Мизофобия

Помню, спектакль наш удался, а за нами с Катей укрепились новые прозвища. Не только потому, что мы внешне напоминали героинь сказки, но и потому, что я кажется, впервые нашла подругу. Катю. И вышло у нас это как-то само собой. Сначала мы репетировали, потом несколько раз оставались на дежурство и ходили домой. А как-то в конце ноября Катя зашла за мной, чтобы пойти вместе в школу. Она нравилась бабушке и мне тоже. Не знаю, как ко мне относилась Катина мама, отца у Кати не было, погиб в Афганистане, но сама Катя, будто не замечала, что я отличаюсь от других. А еще она, не спрашивала. Ни о чем.

Жизнь шла своим чередом. У меня появился брат. Но, его появление прошло совершенно незамеченное мной. Отец звонил раз в месяц, к себе на летние каникулы не звал, а сам приехать не мог, из-за работы, предпочитаю именно так думать. Зато он посылал бабушке деньги и даже, какие-то дефицитные лекарства. А мне как-то раз, смешно подумать, красную блузку. Я долго рассматривала подарок, который был не по размеру, а если бы и подошел все равно выглядел как-то вызывающе и вульгарно. Я знала, что эта блузка чем-то не угодила мачехи, выкинуть, видимо, было жалко, а девать некуда, вот мне и презентовали.

Я тогда, впервые разозлилась на родителей. По-настоящему. И мне захотелось плакать. Но, словно, из небытия всплыло 'Ты и так очень некрасивая девочка, а когда плачешь, совсем похожа на монстра', плакать расхотелось. А, вот искупаться захотелось сразу.

В тринадцать я поняла, что со мной. Я тогда уже год, стоило выйти на улицу, нигде не снимала тонких, прозрачных, резиновых перчаток. Катина мама очень мне с этим помогла. Она работала педиатром в нашей поликлинике и, узнав от дочери, о моей проблеме предложила перчатки, которыми впоследствии стала меня снабжать.

Оказалось, у меня 'болезнь'. Дурацкая и непонятно излечимая ли? Называлась она тоже по-дурацки - 'Мизофобия'. Боязнь заразиться инфекционным заболеванием, грязи, прикосновения к окружающим. Узнав, чем я еще, помимо очевидного, отличаюсь от других, мне стало как-то омерзительно.

Мало мне было родиться физически уродом, который с ног до головы белый, прозрачная кожа от непродолжительного контакта с солнце способна получить серьезный ожег, с непонятного цвета глазами, что периодически подслеповато щурятся вне зависимости от моего желания. Так, как апофеоз, у меня еще и с головой не все в порядке. Просто замечательно!

И самое смешное, что я тогда в себя пришла только когда закончила домывать последнее, по моему мнению, грязное окно. Фобия не только была, она жила и дышала вместе со мной.

Но, все эти мелкие драмы, были только прологом трагедии, которая ждала меня уже не за горами. Дай мне кто выбор рождаться или нет? Я бы не задумываясь выбрала второе, но это было позже. А тогда, я еще негодовала о своих недостатках и радовалась, что бабушка и Катя исправно находят во мне достоинства.

...Началось все весьма банально. Мы с Катей в преддверии майских праздников, решили украсить класс и школьный коридор. Шарики и ленточки проще всего было найти на 'Шанхайке' - огромной рынке для выходцев из Китая и прочих дружественных стран.

Рынок я этот жуть, как не любила. Но, отпускать туда подругу в одиночестве совесть не позволяла, в итоге Катя сжалилась и предложила до рынка дойти вместе, а потом я ее у входа подожду. На том и порешили.

Погодка не подкачала, май девяносто шестого года радовал пронизывающим ветром и сомнительной для плюсовой погоды промозглостью. Дело было еще и в дешевой, на 'рыбьем меху' курточке, что бабушка смогла осилить на накопленные с пенсии крохи. Отец уже года два, как перестал присылать деньги, говорил, что с работой туго и соответственно с финансами также. Да и вообще, он на бабушки упреки ответил, что я достаточно взрослая и могла бы подрабатывать сама.

