Котел

На экране появилась карта. Больше половины территории Европы было окрашено красным цветом, обозначавшим страны, в которых было в той или иной форме введено "временное" военное положение. Другим цветом отличались Италия и Испания, которые пока еще находились под гражданским правлением, в них в последние недели усилили пограничный контроль, боясь потока политических беженцев с территорий северных соседей.

Близилось к концу двадцатое столетие, а Европа пятилась все дальше и дальше назад, от яркого света будущего в свое жестокое и темное, полное распрей прошлое.

27 ОКТЯБРЯ, ЧЕКЕРЗ-КОРТ, ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Чекерз, летняя резиденция премьер-министра Великобритании, располагался у подножия заросших лесом холмов – Чилтерн-хиллз. Ясный солнечный свет проникал сквозь ветки высоких буков, разгоняя стелющийся по земле утренний туман. В миле к северу выделялся на фоне ярко-синего неба окрашенный всеми красками осени Кум-хилл.

Трое мужчин прогуливались по безмятежным полям и садам, окружающим дом постройки эпохи Тюдоров. Двое из них были стройными и высокими. Третий – немного пониже остальных и гораздо полнее. Все были одеты в тяжелые осенние пальто, шарфы и перчатки, надеясь защититься таким образом от резкого северного ветра.

Джозеф Росс Хантингтон сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежестью холодного и чистого утреннего воздуха. Он слишком много времени проводил в душных конференц-залах или же дышал кондиционированным воздухом салонов самолетов.

– Очень мило с вашей стороны принять меня по первой же просьбе, сэр.

– Вовсе нет, Росс, – премьер-министр покачал головой. Его ярко-голубые глаза сверкнули за толстыми линзами очков. – На самом деле я соблюдаю свои собственные интересы. Я всегда считал мудрой политикой иметь друзей среди представителей высшей власти. Даже если они не приезжают по надуманным официальным поводам.

Хантингтон ухмыльнулся. Глава Британского правительства был известен своим обаянием и тщательно просчитанным добродушием. Эти качества позволяли ему держаться над гребнем мутной волны тяжелого экономического положения, которая потопила нескольких его предшественников.

– К тому же, – продолжал премьер-министр, – я давно искал случая прояснить кое-какие моменты перед встречей с вашим президентом, которая должна состояться в следующем месяце. – Премьер-министр перевел взгляд на маленького полного человека, шагавшего слева от него. – Разве не так, Энди?

– Конечно, господин премьер-министр.

Как и его политический лидер, министр обороны Эндрю Брайс приложил много усилий, чтобы сделать карьеру в партии консерваторов, и нынешнее высокое положение безусловно досталось ему по заслугам, а не по праву рождения.

– У нас нет времени на шушуканье и сплетни Министерства иностранных дел. По крайней мере не сейчас, когда дела по ту сторону чертова Ла-Манша идут все хуже и хуже.

Хантингтон кивнул. Действительно, встречи глав правительств стали в последнее время лишь данью формальностям – свелись к банкетам и позированию фотографам. Настоящая же работа велась по телефону, за закрытыми дверьми или же через доверенных помощников. И запланированная в ноябре встреча на высшем уровне между президентом Америки и британским премьер-министром вряд ли будет исключением. А между тем сейчас было просто необходимо, чтобы двое союзников говорили на одном языке и действовали во имя общих целей.

Мужчины свернули на усыпанную гравием дорожку и несколько секунд шагали молча. Наконец заговорил премьер-министр:

– Я думаю, ваши правительственные чиновники больше всего обеспокоены положением в России?

– Да, сэр. Во всяком случае, большинство из них. – Хантингтон взглянул на премьер-министра. Президент велел ему не скрывать ничего. – Коми тет начальников штабов добивается разрешения перенацелить оставшиеся у нас межконтинентальные баллистические ракеты и привести в состояние боевой готовности подразделения воздушной бомбардировки.

