Страница 132 из 156
Быстрыми темпами будет развиваться животноводство. Объем производства животноводческих продуктов увеличится: по мясу — за первое десятилетие примерно в 3 раза, а за двадцать лет — почти в 4 раза; по молоку за десять лет более чем в 2 раза, а за двадцать лет — почти в 3 раза».
Но с начала 1960-х гг. темпы роста производства продовольствия стали резко сокращаться, вплоть до наступления полной стагнации.
Не желая видеть, что все дело в отсутствии у человека интереса хорошо работать, Хрущев ищет решение проблемы в сфере управления, понуждения, контроля, распространения сверху на всю страну новаций, оказавшихся полезными в отдельных местах.
Реформы, большие и малые, следуют одна за другой. Не имея возможности говорить даже кратко о всех хрущевских новациях, перечислим некоторые из них:
— наступление на личные подсобные хозяйства, понуждение крестьян к ликвидации коров и другого скота на своих подворьях;
— продолжение укрупнения колхозов, начатое при Сталине, ликвидация «неперспективных деревень», попытки создания агрогородков;
— борьба с травопольной системой земледелия, повсеместное насаждение кукурузы;
— освоение целины;
— ликвидация МТС;
— массовое преобразование колхозов в совхозы;
— введение гарантированной оплаты труда в колхозах;
— многократная реорганизация союзных и республиканских структур управления агропромышленным комплексом;
— создание территориальных управлений сельского хозяйства, включающих по несколько районов; и т.д. и т.п.
Бесконечные новации, реорганизации отвлекали партийных, советских сельскохозяйственных работников и руководителей хозяйств от дел. Они только и успевали проводить пленумы, сессии, собрания, где обсуждались и одобрялись очередные повороты «линии партии». На каждый случай разрабатывались мероприятия. Миллионы управленцев были включены в бессмысленную говорильню и бумаготворчество.
Требование выполнения планов — с одной стороны, желание руководителей регионов, районов и предприятий быть замеченными и отмеченными — с другой, породили массу негативных явлений, нанесших колоссальный вред народному хозяйству. Приписки стали буквально эпидемией. В сельском хозяйстве завышали урожай, надои, привесы животных. Отдельные руководители регионов, чтобы перевыполнить план по мясу и молоку, закупали продукцию в соседних областях, сдавали на бойню еще не выращенный молодняк, стельных и дойных коров, понуждали население избавляться от животных. И все это ради того, чтобы отчитаться за перевыполнение плана, получить награду, премию, повышение, а то и просто удержаться лишний год или месяц на занимаемом месте. Классический пример — история с Рязанской областью. Тогда Рязань дала за один год три годовых плана по мясу и два — по молоку. Хрущеву бы поручить проверить все это, разобраться да наказать за очковтирательство, а он наградил первого секретаря обкома Лорионова званием Героя Социалистического Труда, прославил на всю страну, ставил в пример другим. А когда приписки раскрылись — Лорионов застрелился. А сколько таких Лорионовых было по всей стране!
Большинство руководителей, болеющих за хозяйство и судьбу вверенных им людей, выработали тактику, как с меньшим уроном пережить хрущевское неистовство. В большинстве своем на словах они поддерживали любые начинания, в том числе и абсурдные, а на деле старались навредить как можно меньше. Поскольку явление было массовым, приведем хотя бы один пример.
