Страница 8 из 9
7. СЛУШАЙ, ЗЕМЛЯ!
Дворец Верховного Водителя не оправдывал своего пышного названия. Я не увидел ни мраморных лестниц, устланных цветастыми коврами, ни бесчисленных колонн, изукрашенных резьбой. Словом, всего, что связано по курсу истории с понятием дворец.
Дворец Верховного Водителя — большое здание с множеством длинных коридоров и квадратных комнат, по которым целый день сновали и в которых работали чиновники. Удивляло только одно: в маленьких комнатах гнулись над какими-то таблицами пять-восемь чиновников.
А в больших, как правило, восседал один. И стол перед ним всегда пустой. Иногда этот чиновник выходил из своего большого квадрата и начальственно покрикивал на сидящих в тесноте. И они виновато горбились под надменным прищуром его треугольных очей.
Верхний этаж дворца занимает зал заседаний Великих Правителей с подсобными помещениями: комнатами приятных бесед, буфетом, ванными… И большой холл, в который выходит только одна дверь. Ее пересекает массивный рычаг, изготовленный из неизвестного на Земле белого металла. Сбоку — на витом золоченом шнуре большая пломба.
Сюда никто не заходит. Обычно из-за двери звучит малоприятная для моего слуха музыка. Утром и вечером доносится голос Верховного Водителя. Он читает стихи о том, что пора вставать или, наоборот, о необходимости немедленного сна. Каким образом Верховный Водитель проникает в комнату, где другой вход в нее, я пока не знаю.
До моего появления верхний этаж во дворце — точнее, дверь с рычагом и пломбой — охранял робот ДС-0043. Теперь мы сторожим рычаг вдвоем. Обязанности простые — убить каждого, кто попытается открыть заветную дверь. Если появится Путник, стрелять без предупреждения. Узнать Путника должен, разумеется…
Вечером, когда последний чиновник покинет дворец и все входы и выходы займут роботы наружной охраны, я обхожу верхний этаж. Это, правда, не входит в мои обязанности. Но без вечернего обхода мне не выдержать роли робота. Я проникаю в буфет, благо он не запирается. Набираю снеди и запираюсь в ванной. Там я с наслаждением снимаю с себя панцирь и шлем, выбираюсь из железных штанов и ботинок. Умываюсь, ем, разминаю мускулы.
Это — короткий отдых. Потом снова, как улитка, влезаю в твердую оболочку. Важно и неторопливо возвращаюсь на свой боевой пост. Мой механический подчасок меня ни о чем не расспрашивает. Очевидно, он считает, что я по вечерам проверяю, не спрятался ли где Путник. Местонахождение Путника мне известно точно, я знаю, что он неожиданно появиться не может, и я спокойно засыпаю внутри металлического костюма. Сплю, конечно, стоя, привалившись плечом к стене.
Я не тороплюсь. Поспешность в моем положении — смерть. Когда я начну действовать, у меня будет всего один шанс из ста, а у моих противников девяносто де вять. Нужно продумать и выверить каждый будущий шаг, каждое движение, чтобы не споткнуться на какой-нибудь мелочи.
Ведь я теперь в ответе не только за свою жизнь. Я должен спасти старого кибернетика и его друзей — ученых, поэтов, философов, которых держат в оранжевой пустыне. Я должен помочь Ру, которая донесла на меня и себя, думая, что это ее долг. И другим, таким же, как Ру, обманутым и запуганным, трудолюбивым и по-своему честным. Я должен помочь народу оранжевой планеты.
Я должен… А я один, как перст…
Радиостанция, о которой мне рассказывал старый ученый, несомненно, находится за дверью с белым рычагом. Надо войти туда ночью, когда во дворце никого нет. Попытаться установить связь с Землей…
Легко сказать — войти. А мой железный коллега, который ни на секунду не отлучается от двери? Мало того, он стоит возле сигнализации — нажмет кнопку, и роботы внешней охраны прибегут к нему на помощь.
Я перебрал тысячи вариантов нападения на Доблестного Стража Два Ноля Сорок Три. И все они никуда не годятся. Пуля не пробьет его латы. Послать куда-нибудь ДС-0043 я не могу: он мне не подчиняется. Драться? Он, несомненно, сильней меня…
Обычно мы стоим молча. Разговаривать нам не о чем. Инструкция предельно ясна. А личных дел у нас нет и быть не может: ведь мы — машины. И все-таки какие-то мысли бродят в его железной башке. Сегодня робот спросил:
— Ты видел Путника?
