Страница 12 из 14
Но теперь каждый рубль Николая, потраченный Ларисой на себя, жёг её, как будто укорял: ты их не заслужила, не заработала, нечестно пользоваться деньгами, ведь ты не совсем жена, какая тебе красота теперь… Так что первая же невинная очищающая маска прожгла ей кожу чуть ли не до кости, много повидавшая косметолог едва не поседела, увидев, что стало с лицом Ларисы. Ларису лечили, извинялись, предлагали бесплатно комплекс услуг, но она даже не расстроилась. Залив лицо пантенолом с облепиховым маслом, она уехала домой. Убираться, варить и подавать можно было и без лица.
С той самой ночи Лариса бежала от супружеского долга, как от чумы. Шок не проходит и не пройдёт, если ты раньше думал, что с тобой это делают по любви, а оказывается, вообще непонятно зачем. Но Коля несколько раз настаивал, выполняя долг так же молча. За участие в этом Ларисе было стыдно, стыдно и обидно. Она пыталась думать, что ей только кажется, что на самом деле всё происходит по несгораемой Колиной страсти. Но убедить себя в этом не получилось. Она корила себя за то, что не может настоять на своём. На вопрос, зачем ему это нужно, Коля не ответил.
А Ларисе даже перелечь некуда было. В большом доме комнаты были расположены так, что выезд мамы из родительской спальни удивил и насторожил бы тщательно оберегаемых детей. Лариса попробовала как-то устроиться на оттоманке, которая без дела стояла в углу спальни, но Коля вернул её в кровать и сказал, что зря она боится, больше никаких поползновений с его стороны не будет.
И поползновения, и их отсутствие одинаково сильно обижали Ларису. Теперь всё работало против неё. Куда ни кинь, она везде проигрывала. Сон в одном помещении с любимым, ненаглядным и родным, но старательно отторгающим её человеком изматывал Ларису. Она лежала в темноте, слушала дыхание Коли и вспоминала всё то хорошее, что у них было. А было этого хорошего очень много, так много, что кому-то хватило бы на целую жизнь, ну вот, значит, и ей хватит?.. Но почему хватит? Вот она, Лариса, вот он, Коля, все живы и здоровы, жили бы и радовались! Куда может деться любовь, если она была? Как может надоесть человек? Лариса этого искренне не понимала. А ведь это было НОРМАЛЬНО. Всё надоедает, ведь вечно любить невозможно. Но она же любила Колю. Она так вросла в него, так переплела вокруг него ветки своей души, что оторвать их можно было только ударом топора. В сердце.
Так казалось Ларисе.
Часто она всё-таки прокрадывалась спать в гостевую комнату, расположенную за комнатой Полины, и ранним утром, по чуть слышному звонку будильника, убегала оттуда. И встречала детей уже в кухне.
С Колей они разговаривали нейтрально, при детях дружелюбно.
Оставаясь одна, Лариса крутила-крутила-крутила мыслями в голове, в порывах наивности надеялась, что Коля, пройдёт вот только время, её снова полюбит.
А скоро Коля уехал в новую командировку. И Лариса стала надеяться, что долгая разлука – а он ещё никогда не уезжал так надолго – заставит его скучать. Ведь вместе с Ларисой он не будет видеть и детей, а они неразрывно связаны с Ларисой. Значит, когда он будет скучать по деткам, он и по ней, и по ней тоже поскучает!!! Обязательно!!!
Коля уехал. Попросил Ларису не нервничать, заниматься собой и найти себе дело. Также просил звонить и сообщать, как дома и у детей дела.
Лариса шёпотом взбунтовалась, сказала, что звонить не будет – ей это больно, когда он интересуется делами и детьми, но только не ею. Коля хотел наставить её на путь истинный, но не успел – зазвонил его мобильный телефон, он заговорил. Да так, разговаривая, и вышел к воротам, у которых его ждало такси.
Ах, уехал…
Николай уже неделю был в командировке, а Лариса не звонила. С её стороны это было подло. Они же договаривались, что она будет звонить и отчитываться. Значит, шантаж. Лариса собирается шантажировать его детьми. Обычная женская практика.
