ЗОНД

ПРОЛОГ

За пятьсот тысяч лет существования его называли по-разному: одни Зондом, другие – Курьером или Странником. А кремнийорганические существа с Орфанского Звездного Скопления, известные своей ленью и медлительностью, прозвали его Торопыжкой.

Его создатели имени придумать или не смогли, или не захотели. Они никогда не давали имен машинам и приборам, даже таким сложным и дорогим, как тот. Между собой они называли свое детище Ищейкой, потому что его функции в этом и заключались: искать и находить в космосе разумные существа. Довольно редко, но проскальзывало и название Связной, потому что прибор помогал связываться с существами не только близкими к человеческой расе, но и с гуманоидами вообще. Кое-кто называл его Покровителем, Наставником и даже Летописцем.

И все-таки чаще всего создатели этого уникального прибора, ухлопавшие на свое творение много лет каторжного труда, называли его Ищейкой. Ну чем не доберман-пинчер, взявший след мало-мальски развитой цивилизации? Только в отличие от ищейки-собаки Ищейка-Зонд мог беседовать со своей "жертвой" на чистейшем Истинном Языке.

Создатели верили, что в один прекрасный день Он вернется и сообщит всей цивилизации, что она не одинока во Вселенной и что кроме малоприятных мельтешащих рачков, которые заполонили планеты, во Вселенной есть еще кое-кто, заслуживающий внимания.

Но... За полмиллиона лет своей работы Он не нашел никого. В водах сотен миров ему встречались лишь амебоподобные твари, которые не только не понимали Истинный Язык, но и не умели разговаривать вообще.

На голубой планете, которую Он недавно посетил, примитивные существа царствовали до сих пор. Раз за разом Он высаживался на этой планете, изучая ее обделенных умом и духом обитателей, и пытался приобщить их к Слову. Однако существа упрямо молчали – ни звука, ни эмоций. А однажды они совершенно неожиданно исчезли.

Растерявшись, Он заглянул в инструкции:

"Планету необходимо подготовить для новых форм жизни. Старые формы, какими бы примитивными они ни были, должны выжить: каждая тварь есть величайшая ценность для Федерации."

Любой из людей, оказавшись в подобной ситуации, непременно зачесал бы в затылке. В инструкциях о чудесном исчезновении обитателей планеты не нашлось ни слова. Может, бессловесные существа сделали скачок в своей эволюции, и у них развились способности, в которых им, заранее отказали создатели? А может, представители какой-то другой цивилизации спрятали обитателей планеты с глаз долой до лучших времен? Ответа на свои вопросы Он так и не нашел.

Едва успев окунуться в омут сухих инструкций, Он увидел, что аборигены появились вновь и даже огласили пространство веселым смехом.

Скорее всего, бессловесные обитатели планеты совсем не изменились и ничем не отличались от своих предков. Когда их о чем-то спрашивали, они прятали глаза и стыдливо молчали. Должно быть, этим существам просто нечего было сказать.

В конце концов, виноваты во всем недописанные и недодуманные инструкции. Разве не они спутали ему все карты, не подсказав дальнейших действий? Что же предпринять? Остаться здесь и с ослиным упрямством приручать местных жителей, или лететь на иные планеты и там примеривать на себя вожделенную тогу мессии? Печально вздохнув, он решил выбрать второе.

В кристаллических закоулках его электронного мозга роились вопросы, но ответы куда-то пропали. Вопросы, злые и неприглаженные, несли в себе опасность: трагическую для беспечных существ, определенную для него и вполне осязаемую для создателей.

Лишь однажды за пятьсот тысяч лет Он столкнулся с такой опасностью.

Несколько секунд напряженно шевеля кристаллическими извилинами, Он пытался воссоздать картину тех далеких дней, но ничего не вышло. Что-то в этом скопище искусственных нейронов отказало. А ведь каждый двоечник знает: утерянная информация не восстанавливается.

