Страница 10 из 13
Их час пробил в два пополудни. Августейшая чета отправилась в Дворянское собрание. Путь туда шел по Большой Покровской улице, и нервы у Алексея были напряжены. Еще знаменитый Орсини в далеком 1858 году первым догадался покушаться на венценосных особ посредством бомбометания. Раньше злоумышленники использовали кинжал или пистолет. А это полбеды! Защитить охраняемую особу от бомбиста намного сложнее, да и поражающая сила нынешних бомб огромна. Вот и деду нынешнего государя оторвало ногу «гремучим студнем». Поэтому Алексей не спускал глаз с окон, под которыми проходил кортеж. Его помощники следили за людьми на тротуарах. Спина у сыщика взмокла. Однако все обошлось…
В вестибюле Дворянского собрания царя встречали министры и Приклонский. Гофмейстер сказал речь, а три старейших уездных предводителя поднесли высокому гостю хлеб-соль на роскошном блюде византийского стиля. Потом августейшая чета поднялась наверх, где в большом зале ее приветствовали дворяне со своими семействами. Опять вручили иконы: святителя Николая – государю, и святой царицы Александры – государыне. В третьем часу гости поехали на Крестовоздвиженскую площадь, во Вдовий дом имени Бугрова. Их там встречал сам миллионщик, и удостоился очень любезных слов. Из Вдовьего дома кортеж опять повернул на выставку.
На этот раз царская чета уделила экспозиции почти три часа. Начали со Средне-Азиатского павильона, и капитан Скобеев был счастлив: он впервые увидел государя… Правда, оркестр туземных музыкантов Его Величество не заинтересовал, ну да ладно. Зато в трех шагах прошел и ласково кивнул!
Затем гости осмотрели оба здания Машинного отдела. Все находящиеся там двигатели были приведены в действие. Царь заинтересовался испытательной станцией, и при нем были произведены некоторые опыты. Затем Их Величества посетили Сибирский отдел, из которого проследовали в Строительно-Инженерный. Князь Хилков, конечно, не упустил случая показать им свои любимые паровозы. Через корпус Общества спасания на водах (вот чего Лыков никак не ожидал!) кортеж попал в домики Отдела морского и речного торгового судоходства. Следующим удостоился высшей чести павильон Волжско-Каспийского судоходства. Оттуда державные гости вернулись в центральное здание, после чего осмотрели Фабрично-заводской отдел. Тут государю подсунули русский бензиномотор, но он не заинтересовался: вежливо поглазел три минуты и двинулся дальше. Намного больше ему понравилось в павильоне князя Голицина. Там Его Величество испробовал крымского шампанского и одобрил его.
Утомившись, августейшая чета на экипажах приехала в Царский павильон. Там они немного отдохнули, а под окнами в это время хор Славянского исполнил несколько песен. Лыков тоже воспользовался передышкой и прилег на свой диван. Он очень устал. Сыщик отловил еще двух просителей, а в проходе между машинными корпусами успел оттолкнуть в сторону студента со свертком подмышкой. Тот подозрительно настойчиво пытался подойти ближе к кортежу. Государь, к счастью, ничего не заметил. Фирс Бебнев отвел студента в выставочное полицейское управление и обыскал. Затем вернулся и доложил, что в свертке были баранки… И обиженный студиозус написал жалобу на имя полицмейстера по случаю грубого обращения. Черт с ним, с кретином! Нашел куда лезть со своими баранками!
После получасового отдыха царь с царицей проследовали в павильон дворцового ведомства, полюбовались там самоцветами и уехали наконец в кремль.
