Страница 4 из 10
Повернув к Фэнл-холл, я остановился в изумлении. Тысячи людей запрудили улицы, ведущие к зданию. Они держали плакаты и флаги с лозунгами «Заставим нефтяные компании раскошелиться!», «Нет нефтяным монстрам!», «Да здравствует Американская революция!». Набившиеся в зал скандировали: «Долой Exxon!»
Я обратился к протестующим с призывом запомнить этот день как начало Второй американской революции под флагом «энергетической независимости», а потом мы прошли до пристани Гриффина тем же самым маршрутом, по которому два столетия назад двигались участники Бостонского чаепития. Во время марша в колонну вливались все новые и новые группы бостонцев – студенты, рабочие, представители среднего класса и целые семьи. К тому моменту, когда мы достигли доков, где стоял на якоре официальный участник юбилейных мероприятий – корабль чайной компании Salada Tea (реконструкция старинного судна), нас было уже больше 20 000. Демонстранты остановились у кромки воды и стали скандировать: «Долой нефтяных монстров!» Тщательно продуманная официальная церемония была сорвана. Армада рыболовецких судов со всего побережья, вплоть до Глостера на севере, прорвала полицейские заграждения и направилась прямо к кораблю Salada Tea, где представители федеральных и местных властей ожидали открытия официальной церемонии. Рыбаки взяли корабль на абордаж, забрались на мачту и стали сбрасывать в реку пустые бочки для нефтепродуктов под одобрительные возгласы тысяч протестующих. На следующий день New York Times и другие газеты страны комментировали события в Бостоне и ссылались на них как на «Бостонское чаепитие образца 1973 г.»{2}.
Конец второй промышленной революции
Тридцать пять лет спустя, в июле 2008 г., цена нефти на мировом рынке достигла рекордного уровня – $147 за баррель{3}. А ведь всего семь лет назад нефть стоила дешевле $24 за баррель{4}. В 2001 г. я предупреждал, что назревает нефтяной кризис и что цена нефти может превысить $50 за баррель в ближайшие годы. Мои прогнозы наталкивались на скептицизм и даже вызывали насмешки. «Возможно, но не на нашем веку», – звучало в ответ со стороны нефтяной индустрии и большинства геологов и экономистов. Вскоре, однако, цена на нефть резко выросла. Когда в середине 2007 г. она перевалила за $70 за баррель, цены на продукцию и услуги по всей глобальной цепочке поставок также пошли вверх по той простой причине, что практически все виды коммерческой деятельности в нашей глобальной экономике зависят от нефти и других видов ископаемого топлива{5}. То, что мы едим, выращивается с использованием удобрений и пестицидов, для производства которых нужны нефтепродукты. Наша одежда производится по большей части из синтетических волокон, получаемых в результате переработки нефти. Наш транспорт, системы электроснабжения, обогрева и освещения также зависят от ископаемого топлива. Вся наша цивилизация выстроена на основе извлекаемых из недр отложений углеродсодержащих материалов каменноугольного периода.
Если человечеству суждено выжить, мне хотелось бы знать, как поколения, которые придут нам на смену через полсотни тысяч лет, будут оценивать наше время. Скорее всего, мы будем для них людьми периода ископаемого топлива, а сам период они назовут углеродной эрой точно так же, как мы называем прошлые эпохи бронзовым веком и железным веком.
Когда цена на нефть преодолела стодолларовый рубеж, началось нечто немыслимое еще несколько лет назад – стихийные протесты и бунты в 22 странах, связанные с резким ростом цен на зерно, выступления против дорогой тортильи в Мексике и рисовые бунты в Азии{6}. Страх перед распространением политических беспорядков заставил начать глобальную дискуссию о взаимосвязи цен на нефть и продукты питания.
На Земле 40 % людей живут на $2 в день, а то и меньше, и даже незначительное изменение цен на основные продукты питания может иметь широкомасштабные последствия. К 2008 г. цены на соевые бобы и ячмень удвоились, на пшеницу практически утроились, а на рис выросли в пять раз{7}. По отчетам Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, миллиард человек ложились спать на пустой желудок.
