Метаморфозы

В слезах таились сумерки дня, который кончился быстро. Я бродила по ночным улицам ненавистного мне города, а за мной тянулась моя жалкая тень. Не было слышно шагов в гулкой пустоте каменных тротуаров, а желтый свет фонарей отсвечивал тоской. Я вышла на городскую площадь, где застывшим цветком возвышался сломанный фонтан. Он давно высох и дно его устилали разбитые бутылки. Я села на бордюр, вперив взгляд в носки своих ботинок. Может я снюсь самой себе и все, что окружает меня, является частью игр моего или чьего – то еще бессознательного? Слой облачков, покрывший небо не давал пробиться ни одной звезде, только ночь, тишина и бродяжий свет фонарей – вот она картина моего мира, холодного и пустого, едва освещенного искусственным светом. Когда я подняла глаза, то даже не испугалась увидев черного человека. Он казался чернильной тенью, которая выделялась на фоне ночи, но глаза его удивительно блестели и в руке он держал белую лилию.

– Я нашел вас, – спокойно и уверенно сказал он.– Пойдемте.

Он протянул мне цветок.

Мы молча петляли по безумно длинной ночи пока не пришли к его дому. Среди черных, геометрически правильных форм зданий, слившихся в один монолит, маячил ярко – желтый квадратик окна его квартиры. Мы зашли в подъезд и поднялись на первый этаж. На зеленой двери, которую открывал черный человек красовался череп с костями и предупреждением «не влезай, убьет». Затем мы молча вступили в длинный коридор, стены которого были зловеще бордовые и из него хотелось быстрее проскочить туда, где горел свет. Черный человек снял длинное пальто и провел меня в комнату, залитую мягким светом желтой лампы. Здесь было необычайно уютно и странно, потому что комната была маленькой и квадратной с безумно высокими стенами чем напомнила мне часовню. Я села на краюшек кожаного кресла, и почувствовала неловкость от ощущения, что предметы рассматривают меня. «Впишусь ли я в эту обстановку?» – мелькнула странная мысль. Казалось, тут все было живым, воздух вибрировал, кресла и маленький дубовый столик насторожились, толстый ковер ежился и щетинился под ногами, продолговатый ящик часов вообще презрительно шипел на меня своими стрелками, и презрение его было более чем обосновано. Один шоколадного цвета диван излучал добродушное спокойствие и был не против моего присутствия. Вошел черный незнакомец с двумя дымящимися кружками, комната постепенно заполнил кофейный аромат.

– Пересядь на диван, – сказал он, поставил кружки на столик и плюхнулся в кресло напротив.

– Меня зовут Сэм, – представился мавр.

Он снял черный пиджак и оказался в белой рубашке и галстуке, но несмотря на его деловой костюм он не походил на человека который работает клерком или ведет свой бизнес. Он не походил на человека вообще. В его лице было что – то неуловимое, отрешенность перворожденного смешивалась с вполне земными бесенятами, которые таились в глубине его блестящих глаз. К тому же в его глазах не было видно зрачков и этим они смахивали на две бездонные воронки.

Я представилась, мы продолжали молча прихлебывать из своих кружек. Кофе разливалось по телу приятным теплом и мне показалось, будто я отрезвела.

– У тебя здесь все в коричневых тонах, – глядя в кружку сказала я.

– Гармонирует с моим цветом кожи, – усмехнулся Сэм.

Опять повисла пауза.

– Когда тебе было интересно в последний раз? – в тишине его вопрос прозвучал неожиданно.

Я замялась и не смогла вспомнить какое – нибудь событие, которое бы по – настоящему меня затронуло. Он ждал ответа.

– Я не помню, – равнодушно ответила я и закрыла глаза, убаюканная чудесным напитком.

Сквозь ресницы я видела, что Сэм удивленно смотрит мне в лицо, будто ждет продолжения. Потом веки предательски сомкнулись, я тяжело вздохнула и поерзала, приятно проваливаясь в мягкий диван.

– Моя жизнь, это вереница снов. Я путешествовала по своим прошлым воплощениям, но так и не смогла остаться ни в одном из них. Поэтому моя жизнь это – пустота.

Я едва ворочала языком и мелькнула мысль, что мавр что – то подсыпал мне в кофе, потому что зверски хотелось спать, на веках повисли пудовые гири, а голова застыла в невесомости, безвольно откинувшись на мягкую спинку дивана.

