Страница 21 из 111
Но в Чешуях оставаться больше нельзя.
4
В назначенное время Зента была у лимана. Дул юго-западный ветер, накрапывал мелкий дождик. Она нетерпеливо прохаживалась взад-вперед. Время шло. Все затихло в поселке, лиман подернулся темнотой.
Роберт все не шел.
«У него опять, наверно, дела, но он все равно придет», — успокаивала себя Зента. Она ждала. Часики — подарок Оскара — были при ней. Прошел час, еще полчаса… Было уже около десяти. «Почему он не приходит? — тревожно повторяла она один и тот же вопрос. — Роберт сам ведь хотел встретиться».
Зента повернулась и тихо пошла к берегу. В густом мраке ничего нельзя было разобрать даже за несколько шагов. Свинцовые тучи закрыли звезды.
Навстречу кто-то шел, тяжело топая рыбачьими сапогами, и рядом с Зентой вынырнула громадная фигура. И прохожий и Зента вздрогнули от неожиданности.
— Добрый вечер! — поздоровался с ней Оскар.
Зенте уже некуда было деться.
— Как ты испугал меня, — быстро заговорила она. — Нам сегодня пришлось низать лежалую салаку… Совсем мягкая, все внутренности вываливаются. Пришлось вот выполоскать передник.
— Да, иногда это случается, — согласился Оскар. — Ты, что же, полоскала тут передник?
— Не пойдешь же с таким домой.
Зря она рассказывала ему эти сказки. Оскар чувствовал запах пудры. И одета она была совсем не так: в рыбокоптильне не работали в праздничных платьях.
— Ты еще не уходишь? — спросил Оскар.
— Говорю же, выполоскать передник надо.
— Так ты его еще не полоскала?
— Я только что пришла.
— Чего же вы так задержались в коптильне?
— Ты же сам знаешь… Пока приберешь, пока что, а время летит…
— Да, да, случается. Редко же тебя приходится видеть. Ты стала такой гордой… Ну, когда так, покойной ночи. Не сердись, что я задержал тебя.
Оскар услышал тихий вздох, но никто нему не ответил. Незачем было стоять тут дольше. Тяжело шагая он удалился, исчез в темноте.
«Все-таки придется поговорить с Робертом, — думал он. Что-то темное и мрачное зрело в его груди, недобрым предчувствием ложилось на сердце. — Но сейчас он уже спит. Придется мне подождать до утра».
Залаяла собака, вдали блеснул из растворенной двери свет, и снова все погрузилось в темноту. Только одна девушка прохаживалась по берегу лимана. Иногда она останавливалась, вглядывалась в часики и прислушивалась. Дождь все усиливался, она промокла до костей.
Зента сдерживалась, кусала губы… Но у нее уже не стало сил — и она разрыдалась. В такой поздний час никто не выходит из дому. Она могла сколько угодно плакать и безумствовать, некому было ее услышать.
Роберт не спал. У него сидела Анита и Рихард, они болтали о достопримечательностях прошлого сезона в столице. Все согласились на том, что маловато было гастролей иностранных артистов. Не приехал Крейслер[8], Шаляпин пел в Париже, а Галли Курчи[9] не могла расстаться с Америкой. Рига от этого очень проиграла.
Лидия мало понимала в этих разговорах и больше молчала, а когда пришел Оскар, она вышла в кухню и спросила, что за крики слышались под вечер с моря.
— Там какая-то моторка врезалась в невод, — ответил Оскар. — Наверное, первый раз в наших краях.
Он присел у плиты и начал снимать сапоги.
— Совсем никуда не годятся, текут, как сито, — обратился он к отцу, который сидел тут же у окна и читал газету. — Весь день ходишь с мокрыми ногами.
Старый Клява что-то пробормотал, не поднимая глаз от газеты. Оскар перевернул один сапог вниз голенищем — вода струей полилась на пол.
— Ну взгляни, разве это сапоги? А вода становится все холоднее.
Отец нехотя оглянулся.
— Да, сапоги неважные, — сказал он. — Давно пора справить новые. Да вот откуда денег взять! Ты сам знаешь, что сейчас Роберту надо будет вносить за ученье. Пятнадцатого срок по векселю за сети — опять подавай. Волость тоже требует налог. Прямо ума не приложишь, откуда взять.
Оскар согласился. С сапогами можно подождать до холодов.
— Почему ты сегодня так поздно? — спросила Лидия. — Ваши давно уже вернулись. Я была на дворе и слышала, как Дунис разговаривал с Баночкой.
