Черная Мария

— Да, сэр.

— У меня тут бизнес, а не богадельня!

— Все будет закончено церез пятнадцать минут! — покорно кивнул Анхел.

— Что ты там бормочешь? — рявкнул Гильермо.

Остановившись, Анхел повернулся лицом к боссу и старательно повторил:

— Законцу церез пятнадцать минут!

Тяжело вздохнув, Гильермо направился в маленький ресторанчик при станции, приговаривая себе под нос:

— Будь проклят тот день... и чем я только думал, когда нанимал этого слабоумного...

Тем временем Анхел, стараясь не обращать внимания на слова хозяина, наполнял ведро горячей водой и моющим раствором. У него за спиной хлопнула дверь ресторанчика, и Анхел вздрогнул. Он был на грани срыва. Босс его обидел. Всегда все его обижали. С тех пор еще, как он пытался ходить в школу и на своей шкуре понял жестокость стаи волков, которых зовут подростками. Мать всегда ему говорила, что для человека важна не внешняя красота, а внутренняя. Но мать заперли в сумасшедший дом в Чаттануге, и ее слова ободрения растаяли как дым. Теперь уже два года Анхел был предоставлен сам себе, и эта жизнь не была праздником.

Наполнив ведро водой и моющим раствором, Анхел опустил в него губку и потащил через весь гараж к узенькому коридорчику позади ресторана.

В глубине этого коридорчика находился холодильный шкаф с белыми металлическими дверцами. Открыв одну из них, Анхел вошел внутрь, как в комнату. В лицо ему ударил холодный, влажный воздух. По обе стороны этой половины холодильного шкафа тянулись металлические полки, уставленные поддонами с гамбургерами, брусками сливочного масла, пакетами молока, сливок, бутылками всевозможных кетчупов и соусов. Тут пахло замороженным мясом, протухшим сыром и прокисшим майонезом.

Склонившись над первой полкой, Анхел стал старательно скрести пустой поддон, заляпанный горчицей и намертво застывшим яичным желтком. Ему хотелось забыться в тяжелой и неприятной работе.

Снаружи, рядом с гаражом, раздался знакомый звук пневматических тормозов и сигнал вызова обслуживающего персонала. Сначала Анхел не обратил на это никакого внимания, но, услышав знакомый баритон водителя, навострил уши. Он отодвинул ведро, поднялся на ноги и поспешил из коридорчика в помещение гаража.

— Так сколько вы хотите?

— Двадцать галлонов.

— В канистру?

У Лукаса не было времени на подробные объяснения.

— Да, канистра у меня в грузовике, но мне понадобится еще и воронка с наконечником тоньше обычного.

Небольшого роста жилистый рабочий по имени Боб не сразу понял клиента. Бобу было уже за пятьдесят. Он начал лысеть, на тонкой шее выделялся неестественно большой кадык. Лицо выражало готовность услужить. Он несколько секунд молча смотрел на Лукаса, потом зашаркал к его грузовику.

Лукас, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, следил за ним.

Как только Боб пошел к задним колесам, гофрированная стальная дверь отодвинулась в сторону, и в неярком свете верхней лампы заднего отсека показалась Софи. В руках она держала канистру.

— Добрый вечер, — обратилась она к Бобу. — Мы очень спешим, потому что выбились из графика — вы же знаете, как это бывает у дальнобойщиков.

Протянув руку, Боб взял у нее канистру.

— Вам обычного бензина или экстра?

— Обычного, пожалуйста, — улыбнулась Софи, заметно нервничая.

— Хорошо, мэм...

Лукас тем временем разглядывал гараж и примыкавший к нему ресторанчик. Два небольших помещения, соединяясь, образовывали прямой угол, что-то вроде буквы "Г". Между ними стояло с полдюжины заправочных колонок. Ресторанчик уже был забит поглощавшими ранний завтрак шоферами. Некоторые из них подошли к окну и, глядя на «Черную Марию», оживленно переговаривались, показывая пальцем на грузовик и на стоявшего рядом Лукаса.

В гараже стояло несколько грузовиков, ожидавших ремонта. В глубине помещения зияли диагностические ямы, возле стен валялись детали, сломанные инструменты и прочий ремонтный хлам.

Сунув руку в карман, Лукас достал последнюю сигару и закурил. Глянул на часы: семнадцать минут пятого. Кой черт дернул его ввязаться в эту дурацкую историю с заправкой какого-то местного психа на ходу? Ради вшивых двухсот баксов? Так важно выиграть это дурацкое пари? Или Софи Коэн так легко им вертит? Но оказалось, что все эти вопросы не актуальны. Что-то проснулось глубоко в его душе, что-то, чему нет названия. Будто перед ним упала в дорожную пыль брошенная перчатка, игра началась, и теперь ее не остановить никому.

Внезапно раздавшийся за спиной голос оторвал Лукаса от раздумий.

— Извините, мистер...

Это был Боб. В руках у него была канистра с бензином.

— Я не нашел длинного и тонкого наконечника, как вы просили.

Лукас передвинул сигару в уголок рта и сказал:

— А найдется какой-нибудь гибкий шланг? Трубка?

— Нет, сэр.

— Может, какой-нибудь старый шланг от радиатора?

Боб задумчиво потер рот.

— Такого дерьма навалом, но вроде бы все не на вашу канистру. Вы скажите мне, для чего оно вам надо, я тогда попробую чего-нибудь найти.

Лукас оглядел парковку. Интересно, сколько из собравшихся тут водителей слышали его разговор с Мелвилом? Ох, немало. И этот тощий Боб тоже наверняка знает, что они затеяли, а сейчас просто притворяется дураком (что не требовало большого напряжения). Лукас не мог бы поручиться, что дорожная полиция об этом еще не знает. Наконец он сказал:

— Просто помочь одному дальнобойщику.

В этот момент подошла Софи, на ходу вытирая руки бумажным полотенцем и нервно покачивая головой.

— Все в полном порядке. Заплати по счету, и едем.

Лукас затянулся сигарой, пытаясь не дать выхода своему раздражению.

— Ага, только с воронкой напряженка. У них нет достаточно тонконосой.

Повернувшись к Бобу, Софи натянуто улыбнулась:

— Неужели у вас во всем хозяйстве не найдется никакого гибкого шланга?

Боб высморкался себе под ноги, утерся, сплюнул и сказал:

— Да я вашему напарнику говорил уже. Они к канистре не подходят.

Лукас глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Ладно, у меня есть идея. Пластиковая канистра для масла с тонким горлышком найдется? Отпилим горлышко и натянем его на горловину канистры.

— Извините, — пожал плечами Боб. — Эти канистры не продаются.

— Да ты долго будешь мне яйца морочить?! — Лукас взорвался. — Ты что, не можешь продать нам одну вшивую канистру из-под масла?

Подняв вверх руки, Софи быстро встала между мужчинами.

— Ну хорошо, хорошо! Попробуем договориться! Мы же не дети!

Выплюнув давно потухшую сигару, Лукас растер ее каблуком ковбойского сапога.

— Знаешь, что я тебе скажу, Боб... почему бы тебе не потратить секунду и не пошарить...

Внезапно речь Лукаса прервал чей-то тихий, монотонный голос:

— Это подойдет?

Софи и Лукас мгновенно обернулись: из тени к ним подошел, держа в руках большую воронку с очень длинным наконечником, Анхел Фигероа. Длинные черные волосы падали ему на лицо, почти закрывая глаза. Воронка из сверхпрочной стеклоткани, покрытая смазкой, имела наконечник почти четыре фута длиной.

Протянув руку, Софи схватила воронку и передала ее Лукасу.

— То, что нужно, — кратко сказал Лукас после секундного осмотра.

Анхел стоял рядом, опустив голову, и молчал.

— Огромное спасибо, друг, — сказал Лукас, протягивая Анхелу руку.

Тот продолжал хранить молчание и не поднимал глаз.

— Мы действительно очень благодарны тебе, — сказала Софи. — Ты просто спас нас!

Анхел не отвечал.

— Его зовут Анхел, — сказал Боб. — Он у нас вроде слабоумный, но славный парень. Отлично обращается с ведром и шваброй.

— Сколько мы должны тебе, Анхел? — спросил Лукас.

— Ницего, — пробормотал Анхел. Внезапный слабый порыв ветра сдул с его лица пряди черных волос, и на мгновение в ярком свете люминесцентных ламп резко обозначились обезображенные черты. Лукас и Софи ясно их видели, и теперь Анхел со страхом ждал неизбежного появления на их лицах выражения жалости, отвращения и удивления одновременно, как это всегда бывало, когда «нормальные» люди видели его в первый, да и не только в первый, раз. К его удивлению, этого не случилось. Они видели его уродливое лицо, заметили его, но смотрели ему только в глаза, будто и не думали относиться к Анхелу иначе, чем к любому другому мальчишке.