселая и симпатичная, а он все время угрюмый.
– Работа у него такая, во всяком случае, он сам так объясняет свою угрюмость и молчаливость. Вот сейчас вдобавок ко всему на него навалили новую заботу. Его сделали руководителем контракта. А зарплата остается прежней.
– Вот как, а я и не знал. Он молчун, но ведь ты говорливая, а тоже не сказала. Впрочем, какая мне разница. Я Бугрова не знал. Разное о нем говорили. Ведь он сегодня уезжает?
– Да, а мы въезжаем в его квартиру. Это будет у нас постоянное жилье, не то, что сейчас, с подселением.
– Намекаешь на меня? Что ж, значит, и я останусь один. В этом тоже есть свое преимущество. Ну, ладно. Давай отметим назначение твоего мужа. Ты теперь будешь дама номер один в нашем контракте. Вот увидишь, как изменится отношение большинства к тебе, особенно женщин.
Иван разлил остатки водки, не допитой еще с Вадимом. Подняли стаканчики за Анатолия, выпили. Восстановилась тишина. Алла почувствовала, что их отношения с Иваном заметно ухудшились и они близки к ссоре.
– Я как подумаю, что мы разъедимся, и не будем вместе «щи хлебать», меня ужас берет. Я умру без тебя. Мне нужно видеть тебя каждый день, говорить тебе «спокойной ночи», а утром пить с тобой чай. Ты даже не знаешь, что я по ночам тайком от мужа встаю с постели и подхожу к твоей двери, прислушиваюсь, иногда открываю дверь и смотрю на тебя спящего. Я знаю, что это не хорошо, что этого делать нельзя, но ничего не могу с собой поделать. Мне незнакомо это чувство. Я не знаю как себя вести с тобой, потому мое поведение порой выглядит глупо, я это сама чувствую. У меня не было любви. К Анатолию я тянулась недолго, других мужчин у меня не было. Никто не встретился. И вот теперь ты, такой знатный, красивый, умный, настоящий москвич, доктор наук. Я порой смотрю на тебя и думаю, зачем мне это наваждение. Я не гожусь для тебя, не хватает внешних качеств. Вот если бы я была такой же красивой, как Татьяна, я могла бы рассчитывать на твои чувства. Да и то, зачем это. Только боль и печаль останутся. Ведь не бросишь своего, да и ты не оставишь жену, правда?