Страница 5 из 156
Только с принятием христианства, религии, объединившей народы, населявшие территорию Киевской Руси, можно стало говорить о формировании системы власти как таковой, без которой не может быть государства. А также о таком понятии, как национальное самосознание. На это, как непременное требование, указывает профессор С.Ф. Платонов: «…политическая власть возникает на почве национального самосознания, когда племя, сознавая свое единство племенное и вероисповедное, сознает и свое историческое прошлое, обращается в нацию с национальным самосознанием».
То есть, для того, чтобы людская общность стала нацией, недостаточно племенного, так сказать, кровного родства, нужно еще и, согласно Платонову, вероисповедное. С крещением Киевская Русь его получила.
Поэтому не будет преувеличением говорить о том, что Киевская Русь, как государство, с присущими ей признаками властного, духовного и экономического единства, сложилась при Владимире Святославиче Святом.
Христианство своими догматами устанавливало поведенческие ограничители для верующего человека, давало ему нравственный идеал, достижение которого обещало загробную райскую жизнь. Вспомним христианские заповеди, ставшие правилами, регламентирующими образ жизни и помыслы людские. Такие, как не сотвори себе кумира, не убий, не укради, не прелюбодействуй, не произноси на другого ложного свидетельства и др. Смертными грехами объявлялись гнев, сребролюбие, зависть и тщеславие, чревоугодие, гордость, блуд, уныние и леность. Другое дело, что церковь провозглашала лишь идеалы, а степень следования им людей была различной, но в любом случае напоминание христианам о Боге способствовало их совершенствованию.
На примере самого князя Владимира, причисленного после смерти к лику святых, а при жизни за свои добродетели прозванного народом «Красным Солнышком», мы видим, какие изменения произошли с ним под влиянием христианства. Как говорилось выше, о его сладострастии, блуде ходили легенды, многими сотнями исчислялись наложницы, и вдруг ничего этого не стало. То же самое произошло с другими видными его сановниками. Да и простые люди — кто оглядываясь на Бога и боясь его, а кто будучи искренне убежденным в необходимости следовать христианским заповедям, — становились лучше сами, подвигали к тому своих детей и близких.
Или возьмем такой вопрос, как рабство, широко распространенное в Киевской Руси, торговля людьми, захват с этой целью массы пленников для последующей их продажи. Порой только ради этого и войны-то затевались. Рабство вступало в противоречие с учением Христа, становилось с ним несовместимым и потому стало сходить на нет. Хотя на смену ему пришло холопство, крепостная зависимость, но в любом случае это было уже не то.
Вера в Бога удерживала князя и его дружинников от жестокости в обращении с подданными, в том числе даже с преступниками. В летописи упоминается такой случай. Когда стало много разбойников, епископы сказали князю: «Разбойники размножились, зачем не казнишь их?» Владимир отвечал: «Боюсь греха». Потом по совету тех же епископов он начал казнить разбойников, но для нас важно появление мощного ограничителя, останавливающего человека в делах, считающихся греховными.
Русская государственность обрела в христианстве скрепляющее, цементирующее начало, а княжеская власть стала освещаться именем Бога. Безусловно, это способствовало ее укреплению, установлению законности, порядка. Разумеется, имела место абсолютизация власти, но вместе с тем князь получал в лице священников советников, помогающих в делах управления.
Можно говорить о появлении первых законоположений, регламентирующих юридические отношения. Устав Владимира Святого, содержавший положение о необходимости уплаты церкви десятой части доходов, выходил за рамки только отношений людей с Богом. Ведь на церковь были возложены обязанности и по устройству государственных дел, по поддержанию нравственности, охране семьи, разбору разного рода обид и т.д. Все это, хотя и в общем виде, порой намеками, оговаривалось в Уставе Владимира Святого.
Особый разговор о распространении грамотности. Что и говорить, не только простой народ, но даже бояре, а то и сами князья, не очень-то сильны были в грамоте. Хотя Кирилл и Мефодий к тому времени и выполнили свою просветительскую миссию, дали славянам азбуку, но мало кто ею пользовался. И вот возникла потребность в большом количестве грамотных людей — священников, чтобы крестить людей, совершать службы в церквах, выполнять другие обязанности пастырей. Если население на Руси в то время исчислялось уже миллионами, то священников должно было быть многие тысячи. Греки и болгары могли дать десятки, а остальных нужно было учить у себя. К этому приступили по повелению Владимира сразу же после крещения в Киеве.
Соловьев пишет, со ссылкой на летописца, что «Владимир велел отбирать детей у лучших граждан и отдавать их в книжное учение; матери плакали по них, как по мертвых, прибавляет летописец, потому что еще не утвердились верою. Детей роздали учиться по церквам к священникам и причту».
А у Карамзина мы находим даже сообщение о том, что «Великий князь завел для отроков училища, бывшие первым основанием народного просвещения в России».
Только ради того, чтобы грамота стала распространяться, чтобы организовывались школы, стоило вводить на Руси христианство.
Сразу же с принятием христианства началось строительство церквей по всей стране. Строили при Владимире и без того намного интенсивнее, чем при его предшественниках (прежде всего он строил города и укрепления вдоль юго-восточных границ своего государства для защиты от кочевников). Но возведение церквей было иного рода, доселе не знакомое славянам. Наряду с деревянными строились церкви каменные. В частности, в Киеве была возведена каменная церковь Богоматери, названная Десятинной, поскольку князь приказал отдавать ей десятую часть своих доходов и то же самое завещал своим детям. Можно предположить, что для строительства первых церквей выписывались мастера из Византии. Но это не могло продолжаться бесконечно долго. Следовательно, при возведении церквей люди учились строительному мастерству, перенося его на сооружения и других зданий.
О масштабах строительства церквей на Руси во времена Владимира Святого Н.М. Карамзин писал: «Немецкий летописец Дитмар, современник Владимиров, уверяет, что в Киеве, великом граде, находилось тогда 400 церквей, созданных усердием новообращенных христиан, и восемь больших торговых площадей. Адам Бременский именует оный главным украшением России и даже „вторым Константинополем“».
А ведь строить «второй Константинополь» должны были русские люди, обучаясь этому искусству сначала у византийцев, а потом друг у друга. Поэтому можно говорить о благотворном влиянии принятия христианства на развитие производительных сил Киевской Руси. Но освоение строительного мастерства через возведение церквей — это одно дело. Другое — формирование собственной архитектурной традиции Киевской Руси, а потом и Российского государства. Мир будет поражен величием, архитектурным совершенством, прочностью русских церквей, их бесчисленным множеством. А начиналось все с той Десятинной церкви, построенной в конце I тысячелетия князем Владимиром в Киеве.
То же самое относится и к иконописи. Вначале иконы привозили из Византии, затем их копировали русские мастера, учившиеся у тех же греков, и, наконец, появились собственные иконописные школы. Правда, это произошло уже после князя Владимира, но начиналось-то все при нем. Таким образом, речь идет уже об очевидном влиянии христианства на развитие изобразительного искусства.
Но и это не все, если говорить об искусстве. Требовались другие элементы оформления церквей, а также всевозможные сосуды и иные принадлежности для ведения службы. Они представляли собой изделия из металлов, в том числе драгоценных, других материалов. Как и священные книги и иконы, все это завозилось вначале из Византии, потом стало производиться на месте. Отсюда ведут начало школы русских ремесленников-металлистов, золотых и серебряных дел мастеров, ювелиров и т.д.