Страница 33 из 46
Он поймал ее взгляд, и лицо ее окаменело. Она уставилась на него пустыми глазами. Мне вспомнился японский рисунок пером - когда я был маленьким, я не мог его видеть без слез: там был нарисован воробышек, застывший перед змеей.
- Да, да, я иду... - пробормотала она без всякого выражения и протянула ему руку.
Пале взял ее послушную ладошку и сунул себе под руку, и Лиззи последовала за ним, опустив голову, как хорошая девочка, которая провинилась, но готова на все, чтобы загладить свою вину и избежать наказания. Эта кошмарная сцена повергла нас в самый настоящий столбняк. Мы застыли на месте и глядели на происходящее, как будто тихий решительный голос Пале изначально пресекал всякие возражения, и только Эбба сделала попытку протестовать. Она выступила вперед и, подняв руку, начала:
- Но, господин Пале!..
Пале обернулся и твердым тоном прервал ее:
- Вы должны извинить нас за эту сцену. Моя жена не совсем здорова. У нее жар. Я запретил ей выходить на улицу в такой дождь, я не хочу, чтобы она получила воспаление легких. К счастью, я ее быстро нашел. Будьте здоровы! Надеюсь вас всех скоро увидеть. Пойдем, Лиззи.
И дверь за ними захлопнулась.
Эбба была потрясена.
- Нет, это переходит всякие границы! Это неслыханно... Он, наверное, профессиональный гипнотизер. Что с нами? Не могу понять.. Лично я никогда не терялась настолько, что...
- У этого человека особый дар: он умеет производить на людей такое впечатление, что они сами себе кажутся сопливыми детьми, - согласился с ней Танкред, - Словно учитель в первом классе...
- Ужасно жалко Лиззи, - вздохнула Эбба, - она живет, как в аду... Это же настоящий деспот! Она говорит, он не груб! Еще бы! Зачем ему грубость? Есть и другие способы унизить... уничтожить человека... Калигула, переодетый Христом!
Арне тем временем налил себе коньяку и, понемногу попивая, заметил:
- А мне, честно говоря, кажется, что Пале совершенно нормальный... Может быть, у него несколько патриархальные взгляды и интересы довольно эксцентричные, но он большая умница. А вот Лиззи, по-моему, наоборот обыкновенная курица. К тому же истеричка. И уж не знаю, нет ли у нее мании преследования и всяких там навязчивых идей...
- Да ведь всякий нормальный человек в ее положении станет психом! Возмущенно воскликнула Моника. - Как же можно так говорить!
Мы еще с полчаса спорили на эту тему, пока вдруг Эбба не стукнула себя кулачком по ладони и не заявила самым категоричным тоном: / - Все! Хватит! Я пойду туда и поговорю с этим типом. Я должна высказать ему все, что я думаю по этому породу. Раз уж Лиззи не в силах самостоятельно выпутаться из этой гнусности, ей надо помочь. Я пойду и заберу ее из этого дома. Пусть даже мне придется позвать полицию или целую пожарную команду, я этого так не оставлю.
Она направилась в прихожую и стала натягивать резиновые сапоги. Арне пошел за ней.
- Эбба, золотая моя, послушай! Разумеется, это весьма похвально бросаться на помощь угнетенным... "сестрам младшим". Дискриминируемым. Но, радость моя, ты не находишь, что, действуя подобным образом, ты начинаешь грубо - да, грубо! - вмешиваться в чужую частную жизнь?
- Нет, я пойду! - упрямо повторила Эбба и демонстративно сунула вторую ногу в сапог. Обувшись, она потопала ногами. На лице Арне появилась ироническая усмешка:
- А ты не находишь, что роль защитника оскорбленной невинности больше подошла бы Дон-Кихоту?
- Ты становишься просто омерзителен! - Моника, вне себя от гнева, тоже выскочила в прихожую, - Я пойду с тобой, Эбба!
Мы с Танкредом молча переглянулись.
- Не надо, прошу тебя! - решительно ответила Эбба, застегивая плащ. Ее серые глаза сверкали. В блестящем плаще с капюшоном она была похожа на юную Жанну Д'Арк в боевых доспехах. - Теперь у меня боевое настроение. Если кто-то пойдет со мной, я могу расслабиться. Я скоро вернусь. Вместе с Лиззи. Ждите!