Англичане изумленно переглянулись. Решение Америки отменить постоянную боевую готовность войск стратегического назначения явилось когда-то одним из главных сигналов того, что холодная война действительно закончилась. Изменение курса может повергнуть весь мир в состояние шока.

– Пока президент отказывается удовлетворить их просьбы. Он не хочет начинать очередной опасный и дорогостоящий виток гонки вооружений. По крайней мере до тех пор, пока у нас не будет более ясной картины того, что происходит в России. А также во Франции и Германии, раз уж мы затронули этот вопрос. – Хантингтон покачал головой. – Но на него оказывают сильное давление. Очень сильное. – Он нахмурился. – Большинство людей, которым он доверяет, говорят, что надо готовиться к отпору – русские генералы могут направить свои ракеты на запад буквально в любой момент. Но я не думаю, что в данный момент они в состоянии служить для нас серьезной угрозой. Тем более, что у нас до сих пор достаточно ядерного оружия, чтобы взорвать к чертовой матери всю Россию. И они это знают. И мы это знаем. Плюс президент пообещал Пентагону уделить больше внимания нашим оборонным системам. Аналоги СОИ уже вышли из конструкторских бюро и запускаются в производство.

Эти новости тоже, казалось, удивили премьер-министра. Планы Америки создать систему ограниченной обороны против баллистических ракет отодвигались из года в год, сделавшись настоящей жертвой скептически настроенного конгресса и истощившегося бюджета государства. После развала Советского Союза программа вообще смогла выжить лишь благодаря тому, что технология производства ракет дальнего радиуса действия распространилась по всему земному шару. Приняв как вызов возможность уничтожать ракеты дальнего действия в воздухе до того, как они достигли цели, западные ученые всерьез занялись этой проблемой. Но Вашингтону не хватало как средств, так и желания, чтобы провести испытания действующей системы перехвата ракет. Теперь же, похоже, президент готов был предоставить руководителям программы и то и другое.

– Когда? – спросил премьер-министр.

– Я слышал, что первая группа ракет-перехватчиков космического базирования будет выведена на орбиту в начале следующего года. Но, конечно, чтобы разместить другие части системы, потребуется гораздо больше времени. – Хантингтон пожал плечами. – Но все-таки хоть какая-то оборона – лучше, чем никакой.

Премьер-министр кивнул. Оставшееся у Америки ядерное оружие в сочетании даже с ограниченной возможностью блокирования из космоса вражеских ракет вполне могло служить сильным сдерживающим средством против попытки нанесения ядерного удара. Под защитой вращающихся по орбите перехватчиков американцы могли быть уверены, что ни одно враждебное им государство не сможет даже рассчитать, сколько их ядерных боеголовок вообще достигнет своей цели. Это вселяло уверенность в то, что даже Каминов и его маршалы не настолько сумасшедшие, чтобы рискнуть вступить в открытую конфронтацию с Соединенными Штатами или кем-либо из их союзников.

– А как насчет обычной войны? У Москвы по-прежнему множество танков и артиллерии, размещенных по всей стране, – вмешался в разговор Эндрю Брайс. Голос министра обороны звучал вовсе не скептически, а скорее заинтересованно. Хантингтону показалось, что министру просто любопытно, как далеко простираются страхи Вашингтона. – Если НАТО отведет войска, что сможет воспрепятствовать русским вторгнуться в Польшу или другие страны бывшего Варшавского Договора? Чтобы, скажем, отвлечь свой народ от беспорядков, творящихся дома? Вы вряд ли можете рассчитывать, что их испугают стратегические вооружения. Никто не поверит, что мы применим ядерное оружие ради защиты поляков.

– И все равно, Энди, для них это слишком рискованно. – Премьер-министр был абсолютно уверен в том, что говорил. – Русские должны понимать, что подобные действия вновь объединят против них весь Запад, и не исключено, что на нашу сторону встанет Украина и другие республики бывшего Союза. Сомневаюсь, чтобы они были настолько глупы.