Опасения усилились еще больше, когда рост цен на нефть начал затрагивать потребителей среднего класса в развитых странах. Цены на основные товары в магазинах подскочили. Бензин и электроэнергия резко подорожали. То же самое происходило со строительными материалами, фармацевтической продукцией, упаковочными материалами – перечень можно продолжать до бесконечности. К концу весны цены стали недоступными, и покупательная способность по всему миру начала стремительно падать. В июле 2008 г. глобальная экономика остановилась. Это крупномасштабное экономическое потрясение возвестило о начале конца эры ископаемого топлива. Крах финансового рынка 60 дней спустя был всего лишь афтершоком.
Большинство глав государств, лидеров бизнеса и экономистов пока еще не понимали подлинной причины экономического кризиса, который потряс мир. Они продолжали считать, что кредитный пузырь и государственный долг не имеет отношения к ценам на нефть, и не видели, что связывают свои надежды с уходящей нефтяной эрой. Чем дольше сохраняется вера в то, что кредитный и долговой кризис является следствием плохого надзора за дерегулированными рынками, тем дольше мировые лидеры не смогут понять существо кризиса и справиться с ним. Мы еще обратимся к этой проблеме ниже.
То, что произошло в июле 2008 г., я называю пиком глобализации. Хотя значительная часть мира все еще пребывает в неведении, совершенно очевидно, что мы достигли внешних пределов, до которых может расти глобальная экономика, построенная на базе нефти и других видов ископаемого топлива.
Я считаю, что мы находимся в завершающей фазе второй промышленной революции и нефтяной эры, лежащей в ее основе. Эту суровую реальность трудно принять, поскольку ее признание означает, что человечеству нужно либо без промедления переходить к совершенно новому энергетическому режиму и новой промышленной модели, либо готовиться к гибели нашей цивилизации.
Мы уперлись в стену, выражаясь языком глобализации, «глобального пика производства нефти на душу населения», который не следует путать с «глобальным пиком производства нефти». Последний термин в ходу у специалистов по нефтегеологии, называющих так точку наивысшей глобальной добычи нефти на колоколообразной кривой Хабберта. Пик производства нефти наступает после использования половины извлекаемых запасов нефти. Вершина кривой представляет срединную точку добычи нефти. После нее добыча падает так же быстро, как до того нарастала.
Мэрион Кинг Хабберт был геофизиком и работал в 1956 г. в Shell Oil Company. Известность ему принесла публикация, в которой он предсказывал достижение пика производства нефти в 48 штатах США в период между 1965 и 1970 гг. Тогда коллеги посмеивались над его прогнозом и кивали на то, что Америка – ведущий производитель нефти в мире. Сама идея потери нашего превосходства считалась абсурдной и просто отбрасывалась. Предсказание Хабберта, однако, оказалось правильным. Производство нефти в США достигло пика в 1970 г. и начало снижаться{8}.
На протяжении последних четырех десятилетий геологи не прекращали спорить о том, когда наступит глобальный пик добычи нефти. Оптимисты, опираясь на свои модели, утверждали, что его, вероятнее всего, следует ожидать между 2025 и 2035 гг. Пессимисты, в том числе ряд ведущих геологов мира, называли период между 2010 и 2020 гг.
Международное энергетическое агентство, организация со штаб-квартирой в Париже, на данные которого опираются многие правительства при оценке ситуации и составлении прогнозов, похоже, поставило точку в споре о глобальном пике производства нефти. В своем годовом отчете «Прогноз развития мировой энергетики 2010» (World Energy Outlook 2010) оно отметило, что глобальный пик производства нефти мы прошли, по всей видимости, в 2006 г., когда объем добычи составлял 7 млн баррелей в день{9}. Это заявление поразило международное мировое сообщество и заставило вздрогнуть глобальные нефтяные компании, существование которых полностью зависит от сырой нефти.