– Но разве так было всегда, с самого твоего рождения? – его голос прозвучал у самого лица и эхом пронесся сквозь барабанные перепонки.

– Нет, – мне удалось произнести это с неимоверным трудом.

Уже сквозь пелену сна было слышно, как Сэм громко приказывает мне не спать.

– Если уснешь, тебя затянет и я не смогу вытащить тебя оттуда! – крикнул он.

Мне было тогда все равно куда меня затянет, мне было до одури хорошо наблюдать изнутри себя, как сначала исчезают мысли и поровозиком дружно отъезжают чувства. Такому процессу божественного упокоение, позавидовали бы самые мертвые мертвецы! Это было сродни смерти Новалиса, только под аромат свежесваренного кофе. Божественная эфтаназия! Внезапно в эту гармонию смерти вмешался едкий запах мускуса. Я резко пришла в себя и закашлялась до слез. Сэм еще раз поднес мне к лицу белую лилию и я окончательно пробудилась. Горло перехватывало, и подняв слезящиеся глаза к потолку я поперхнулась еще раз увидев его пугающую черноту.

– Не смотри вверх! – скомандовал Сэм. – Там пустота, она притянет подобное.

Судорожно глотая, я выдавила, что не хочу быть пустотой.

– Но ты сама сказала это, – спокойно возразил Сэм.

– Я почувствовала, что моя жизнь пуста, – сказала я и ощутила странную вибрацию в теле.

– Почему? – спросил он.

– Потому что я проспала десять лет и больше не хочу жить во снах.

– Тогда чего же ты хочешь? – оживился Сэм.

– Я хочу жить свою жизнь!

– И ты знаешь точно как ты хочешь ее жить? – спросил он.

– Я не знаю кто я.

– Если не можешь уразуметь – почувствуй. Спроси свое сердце, что подскажет оно?

– Оно молчит.

– Неправда, – мягко сказал Сэм. – Просто ты боишься чего – то и боишься сильно.

Сэм после некоторых раздумий сказал, что нужен Вагнер, ибо он есть Тот Кто Находит и он без труда может найти ответ на мучивший меня вопрос, потому что он видит суть каждого существа на земле.

– Кто такой Вагнер? – спросила я.

– Он велик и ужасен, – ответил Сэм с лукавой улыбкой. – Однажды он помог мне найти мое желание и определить мою суть. Это очень важно, найти свое истинное желание, потому что оно определяет тебя; пожелав, ты сможешь ответить на вопрос «кто я?».

– Где же мне найти Вагнера? – в сердце всколыхнулась слабая надежда.

– Он должен прийти позже, – ответил мавр.

С минуту мы смотрели друг на друга и вдруг лицо его просияло.

– Тебе интересно! – воскликнул он, слегка хлопнув в ладоши.

Мне стало даже немного легче от его такой по – детски искренней радости.

– А как ты встретился с Вагнером? – спросила я и почему то широко улыбнулась.

– Он сам нашел меня, – ответил Сэм. – Мне было 18 лет, и в характере моем преобладали две черты: ревность и обжорство. Я был толстым ревнивым Сэмом! – рассмеялся он. – От меня сбежала девушка, и я был так зол на нее, что решил догнать и прикончить ее, и осуществил бы наверное свою затею, если б не лошадь, на которой я гнался за беглянкой. Делая прыжок через ручей, она запнулась, а я на полном скаку вылетел из седла. Помню, когда очнулся, то с ужасом понял, что не ощущаю свои ноги. Как потом сказал доктор, я здорово повредил позвоночник и вся нижняя часть тела умерла для меня. После этого я превратился в настоящее чудовище! Проклиная весь мир и всех женщин, я тиранил близких, бессильно рыдал и грыз подушки, пока однажды во время очередного приступа ярости не перерезал себе вены. Чем бы ты думала? Тонкой цепочкой на которой висел амулет с портретом той самой девицы. Я лежал весь в крови, предметы расплывались и было очень холодно. Я закрыл глаза, а когда открыл то увидел Вагнера. Он стоял у окна моей спальни, тыкал в меня пальцем и его просто перегибало от смеха. Он хохотал как сумасшедший, моя ярость утихла и мне стало жаль себя. Потом он каждый день приходил и разговаривал со мной. Он говорил со мной восемь лет и прошло еще столько же, пока я не определил свое истинное желание.