Черная Мария

— Друг, почему бы тебе не рассказать нам все как есть и подробно?

Возбужденный рассказ Мелвила занял меньше пяти минут. Все это время Лукас и Софи только слушали. Впрочем, время от времени Лукас ловил себя на мысли: что подумают все остальные водители, следящие за их беседой по служебной связи?

А история была достойна оперы.

Мелвил Бенуа был поваром. Причем не рядовым жарщиком котлет из уличной закусочной, а настоящим дипломированным шеф-поваром. Азам этой профессии он научился на флоте. Когда срок службы кончился, он поступил в престижную кулинарную школу «Эскофье» в Нью-Орлеане.

Чуть больше года назад Мелвил безумно влюбился в свою сокурсницу, красивую белую девушку по имени Саманта Мосби. Влюбленная парочка поселилась в небольшой квартирке во Французском квартале и в конце концов объявила о помолвке. Но была одна загвоздка. Родственники Саманты без всякого восторга отнеслись к появлению среди них афро-американца. Клан Мосби, один из самых состоятельных, древних и консервативных в Мобиле, намертво стоял против любой формы интеграции. Особенно сильно брызгала слюной двоюродная бабушка Саманты — полусумасшедшая старуха.

Собственно говоря, Мелвил почти ничего не знал о восьмидесятидевятилетней Ванессе Дега. Ходили слухи, что старуха жила на атолле Эгг-Айленд неподалеку от побережья Мексиканского залива, в доме, построенном еще до Гражданской войны. Но поговаривали также, что она, наполовину парализованная и выжившая из ума, доживает свой век в каком-то приюте для престарелых. Кто-то всерьез считал ее самой настоящей ведьмой. Даже Саманта мало что знала о своей двоюродной бабушке.

По мере того как приближался назначенный срок бракосочетания, Мелвил стал всерьез беспокоиться, что семья Мосби, и в особенности престарелая Ванесса, может что-нибудь подстроить, чтобы свадьбы не было.

И вот три дня назад худшие опасения Мелвила подтвердились.

Он возился со своей машиной, меняя в двигателе масло, когда позади него раздался странный звук и кто-то похлопал его по плечу. Мелвил обернулся и тут же получил сильный удар в челюсть. Он хлопнулся всей спиной на машину и сполз на землю. Нападавшего он не успел разглядеть, поскольку потерял сознание тут же.

— Очнулся я уже в машине...

Голос Мелвила, пропущенный сквозь радиоэфир, явно принадлежал вконец отчаявшемуся человеку, из последних сил цеплявшемуся за спасательный плот.

— И что было потом? — спросил Лукас, не веря ни единому слову.

Софи, сидевшая рядом с ним за рулем, с напряженным вниманием вслушивалась в рассказ Мелвила. Она забыла даже стряхнуть пепел с сигареты, и он изогнулся китайской змейкой, какими играют дети в День Независимости.

— Вот тут-то и началось самое странное, — сказал Мелвил заметно дрогнувшим голосом. — Очнувшись, я понял, что прусь куда-то, как долболоб. Кто-то вдвинул меня за руль моего «камаро» и пустил катиться по Дольфин-стрит...

— Ага, ну и что?

— В салоне машины было полно какой-то фигни, сиденья были чем-то исписаны, будто кто-то обмакнул пальцы в жидкое дерьмо, а потом исписал все поверхности! Потом до меня дошло! Все эти звездочки, магические слова, заклинания, всякое прочее дерьмо... Кто-то наложил на меня проклятие! Наверное, старая сука Дега! Эта сука и наложила на меня проклятие! Было и еще кое-что другое...

Лукас щелкнул кнопкой передачи:

— В каком смысле — другое?

Пауза. Потом в треске статических помех голос прорезался вновь:

— Я понимаю, что ты ни хрена этому не поверишь, но я точно знаю, что все это дерьмо взяли из чьей-то могилы — прах, засохшие цветы и еще одна штучка...

Софи и Лукас переглянулись. Торопливо выплюнув изо рта сигарету, Софи схватила микрофон:

— Откуда ты знаешь, что все это взято из чьей-то могилы?

— Просто знаю, — донесся голос. — По запаху всей этой дряни, по тому, как волосы у меня встали дыбом... ну, я понял, что все это сделала старая сумасшедшая расистка, эта сука Дега.