Погрузившись в кромешный информационный мрак, лишившись самого ценного – памяти, Он продолжил свою миссию, а вернее, теперь уже бессмысленный и бесконечный путь, который привел его на самый край Нейтральной Зоны. Туда, где уже не распространялись законы Федерации, но и не чувствовалась еще мертвая хватка Ромуланской Империи.

Глава 1

Джеймс Кирк был счастлив. Счастлив от того, что вернулся домой один, и ничто не мешает ему насладиться радостью возвращения.

Избороздив галактику вдоль и поперек, Кирк видел столько обитаемых и необитаемых миров, сколько иному офицеру Звездного Флота хватило бы на всю жизнь. Какие только формы бытия не организовал человек! В каких только условиях не цепляется он за жизнь! Насколько многообразны и интересны проявления человеческого гения!

Капитан видел и мегаполисы, которые могли бы заглотить в свое чрево территорию всей Северной Америки, и деревни, словно сошедшие с пасторальных картинок где-нибудь в чистенькой Швейцарии, и подводные города, и космические города-лаборатории. И все же нет места краше и теплее, чем Сан-Франциско.

Этот город стал родным для Кирка с первого дня учебы в Академии, когда он и Гэри Митчелл восторженно любовались его холмистыми старыми улицами. После первой своей пятилетней миссии на "Энтерпрайзе" чувства капитана к родному городу и его жителям вспыхнули с новой силой.

Пресидио, Хайт-Эшбери, новый пригород, застроенный домами для служащих Звездного Флота, – все это пятисотлетняя история, частью которой был и Кирк. Еще утром, расхаживая по своей старой квартире и любуясь видом на бухту, он со щемящей грустью вспоминал те дни, когда после окончания Академии получил назначение на должность командующего по оперативным вопросам. Много воды утекло с тех пор, но и сейчас улицы, пляжи и жители помнят бравого офицера, славного малого Джеймса Кирка.

Ах, если бы Спок и Маккой смогли провести здесь хотя бы парочку дней!

С какой гордостью он показал бы им старый Голден-Гейт-Парк, где ветвистые рододендроны, сомкнувшись над заветными тропами, образовали высокие арки, а тенистые лужайки все так же очаровательны, как и много лет назад.

И только дожди, злые и обильные, помешали бы насладиться красотами самого старого и самого красивого парка в Сан-Франциско. Что-то случилось с погодой... Говорят, это влияние Зонда. Кое-где на планете это творение космического разума наделало столько бед, что власти решили создать специальную комиссию для организации помощи пострадавшим районам.

Кирку не удалось застать те дни, когда бушующая стихия безжалостно обрушилась на северное полушарие Земли. Однако отголоски тех событий ощущаются до сих пор и, как утверждают ученые, еще долго будут вносить сумятицу во все метеорологические прогнозы.

Недалеко, на узкой припортовой набережной, из-за куска хлеба дрались чайки. Заметно похолодало. Порывы свежего морского бриза пронизывали до костей, но Кирк не обращал внимания на погоду. Капитан был слишком рад встрече с городом своей юности, с этой набережной, парком, могучими секвойями – со всем тем, что напоминало ему о лучших годах.

И лишь одна только мысль не давала Кирку покоя в эти безмятежные дни: скоро ли состоится новая встреча со звездами? Очевидно, он просто разучился отдыхать. Все мысли Кирка, его сердце, были там, где нет ни дождей, ни ветра, ни злых криков голодных чаек, а существует лишь вечная борьба с Космосом.

Подходил к концу короткий отпуск капитана. Сегодня утром Кирк получил сообщение от Командования Звездным Флотом, что открыт новый, неизвестный доселе сектор галактики, и ему вместе со своим экипажем надлежит отправиться туда для изучения. Куратором миссии назначен адмирал Картрайт.

Сквозь морскую дымку едва пробивались лучи тусклого предполуденного солнца. "Успеть бы на встречу..." – сам себя подгонял капитан, ускоряя шаг.

Новая миссия, новые планы, новые волнения... Многое изменилось за последние двадцать лет. Вот он уже командует "Энтерпрайзом-А", кораблем, который ни разу за время последней миссии не подвел своего капитана.