В принципе, я с ним была согласна. Но, бабушка о таком даже слышать не желала. Единственное, что мне позволялось - это вязать на продажу. Кстати, мне очень нравилось вязание. Я так нервы себе успокаивала, когда желание помыться начинало казаться чересчур навязчивым. А желание это, вопреки всему только росло во мне и с каждым годом крепилось к костям подобно штифтам, без которых невозможно жить, но и жить с ними, нет никаких сил.

И все же мы с Катей прогулялись. Она знала, что в общественном транспорте мне очень тяжело, не спасают там перчатки и мысленная мантра на тему, что дома меня ждет чистая вода. Поэтому мы много гуляли и часто. Впрочем, бабушка нас поощряла.

У рынка толпился народ. Тут всегда шумно, грязно и дико. Мне даже заходить туда не надо, чтобы почувствовать, как грязь облепляет мое тело целиком. Катя сочувственно наблюдала за тем, как мое лицо превращается в маску мученика. Пообещав, что вернется через пару минут и мы сразу уйдем, Катя нырнула рыбкой в этот кишащий инфекциями водоворот.

Я обхватила себя за плечи и постаралась слиться с обстановкой. Ну, как слиться? Постараться не привлекать лишнего внимания и вообще сделать вид, что я стенка, правда, недавно побеленная. Я даже почти поверила, что мой маневр удался, когда наткнулась на него. Взгляд. Не буду я врать, что этот конкретный взгляд мне сразу не понравился или что я его моментально испугалась, седьмое чувство тоже на этот раз не сработало.

Взгляд, конечно, не понравился. Мне любой взгляд и слишком пристальное внимание не нравится. А тут, не просто смотрели. Меня разглядывали. Кто бывал в зоопарке - поймет. Когда впервые видишь животное не на картинке, а вживую изумления, интереса и пожалуй восторга скрыть не удается. Но, каково животному, которое выставили на всеобщее обозрение? Вот и я чувствовала себя каким-то диковинным животным.

Привыкшая к подобному, я дергаться не стала, отвернулась и впилась взглядом в зев входа на рынок. Поплотней запахнула воротник куртки и взмолилась (бабушка - верующая и мне тоже привила любовь к Богу и Вере), чтобы Катя появилась быстрее.

-Привет.

-Птаха, я говорю тебе - 'Привет'.

Я изумленно повернулась, когда голос раздался над самым ухом и чуть не угодила носом в молнию кожаной куртки. Отступила и задрала голову. Опять тот же взгляд. Только его и узнала, за столько лет привыкла не рассматривать людей, иначе они начинают нервничать. А сейчас занервничала я. Очень большой человек зачем-то заговорил со мной. Глупо делать вид, что я не понимаю, кроме меня здесь больше не с кем здороваться.

Я попятилась, отошла еще на несколько шагов. И мне не понравилось, как этот человек двинулся следом. Он продолжал смотреть, я же кроме него ничего не видела, он заполнил собой все пространство целиком.

-Немая, что ли? - закономерный вопрос, если тебе не отвечают.

Я не хотела с ним говорить. И вот это было совершенно осознано. Просто не хотела и все. Он мне не нравился, особенно тем, что пытался сократить и без того небольшое расстояние. Невольно поежилась. А затем услышала спасительное:

-Белянка! Ты чего прячешься? - Катя уже спешила ко мне, а я забыв о всякой осторожности (типа, не поворачиваться к хищникам спиной) развернулась и стараясь не бежать, пошла навстречу Кати.

-Катя - я даже не сказала, а выдохнула, оказывается, все то время, что незнакомец напирал на меня, я не дышала.

-Ой, а Вы кто? - углядев кого-то за моей спиной, смущенно спросила подруга.

Я замерла. Оглядываться не хотелось. Итак, понимала, кто стоит позади. У меня мураши по коже забегали, когда мужчина двинулся вперед и встал чуть левее от меня, его куртка почти касалась моей и я опять задержала дыхание.

-Глеб - представился мужчина.

-А я - Катя - великая сила вежливости не позволила Кати не ответить любезностью на любезность.

-А подругу твою, Катя, как звать - еще удержалась, чтобы не передернуться от его 'звать', прозвучало слишком резко.

-Белянка, ой, то есть...

-Пойдем - я сама удивилась той скрытой угрозе в голосе, которая прозвучала, стоило только понять, что Катя на полном серьезе знакомится с этим человеком.