К тому же о том, что дети живы-здоровы, он узнавал по их же социальным сетям. Уже давно, прикинувшись девочкой, изредка постившей котиков, цитаты и футболистов, он пробрался в друзья и к дочке, и к сыну, и таким образом следил за ними. И раз дети каждый день выходят в сеть, что-то пишут и комментируют, значит, живы. К тому же с дочкой они переговаривались по скайпу, и суровый сын слал скупые послания.
Так что Лорин шантаж не удался. Она-то, наверное, сидит и потирает ручки, уверенная, что мучает Колю и интригует, вынуждая заинтересоваться своей особой. Но потом он подумал: а ведь раз Лора не долбает его звонками, значит, она всё поняла правильно. Она там спокойна. И даёт быть спокойным ему здесь – спокойно работать и не волноваться.
Ох… Как только Николай это подумал, ему сразу стало легче. Он подумал о себе хорошо. Он ведь молодец, всё правильно устроил. И номинальная жена не страдает, и перед ним, значит, жизнь без угрызений совести и чувства вины. Молодец ведь Лорик! Она всегда старалась, чтобы ему было удобно. «Живи своей жизнью, не цепляйся за меня, Лора!» – подумал Николай, дав ей такую установку. А потом дошёл до храма и поставил свечку за Ларисино здоровье.
Но некоторые мысли не оставляли. У Николая были деньги, но он не мог купить жене отдельное жильё. Вопрос упирался в детей – кто ими будет заниматься? На этом планирование будущего заканчивалось. Столько времени, не раз думалось ему, существует человечество, а решить эти проблемы так, чтобы никто из сторон не пострадал, люди не научились. Вот и у них с Лорой нет выхода, кроме как оставаться рядом, перестав быть близкими. Ещё несколько лет, пока Игорёк не станет взрослым, всё останется как есть. А потом? А потом Николаю перевалит за пятьдесят, призывным маяком будет отсвечивать пенсия, а с ней и женщины, которые обеспечат ему обещанные измены жене. Правда, ничего не стоило начать изменять прямо сейчас. Но Николай поймал себя на том, что ему этого делать не хочется. И не потому, что он хранил верность. Даже минимальные переговоры с женщинами по этому вопросу казались ему невыносимыми. Он сейчас даже по рабочим вопросам с женщинами старался не общаться.
А всё потому, что его не покидало ощущение полной свободы. Абсолютной. Он урегулировал вопрос в рамках семьи, как разумный цезарь. Он не оставил незавершённых гештальтов. Лорик злится, но всё правильно поняла, а потому не достаёт его. Лорик умница, как ни крути. Надо чем-то её занять – и всё будет о’кей-какао. А он – свободен. Он может начать отношения в любой момент. С кем угодно. От него будет зависеть их интенсивность и длительность. Он может. Вот это-то и заставляло его ликовать.
Лариса всегда скучала по Николаю, когда его не было дома. Когда он даже просто уходил на работу, скучала. А уж когда уезжал…
И сейчас, когда всё ей уже было сказано, когда тоска и боль разламывали её сердце, а мозг закипал от понимания, что всё закончилось, Лариса продолжала скучать по Николаю. Она молилась Богу, молилась гаджетам – телефону, планшету и компьютеру, чтобы хоть кто-то из них подал ей весть от Николая. Она тоже видела в Фейсбуке, как его юные сотрудники вывешивают весёлые отчёты об их пребывании в командировке, комментируют действия руководителя, иногда на размещённых там фотографиях даже мелькает мужественное Колино лицо. Жив-здоров, командует командировочными и местными.
И не звонит Ларисе. И не пишет.
Занят?
Раньше он тоже был занят, но ухитрялся звонить сквозь любые дела, выкроив минутку, – Лорику, своему милому Лорику. Когда хочешь – можешь. Лариса это хорошо знала.
Не хочет.
И не захочет…
Здравая часть сознания объясняла Ларисе, что человека, который надоел, не будут беречь; волнуется он или скучает – это перестаёт интересовать. Но своей привязчивой и навязчивой душой Лариса смириться с этим не могла. «Мне больно, – мысленно говорила она Коле, заливаясь слезами, – почему тебе меня не жалко? Неужели у тебя не поднимется рука набрать мой номер, чтобы сказать мне несколько добрых слов? Я жду их, я ловлю их, я измучилась. И я не верю…»