Танцы в лабиринте

— О'кей. — Элис опять поправила копну непослушных волос.

— Не обращайте на него внимания. — Петр присел за стол, и лицо его осветилось открытой улыбкой, — если очень хочется — шутите себе… пока.

— Добрый ты наш, — подвинул табурет Гурский.

— А не обращать на меня внимания не получится, — Герман разворачивал фольгу, — во-первых, я хозяин дома, а во-вторых, я очень крупный. И очень резкий. Ну что? По маленькой, для аппетита?

— Я не пью, — вздохнул Гурский, — у меня пост.

— А тебе никто и не предлагает. — Герман наполнил рюмки, взглянул на Петра и кивнул в сторону Александра: — Это он придуривается. Чтобы налоги не платить.

— Логично, — подумав, согласился Волков и взял рюмку. — С праздничком?

— А что празднуем? — Гурский откусил кусочек огурчика. — На Страстной-то неделе?

— Так ведь, — Герман развел руки, — трудовые будни — праздники для нас. Вот и гуляем. А вообще-то Элис зачет какой-то сдала.

— Ну? — прожевал Александр. — Это повод. Вне всякого сомнения.

— Именно. — Герман раскладывал по тарелкам ароматные куски запеченной в фольге рыбы. — Этого тебе тоже нельзя?

— И салата тоже, — Адашев-Гурский с сожалением смотрел на большую керамическую миску. — В нем майонез.

— Саша, вы болен? — участливо спросила Элис.

— Можно и так сказать, — кивнул Волков.

— Господи, — глубоко вздохнул Герман. — Как я счастлив, что нет мне покоя…

— Ну давай, — Волков приподнял свою рюмку. — Со свиданьицем.

Около десяти вечера Элис Раен вдруг поднялась из-за стола и куда-то засобиралась.

— Ты куда это на ночь глядя? — спросил ее Герман.

— Мне надо… тут недалеко… Жаклин у свой друг сейчас будет, мне надо взять книга до понедельник. Мы так договорились.

— А где это?

— Это… — Элис вынула из кармана джинсов клочок бумаги с записанным адресом, — улица… Съе… Съеж…

— Дай взглянуть. — Гурский взял у нее бумажку. — Съезжинская, дом тридцать три.

— А ты найдешь? — спросил Герман.

— Да, это близко, я била, я возьму такси.

— Ну вот еще, — Волков тоже встал со стула. — Я живу на Петроградской, могу как раз мимо проехать, заброшу. Я все равно домой уже собирался.

— А обратно? — Адашев-Гурский откинулся на спинку стула. — Барышня среди ночи одна должна добираться?

— Я возьму такси, это ничего… — улыбнулась Элис.

— Ни фига ты там не поймаешь в это время. Да еще и завезут куда-нибудь… — Гурский выбрался из-за стола. — Давай провожу. Петр нас туда закинет, а обратно я тебя доставлю. Поехали, Петр.

— Поехали.

Волков попрощался с хозяевами, подал Элис куртку, и они вместе с Гурским спустились к стоящей во дворе машине. Александр распахнул перед девушкой дверь, помог ей забраться, затем уселся сам. Петр завел мотор, вырулил со двора на Средний проспект и поехал в сторону Тучкова моста.

— Какой там номер дома? — уточнил он, поворачивая с Пушкарской улицы направо. — Тридцать три?

— Да, — кивнула Элис.

Петр остановился неподалеку от темной подворотни.

— А квартиру найдешь? — спросил Гурский.

— Да, конечно, я там била, это там… во двор.

— Давай-ка сопровожу, — он открыл дверь автомобиля и с сомнением посмотрел в темноту неосвещенного двора. — Хоть ты и сержант, но… от греха подальше.

Александр вышел из машины и направился вместе с Элис к подворотне.

— Алиса! — позвал вдруг Волков.

— Да? — обернулась она.

— Слушай. — Петр, стоя возле джипа, встряхнул свой сотовый телефон и постучал по нему согнутым пальцем. — А оттуда позвонить можно? Что-то он у меня опять отрубился, гад…

— Конечно.

— Спасибо. — Он тоже пошел к подворотне, продолжая встряхивать телефон и постукивать по нему пальцем.

Втроем они вошли в парадную с обшарпанными стенами, поднялись по лестнице на второй этаж и остановились у железной двери. Элис нажала на кнопку звонка.

Волков возился со своим телефоном, с досадой глядя на погасший маленький экран.