- Желаю удачи в бою! - Арне издевательски помахал ей рукой. - Я горжусь тобой! Ты наш Святой Георгий! Насыпь этому дракону соли на хвост!
Последние слова он выкрикнул в открытую дверь. Эбба ушла и нам всем было неловко после этой нелепой сцены. За окном уныло постукивали капли дождя. Нет более удручающего зрелища, чем голые скалы под упорным осенним дождем. Природа - как простуженный больной; ей мокро и холодно, что-то кряхтит и кашляет в облаках, а по всем водостокам, монотонно сопя, льется и льется неудержимая, злая вода. А вот и чихание - порыв ветра швырнул брызги в стекло. Да, без сомнения, налицо все симптомы: наш Господь Бог простудился. Ему бы сейчас в постель...
- Ну что, партию будем заканчивать? - спросил Танкред.
Я покачал головой.
- Неохота.
Арне предложил разнообразия ради перекинуться в картишки. Мы уселись за стол и стали играть в нечто вроде бриджа. Время тянулось медленно. Танкред начал посматривать на часы.
- Что? - бросил Арне - Думаешь, Эбба погибла в неравном бою?
- Думаю, она слишком задерживается. Полчаса туда, полчаса обратно, полчаса - там... А прошло уже около трех часов.
- А может, она решила переждать дождь? - сказал я.
- Боюсь, в таком случае ей придется там заночевать. Не думаю, чтобы это входило в ее намерения. И непохоже, чтобы дождь собирался утихнуть.
- Вот увидишь, - уже миролюбиво заметил Арне, - это просто ее маленькая месть за твое исчезновение сегодня утром.
Прошло еще минут двадцать. Теперь забеспокоилась Моника. Она нервно теребила свой медальон.
- Нет, как хотите, а мне это совершенно не нравится. Там что-то случилось. Кто может знать, что придет в голову этому ненормальному?
Танкред бросил карты и резко поднялся. С его лица словно маску сорвали, и я вдруг понял, какого труда ему стоило тут сидеть, сохраняя напускное спокойствие.
- Она могла попросту перепутать тропинку и заблудиться, - тихо сказал он и отправился в прихожую. - Вы оставайтесь, а я пойду.
- Танкред, уж от тебя-то я не ожидал! - Арне опять кривовато усмехался. Нет, это просто театр! Комедия! Наши мужья бегают из дома в дом за своими быстроногими женушками. Думаешь, Пале сейчас покушается на ее нравственность?
- Могу сказать тебе, что я думаю. Я думаю, что мне не нравится его физиономия, - сухо отрезал Танкред, надевая плащ.
- Я с тобой! - сказал я, вставая. Моника тоже заторопилась:
- И я с вами, Пауль.
- Догоняйте! - уходя, бросил нам Танкред.
Не глядя на Арне, мы пошли одеваться, но он решил последовать за нами:
- Я тоже, конечно, пойду, хотя, по-моему, это и глупо... Вот тебе сапоги, Пауль. А что же нам придумать для Моники?
- Не надо ничего придумывать. Я пойду в своих туфлях.
- Кончайте препираться, - рявкнул я, и в этот миг дверь опять распахнулась. На пороге стояли супруги Каппелен-Йенсен: Танкред со встревоженным, бледным лицом прижимал к себе Эббу. В первое мгновение мне показалось, что ее личико мокро от дождя, но нет: Боже мой, Эбба плакала! Крошечный вздернутый носик покраснел, румяные пухлые губы были поджаты, бойкие серые глазки спрятались и источали потоки слез.
- Что случилось? - в один голос завопили мы с Арне. Моника молча принялась снимать с Эббы мокрый плащ. Та не противилась, только не отвечала и ни за что не хотела отпустить руку мужа.
- Не дергайте нас, - сказал Танкред. - Моника, приготовь пожалуйста, горячую ванну.
***
Около часа спустя Эбба, в теплых носках, в брюках, в большом вязаном свитере, причесанная и подкрашенная, сидела с нами в просторной гостиной у самого камина, и готовилась поведать историю своих приключений в доме Пале. Самообладание полностью вернулось к ней, и она была склонна воспринимать происшествие и свою роль в нем скорее с юмористической стороны. Арне соорудил нам по роскошному коктейлю; было очень приятно, что этот нехороший день заканчивается благодушно и мирно.
- Жалко, что Карстена нет, - сказала Эбба, попивая коктейль. - Я сейчас вам такое расскажу!.. Ему было бы тоже интересно...