— Да.
— Какой он?
Почему это заинтересовало робота? Рвение часового, который хочет больше знать о предполагаемом враге? Желание чем-то занять мозг, давно не получавший информации? Попытка завязать со мной дружбу? (Кто его знает вдруг роботы не чужды стремления обзаводиться приятелями?) Просто провокация?
В моем положении надо ждать всего. И быть готовым к самому худшему. Поэтому я ответил, будто рапортовал начальству:
— Государственный преступник, Путник далеких звезд, достигает роста могучего робота. Волосы светлые, глаза — голубые, маленькие, овальные…
Казалось, ДС-0043 чем-то взволнован. Он несколько раз переступил с ноги на ногу, потом подошел ко мне.
— Говорят, он тоже робот.
Сердце у меня заколотилось и упало куда-то вниз, в железные башмаки.
— Он не может быть роботом, — я старался не выдать себя взволнованным дыханием. — Путник не металлический, он — мягкий, как люди…
— Может быть, на других планетах роботов делают не из железа, а из пластика? — предположил ДС-0043.
Я молчал. Будь я проклят, если буду продолжать разговор о Путнике-роботе. Одно неосторожное слово, и я проговорюсь.
ДС-0043, не дождавшись ответа, сказал:
— Человек никогда не сможет обмануть могучего робота. А Путник сумел. Он прошел без воды через оранжевую пустыню. Человек этого не может. Значит, Путник робот…
Возразить трудно, логика безупречная. А может быть, не возражать? Объявить себя Роботом далеких звезд? Поднять восстание роботов? Чушь! Такого не бывает. Роботы — мыслящие машины. И точка. Восстать они не могут. А вдруг…
— Ты давно охраняешь Белый Рычаг? — спросил я.
— Давно.
— Когда-нибудь видел, что за этой дверью?
— Нет.
— А если посмотреть?
ДС-0043 отшатнулся от меня, стал возле сигнализации. Только тогда ответил:
— Если будет сорвана Пломба, нас размонтируют.
Мы больше не разговаривали. Смерть есть смерть, и агитировать робота бесполезно. Жертвовать собой умеет только человек.
Наконец я придумал, как снять ДС-0043 с поста. Робот даже не успеет подать сигнал тревоги внешней охране.
Я только не был уверен, что сам останусь жив после этого.
Другого выхода нет. Надо рисковать. Рано или поздно заметят, что в буфете исчезают продукты. А роботы не едят. Заметят мои путешествия в ванну. А роботы боятся воды. Заметят — и я погибну. Причем без всякой пользы…
Ночь. Я вернулся из своей обычной экспедиции в буфет. ДС-0043 стоял, как всегда, у своей кнопки.
— Путник не робот, — сказал я, будто вдруг меня осенило.
— Почему?
— Путник ел в оранжевой пустыне. Я сам выдавал ему пищу, — я переминался с ноги на ногу, словно разговор меня очень взволновал (прикидываться было нетрудно: я на самом деле сильно волновался). Подошел к Доблестному Стражу.
— Может быть, на других планетах роботы едят? — неуверенно предположил ДС-0043.
— Роботы нигде не едят, — сказал я и положил железную руку ему на плечо. Другой рукой я сорвал изоляцию с электропровода, который был натянут над узкой дверью.
…Не знаю, сколько времени мы пролежали на полу, рядышком, как родные братья. Робот, убитый коротким замыканием, и я, контуженный ударом тока. Напряжение, слава звездам, было небольшое, иначе бы я не выжил.
С трудом встал. Мышцы болели так, будто мясо отрывалось от костей. Я держался за рычаг, чтобы не упасть, и у меня не было сил его повернуть.
Вцепившись в рычаг двумя руками, я наконец дернул и порвал золоченый шнур. Ударом плеча вышиб дверь. Шагнул через порог.
Ну, конечно, другого входа нет. Верховного Водителя планеты Экз заменяла мощная радиостанция и магнитофон с часовым механизмом.
Первое — связь с Землей. Я надеялся, что роботы. внешней охраны не ворвутся в здание без сигнала тревоги. Однако они могли оказаться более сообразительнымии менее дисциплинированными служаками, чем я предполагал. Надо торопиться. Отрегулировав передатчик, я наклонился к микрофону: