Страница 11 из 65
Вот почему наша «Экспрессия» тащилась к Палладису как черепаха, тогда как легкий пассажирский корабль теоретически смог бы за это время слетать туда и обратно. А на Пандоре быть уже через три дня. Тут я задумалась над тем, а стоило ли командору Шеману снаряжать такую дорогостоящую экспедицию? С чем это связано? Мысль мучила меня весь день, а вечером я, после лекции об аборигенах Тайлуса, задала мучивший меня вопрос офицеру, проводившему занятие. Он хмуро посмотрел на меня.
— Феникс Платино, если не ошибаюсь?
Я робко кивнула.
— Интересно, что в моей лекции могло натолкнуть вас на такие размышления? — в голосе офицера зазвучал металл.
Я испуганно вжалась в спинку стула. Честно говоря, лекцию я слушала вполуха. Но что могло его так разозлить? Может быть то, то и сам Верк Алик, так звали нашего сегодняшнего лектора, задавался тем же вопросом и не находил ответа?
Во всяком случае, мне он ничего не ответил, посверлил взглядом, потом собрал свои бумажки и покинул аудиторию.
Слушатели вздохнули с облегчением и тоже стали собираться. Кое-кто смотрел на меня косо, хотя большинство так устали за время рабочего дня, что как обычно клевали носом, пропустив эту мизансцену. Джаспер, сидевший справа, толкнул меня локтем.
— Ты не понял еще, зачем снаряжать шаттл? Финик, ты просто шляпа! Неужели не ясно: чем больше людей летит, тем больше шансов, что кто-то останется в живых и выполнит миссию… Какая бы она ни была.
От этих слов неприятный холод побежал у меня по позвоночнику. Но, как говорится, назвался груздем, полезай в кузов. Мол, если взялся за дело, то назад пути нет. А что такое груздь и кузов мне было неизвестно. Неизвестно это было также моей бабушке, и бабушке моей бабушки… Одним словом, эта тайна уходила в глубь веков. Но поговорка мне нравилась.
Однако после слов Джаспера я задумалась. Неизвестность не то чтобы пугала, но была неприятной и тянула за душу. Тайна оставалась тайной, и когда она прояснится, было неизвестно. Я видела, что и во взглядах людей, когда во время завтрака, обеда или ужина они смотрели в сторону командора, все чаще читался безмолвный вопрос: «Когда?».
Когда тайна раскроется? Почему он молчит?