Служба Лыкова на этом не кончилась. В семь вечера в губернаторском дворце состоялся парадный обед для высших военных и гражданских чинов. После него царская чета посетила новый городской театр. Смешанная труппа частной русской оперы и Императорского московского Малого театра дала представление. Сначала спели гимн, затем исполнили комедию «Акростих» (не смешную). Следом пустили по одному акту из «Риголетто» и «Снегурочки», а завершили все сценой из «Леса» Островского. Внутри театра за безопасность государя отвечала Дворцовая полиция, и Алексей просидел все представление в буфете. Вот на улице наступала его ответственность! Время сумерек – самое опасное. Народу полно, полиция едва справляется с толпами зевак. Подобраться и кинуть из задних рядов метательный снаряд ничего не стоит. Поэтому «летучие» вышли за оцепление и смотрели издали – не на государя, а на публику. Как и ожидал Алексей, мужики из добровольной охраны уже устали бдеть, и многие напились. Они командовали в толпе, грубо толкали публику и дерзили полиции. Лыков подозвал старшин и велел им убрать буянов. Трудный день завершился в целом благополучно.
19-го июля в 10 утра Их Величества приехали в Дом трудолюбия имени Любови и Михаила Рукавишниковых, что на Варварке. Пробыли там недолго и опять отправились на выставку. Три часа высокие гости внимательно разглядывали отдел за отделом. Наконец им потребовался отдых, и они прокатились-таки на электрической железной дороге! Опытный вожатый не подвел и благополучно доставил пассажиров в Царский павильон. Лыков стоял на подножке и своими ушами слышал, как императрица благодарила Подобедова за отсутствие у его трамваев воздушных проводов. Тот был счастлив.
В Царском доме состоялся завтрак, к которому был приглашен и надворный советник. Николай удостоил его короткого разговора, вспомнив, что Лыков на коронации в Москве состоял в его личной охране. А на концерте у германского посланника даже командовал этой охраной! Память у молодого государя действительно была отменная.
После завтрака осмотр выставки продолжился. К вечеру были изучены все до единого отделы – Их Величества не обидели никого. Завершился обход в Военном и Морском отделах. На глазах у августейшей четы поручики Нат и Боресков сели в воздушный шар, отвязали его и отправились в свободный полет вдоль Оки. В шесть пополудни высокие гости покинули выставку.
Теперь наступило время выказать уважение и ярмарке. В Главном доме состоялся большой прием от купечества. Роскошь его превзошла все ожидания. Нижний пассаж был превращен в одну огромную залу. Сверху, из Гербового зала, в него спускалась новая парадная лестница. Она была сделана в древнерусском стиле, с витыми колоннами и бархатными, перевитыми золотым позументом, капителями. Над ней укрепили огромное изображение двуглавого орла, старинное, времен Алексея Михайловича, чудом сохранившееся в московских архивах. По ступеням чудо-лестницы вновь выстроились рынды с секирами. Говорили, что костюм одного из них стоит тридцать тысяч! Всюду по дорогой материи вились гирлянды зелени, красовались стяги, горели огромные электрические люстры, подсвеченные матовыми лампионами… Гербы, драпировка цветов царского штандарта, китайские фонарики всех размеров, бесценные ковры – даже на коронации в Москве не было такого убранства.
Царский подъезд в Главном доме был устроен отдельно и вел сразу в Гербовый зал. Там подготовили особый уголок, отделенный пологом. В нем – тропический сад с роскошно накрытым буфетом и некое подобие трона. Губернатор отдал свои комнаты для личных покоев царской четы. В них были устроены общая приемная в стиле ампир и две кабинет-гостиные Их Величеств с отдельными уборными. Опять цветы, зеркала, изящная мебель в японском стиле и еще один буфетный столик с закусками.
Государь, государыня и великий князь Алексей Александрович были встречены на подъезде Саввой Морозовым во главе ярмарочного комитета, а в Гербовом зале – министром финансов. Были представлены: царю – некоторые из наиболее выдающихся купцов, а царице – городские дамы. По витой лестнице гости спустились в Пассаж и обошли ряды купечества. Потом опять поднялись наверх и еще полчаса милостиво разговаривали с избранными в Гербовом зале. Тут между торгово-промышленными людьми странным образом оказались и некоторые дворяне, пропущенные все тем же Приклонским. Лыков стоял в углу и наблюдал, как решаются дела. Потные, красные от напряжения, люди что-то говорили государю и совали бумаги. Он терпеливо выслушивал, а прошения передавал министру Двора.