Живет в Волгоградской области Виктор Иванович Штепо, дважды Герой Социалистического Труда, в прошлом директор совхоза «Волга-Дон», народный депутат СССР, а ныне — один из лучших российских фермеров. В описываемое время он как раз и работал директором. Четыре раза проезжал Хрущев по его полям. Естественно, лидер КПСС и директор совхоза встречались. Естественно, разговор заходил о новациях, которые инициировал или поддерживал Никита Сергеевич. Не буду здесь останавливаться на набившей всем оскомину кукурузе. Поговорим о другом. Одной из таких новаций было тогда беспривязное содержание коров. Штепо жил своим умом, его доярки получали от каждой из коров надои более других, и он знал, что, прежде чем переходить на новую технологию содержания, нужно заменить все дойное стадо. Но для замены потребуется не один год, а Хрущев может нагрянуть в любое время! Поехал Виктор Иванович в Томскую область, славившуюся передовым опытом именно по этому делу. Послушал информацию руководителей, как он выразился, поданную в розовом свете. Потом пошел к зоотехникам, животноводам, попытал их — кое-что понял. Вернулся, просчитал все варианты с экономистом. Получалось, что затраты на содержание стада сокращались, а продуктивность коров падала, поэтому итог в целом был не в пользу всей этой пертурбации. Но разве мог директор, да еще передовик, позволить такую самодеятельность и бросить вызов самому Хрущеву?
Нашли компромисс. Один коровник перевели на работу по-новому, остальные не тронули. Поскольку делегаций в передовое хозяйство было много, то Виктор Иванович разделял, кому что показывать. Если едет свой брат-производственник с искренним желанием приобрести ценный опыт, это одно дело. Тому все начистоту. Начальству или корреспондентам только то, что соответствовало новой моде. Вот такие дела были в период хрущевской оттепели. Несть числа подобного рода историям.
Объясняя столь бесславный результат реформ Хрущева в аграрной сфере, шараханье из одной крайности в другую, академик Никонов в своей книге «Спираль многовековой драмы…» писал: «Нет нужды говорить, что причина таких крайностей кроется в некомпетентности, бескультурье, торопливости». Однако есть основания не согласиться с уважаемым академиком, хотя сказанное им и присутствовало в то время. Думаю, что Никита Хрущев разбирался в вопросах сельского хозяйства значительно лучше, чем тогдашние американские президенты Дуайт Эйзенхауэр и Джон Кеннеди, президент Франции Шарль де Голль, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр, другие главы ведущих государств Европы и Америки. Так что «некомпетентность» отпадает, как причина провала хрущевских сельскохозяйственных реформ. Равно как и бескультурье. Если Хрущев и был воинствующим противником проникновения западного влияния на нашу литературу и искусство, то это вовсе не означало дурных последствий для сельского хозяйства. Можно в какой-то мере согласиться с Никоновым в части торопливости Хрущева, стремившегося всего добиться сразу. Но и то лишь отчасти. Ведь прошедшие вскоре «зеленые революции» в азиатских странах, в том числе в таких традиционно голодных, как Индия, Пакистан, Иран и др., привели к радикальному изменению там ситуации с производством продовольствия. Причем в короткое время. А пример Китая 1980-х гг., совершившего рывок в сельском хозяйстве за десятилетие? Так что отведенные Хрущеву историей десять лет — срок немалый.
Отказав таким образом академику Никонову в полной адекватности оценок, дадим собственную.
Общественные и экономические системы развиваются по объективным законам, действие которых следует максимальным образом учитывать, чтобы добиться успеха. Забвение их жестоко наказуется и приводит к провалу самых благих намерений. Главным недостатком всех хрущевских начинаний являлось как раз нежелание считаться с какими бы то ни было законами. Но это не было его персональным недостатком, признаком невежества. Он являлся продуктом своей эпохи, хорошо усвоившим сложившиеся до него правила игры. Кто-либо другой на его месте (Молотов, Берия, Маленков и др.) мог бы лишь в деталях, в частностях привести к иному результату. В целом же большой разницы получиться не могло.
Мы сказали об экономических законах, игнорирование которых ведет к провалу самых благих намерений. Хотя в нашем случае имело место нарушение не только экономических, но и законов биологических, законов природы. И здесь обращаю внимание читателя на гениальные, чеканные слова великого Столыпина о том, что «чувство собственности столь же естественно, как чувство голода, как влечение к продолжению рода, как всякое другое природное свойство человека».