Последовала долгая пауза.

— И что ты стал делать? — нарушила молчание Софи.

— Первым делом взял в свои руки управление машиной, решив остановиться у первого же уличного телефона, чтобы позвонить в полицию и Саманте. Но я знал, что случилось что-то плохое, и очень плохое... Я чуял беду всем своим нутром, и когда остановился и вышел из машины, чтобы позвонить, тут я понял, где собака зарыта.

Снова последовала пауза. Софи подождала несколько секунд, потом тихо произнесла в микрофон:

— Говори, Мелвил, мы тебя слушаем.

— Я остановил машину, — раздался сдавленный голос Мелвила. — Потом вышел и попытался набрать нужный номер... но... не знаю, как вам объяснить... я никак не мог заставить себя стоять на месте... не мог остановиться. Должен был вернуться в этот проклятый «камаро» и ехать...

Мелвил замолчал, и прошло еще несколько минут, прежде чем он снова заговорил. На этот раз в его голосе звучали слезы:

— И тут я и обнаружил записку.

Софи и Лукас снова переглянулись.

— Записку? Какую записку?

— Эта чертова бумажка торчала из бардачка. На желтой бумаге, темными чернилами, изящным мелким почерком. Я сразу понял, что это от старой ведьмы Дега! В записке сообщалось, что они Саманту забрали обратно в Мобил, а мне остается только молиться, потому что отныне я обречен. Остальное было написано латинской абракадаброй...

Лукас откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза ладонью и тихонько рассмеялся:

— ...ребята в белых халатах уже на подходе...

Софи сердито шикнула на него.

— И вот уже почти трое суток, — продолжал Мелвил, — я все еду и еду, пытаясь найти Саманту, получить от кого-нибудь помощь... Но Саманта словно исчезла с лица земли...

Софи щелкнула микрофоном:

— А как вышло, что у тебя еще не кончился бензин?

— А я медленно проезжал мимо заправок, бросал заправщикам деньги и умолял их залить в бак моей машины галлон бензина, а сам выл от боли, как младенец.

— От боли? — Лукаса заинтересовала сложность этого бреда.

— От боли, — подтвердил сдавленный голос. — Когда я останавливаюсь, на меня откуда-то изнутри волнами накатывает страшная боль. И с каждой новой остановкой все сильнее... И такое чувство, словно...

Внезапный взрыв помех заглушил голос Мелвила.

Лукас протер глаза и щелкнул выключателем:

— Эй, Мелвил! Ты слышишь меня? Куда ты пропал?

Из динамика донеслись стоны и всхлипывания Мелвила:

— Неужели вы не поняли, что я говорю? Не можете распознать дьявольское проклятие, когда вам о нем говорят?

Лукас решил, что хватит.

— У меня есть для тебя хорошие новости, командир. Проклятий не бывает, Мелвил, компрендо? Ты жертва самовнушения.

Тишина в ответ, только двигатель гудит да шины шуршат.

— Мелвил, ты слышишь меня?

Тишина.

— Вызываю Мелвила, отзовись, Мелвил!

Снова тишина.

Лукас взглянул на сидевшую за рулем Софи. Она неотрывно глядела на шоссе, но на ее лице читалась напряженная работа мысли. Облизнув губы, она взяла у Лукаса микрофон:

— Мелвил, если ты нас слышишь, откликнись! Прием.

И снова никто не ответил. Некоторое время в кабине был слышен лишь радиофон да ровный шелест всех восемнадцати колес тягача с прицепом. Обернувшись к Лукасу, Софи сказала:

— Извинись перед ним.

— Чего?!

— Парень тебе двадцать минут рассказывал о своей беде. Бред это или нет, но он открыл тебе свою душу, а ты? Ты в ответ просто плюнул ему в лицо! Прошу тебя, Лукас, сделай это для меня, не для него. Прошу тебя, извинись перед ним!

Лукас недовольно поморщился:

— О Боже ты мой...

Потом взял микрофон и щелкнул переключателем:

— "Черная Мария" вызывает Мелвила... Браток, извини, что я так на тебя наехал...

Он переключился на прием и стал ждать ответа. Наконец послышались сдавленные рыдания, и слабый голос Мелвила произнес:

— Ты ни в чем не виноват... Трудно поверить в то, что я рассказал, но, клянусь Всевышним, это чистая правда!