— Дела немного задержали, — ответил Оскар, не глядя на сестру, но Лидия не сводила с него глаз. Вдруг она рассмеялась:
— Не знаю, правда это или нет, но говорят, будто тебя встречают с девушками.
— Кто же это говорит?
— Да все. Тебя видели на том конце улицы. Вильма Осис у своих ворот замечала. Ох, и умеете вы представляться! Ты-то уж всегда был такой, но чтобы Зента…
И Лидия снова засмеялась.
— И будто бы ты подарил ей часики на конфирмацию.
Оскар покраснел. Старый Клява сразу же отложил в сторону газету.
— Часики? Какие еще часики? — переспросил он Лидию.
— Ну, дамские часики, с цепочкой, чтобы на шее носить.
Клява взглянул на Оскара.
— Вот как, ты уж начал часы раздаривать. Смотри, как бы тебе тоже не сделали подарка.
Лидия покраснела и ускользнула в комнату к Роберту. Но Клява уже разошелся:
— Это что за новая мода — дарить часы! В мое время таких штучек не выкидывали. Сколько же они тебе стоили?
— Что? — спросил Оскар.
— Эти самые часы, которые ты подарил девчонке.
— Да уж я точно не помню.
— Может, двадцать латов?
— Может и двадцать…
— А то и все тридцать?
Оскар не стал отвечать. Он повесил над плитой мокрые сапоги, снял куртку и тогда только обернулся к отцу. Старый Клява раздраженно ворчал:
— Деньги в доме нужны до зарезу… У самого сапоги проносились… Что она, не могла обойтись без этих часов?
— Откуда взялись тут бутылки? — спросил Оскар, показывая на ящик с пивными бутылками. — Праздник здесь какой-нибудь справляли?
— А, бутылки? Да это все выдумки Рихарда. Привязался ко мне, дал денег, вот и пришлось съездить.
— И он все это выпил один?
— Разве он оставит в покое! Пришлось и нам с Робертом за компанию…
Оскар прекратил расспросы, но и отец больше не старался узнать стоимость часов. В душе он рассердился на женщин — не могли убрать ящик подальше… И надо же было Оскару его увидеть!
Поужинав, Оскар остался сидеть за столом, благо никто его больше не допрашивал. Из-за двери он слышал голос Аниты. Можно бы зайти к ним, но что-то мешало ему подходить к Аните, когда возле нее был Рихард, — этот человек не нравился Оскару, он не понимал, как Анита могла болтать с таким.
Он просидел до тех пор, пока в комнатке не задвигали стульями и не открылась дверь. Анита попрощалась и пошла домой. Роберт хотел ее проводить, но она отказалась.
— Далеко ли здесь идти! Да и собаки меня знают.
Проходя мимо Оскара, она протянула ему руку:
— Тебя уж совсем не видать. Стал, наверное, настоящим властителем моря.
И, улыбнувшись, она вышла, прежде чем Оскар успел что-нибудь ответить. Но ему стало так хорошо от этих мимоходом сказанных слов, от ее теплой улыбки и прикосновения руки… Это было предназначено ему, только ему, она Роберту никогда так не улыбалась.
Роберт на минуту подошел к Оскару. Справившись об улове и вечерней выручке за лососей, он таинственно усмехнулся и похлопал Оскара по плечу:
— Ты прямо-таки стал заправским дон Жуаном! Вот уже о ком нельзя было этого подумать.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Оскар.
— Я-то что! Люди, люди болтают. У тебя, говорят, свидания каждый вечер, тебя часто видят в обществе какой-то блондинки. Ну, ну, не корчи, пожалуйста, свирепой физиономии, что я такого сказал? Да так и следует, для этого и на свете живут. Мне теперь ясно, что тебе тоже больше нравятся блондинки, чем брюнетки.
Еще раз похлопав по плечу Оскара, Роберт улыбнулся и ушел в свою комнату.
«Что все это значит? — спрашивал самого себя Оскар, лежа в постели. — Что опять здесь затевается?»
Двусмысленные намеки на какие-то похождения, давешняя болтовня Лидии, благожелательный интерес брата к какой-то несуществующей тайне встревожили его. У него самого возникли кое-какие подозрения, но до того странные и горькие, что он боялся о них думать. Как дым, предупреждающий об отдаленном пожаре, они могли и рассеяться, но могли угрожать и подлинной опасностью.
8
Фриц Крейслер (род. 1875) — знаменитый австрийский скрипач и композитор, создавший свою школу исполнительного мастерства.
9
Амелита Галли Курчи (род. 1889) — знаменитая итальянская певица (колоратурное сопрано).