— Я тут на него наступил как-то, — вздохнул он. — Теперь контакт отходит. Элис позвонила еще раз.

— Господа, а дверь-то не заперта, — сказал Гурский.

— Да? — Петр взглянул на дверь, подошел и, подцепив ее одним пальцем за металлический край, слегка потянул на себя. — И правда.

Элис нажала на кнопку звонка еще раз.

— Да ладно, — сказал Гурский, — чего звонить? Не слышат они. Может, войдем?

— А можно? — Элис с сомнением взглянула на Волкова.

— Ну… — тот пожал плечами, убрал телефон в карман и расстегнул куртку. — Мы же не воровать пришли. И вообще, ты человек не посторонний, подруга твоя там.

— Может, они в ванной, потому и не слышат, — предположил Гурский. — Что ж нам здесь час стоять? Могут они быть в ванной, например, как ты считаешь, Алиса?

— Не знаю.

— Ну и пошли. — Волков пропустил вперед Элис и Гурского, затем вошел в большую прихожую сам и запер за собой дверь. — Но дверь-то почему открыта…

— Э-эй! — крикнула в глубь квартиры Элис. — Энибоди хоум? Джеки! Слава!

Никакого ответа не последовало. Гурский шагнул в гостиную.

— Есть кто живой? — громко спросил он и вдруг, оглядев комнату, присвистнул. Все дверцы полированной стенки были распахнуты настежь, некоторые ящики вывалены на пол, один стул опрокинут.

— Да, — негромко произнес Волков. — Что-то тут меня настораживает.

Адашев-Гурский пересек гостиную и приоткрыл дверь соседней комнаты.

— Петя, а ты сюда загляни. Это тебя еще больше насторожит. Ты даже заподозришь недоброе.

— Что там? — Волков направился к нему.

— Что… Собственно, тело трупа, по-моему.

— Какое еще тело…

— Мертвое. Если я не ошибаюсь. Волков подошел, остановился на пороге и заглянул в комнату — под окном, возле самой батареи, лежал, неловко подвернув за спину правую руку, молодой мужчина. Возле его головы на полу подсыхала бурая лужа крови. Невидящие глаза были широко раскрыты.

— Алиса, — Петр чуть посторонился. — Это кто?

— Слава… — еле слышно выдохнула побледневшая Элис.

— Значит, так, — жестко сказал Волков, — ни к чему не прикасаться, по квартире не шастать, стоять не двигаясь, желательно не дышать. Еще наследить здесь не хватало…

Он вынул из кармана носовой платок, встряхнув, расправил, накинул на правую руку и, аккуратно касаясь двери, распахнул ее. Затем, внимательно поглядывая под ноги, переступил через порог. Подошел к лежащему на полу мужчине, наклонился и прикоснулся рукой к его шее. Затем распрямился и окинул взглядом комнату.

Дверцы платяного шкафа были распахнуты, с одной из полок все белье сброшено на пол, ящик письменного стола валялся рядом, а все его содержимое вытряхнуто на аккуратно застеленную широкую кровать. Петр подошел поближе. Среди вороха разнообразных вещей он заметил на постели пачку чистых накладных и круглую печать. Бережно взял ее платком и, повернувшись к свету, прочел: «ООО Заря». Положил на место. Тут же валялись несколько небольших цветных фотографий. Петр всмотрелся — на них был хозяин дома в компании друзей. Заметив, что две фотографии абсолютно идентичны, он, сам еще толком не зная зачем, но повинуясь какому-то безотчетному движению души, взял одну из них и опустил в карман.

Еще раз внимательно осмотрелся вокруг. Что-то лежащее на полу привлекло вдруг его внимание. Он подошел, присел на корточки и аккуратно, через платок, поднял с пола маленький осколок темно-рыжего цвета. Повертел в руках вглядываясь: «Похоже, подфарник…» Положил на место, встал и вышел в гостиную.

— Ничего не трогали?

— Я много трогала…— растерянно сказала Элис.

— Ну я же говорил…

— Нет… это раньше.

— Ты здесь бывала?

— Да. Три раз или четыре…

— Ну это ладно тогда. Это старые. Но все равно плохо.

— Почему?

— Связь прослеживается. Между убитым и тобой. Тебе это надо?

— Но… я приходил к Джеки.

— А это без разницы. Поди доказывай, где ты была на момент… короче, когда его грохнули.

— Но я… — захлопала глазами Элис. — Мы же, когда с вами пришел, он уже… Я же с вами…