Страница 2 из 60
— Я знаю, что ты скажешь. Когда жареный петух клюнет, соберем ребят, лучших оперативников. Есть у нас и спортсмены и стрелки. Есть! Но знают они, как подойти к самолету, как проникнуть внутрь? Чтоб и заложников освободить, и террористов уничтожить, и самим в живых остаться? А?
Алексей Дмитриевич молчал. Председатель говорил дело. Он сам раньше задумывался над этим. Только ли о самолете речь, а если террористы захватят здание, как штурмовать? А пароход, железнодорожный вагон? Не было еще такого, и слава Богу. Но где гарантия, что и дальше тихо-мирно жить станем.
— Так я тебя еще раз спрашиваю, есть у нас что противопоставить?
Андропов глядел в упор. Он не ждал ответа — отвечал сам. — Нет, дорогой мой Алексей, нечего. Так, знаешь ли, на уровне любителей, полупрофессионалов. А нам нужны профессионалы высокого класса. Я бы сказал, самого высокого…
Он встал и взял с рабочего стола, видимо, заранее подготовленный журнал.
— Посмотри, ребята из первого главка по моей просьбе принесли. На открытой странице Бесчастнов увидел большое цветное фото: громадные, гренадерского роста парни в пятнистой маскировочной форме. Они сидели прямо на капоте черного «мерседеса», свесив ноги, положив огромные кулаки на колени, улыбались, уверенные в себе.
— Что, Алексей Дмитриевич, буржуазная пропаганда? — усмехнулся Андропов.
Бесчастнов покачал головой.
— То-то! Западногерманское элитарное подразделение ГСГ-9. Решает задачи по пресечению особо тяжких преступлений, связанных с убийствами, взятием заложников, разбоем. Словом, отлично подготовленные «коммандос».
Он снял очки, поднес журнал к самому лицу, подслеповато вглядываясь в фигуры бойцов ГСГ-9. Потом резко захлопнул журнал, отбросил.
— Мы что, хуже? Настоящих ребят не найдем? Найдем. В общем, так, Алексей, первый главк поможет. Кое-какие иностранные материалы подбросит. Почитайте, подумайте. И вперед — будем создавать группу, растить своих «коммандос».
Приказ председателя КГБ Бесчастнов принял к исполнению. Нашлись и материалы. Правда, и в Первом главном управлении их было не густо. Посмотрели, прикинули. Особо не торопились, дело новое, опыта практически никакого. Алексей Дмитриевич нутром чуял, что дополнительных штатов для «коммандос» не дадут, денег тоже. В общем, еще одна головная боль.
Однако Андропов вскоре напомнил о своем поручении. А начальнику «семерки» и похвалиться нечем, кроме банального: «изучаем», "работаем". И тогда совсем по-иному сверкнули очки председателя…
На следующий день был назначен временно исполняющий обязанности командира группы майор Роберт Петрович Ивон. С него и началась группа.
— Командира возьми из пограничников, — посоветовал Андропов. — Можно Бубенина с Даманского посмотреть. Герой, парень обстрелянный, смелый…
Алексей Дмитриевич позвонил начальнику погранвойск генералу Матросову, передал разговор с Андроповым.
— Ну, коли в командиры берешь, тогда отдам, — согласился Матросов.
Прилетел Бубенин. Объяснили, что за группа, каковы задачи, цели. В свою очередь присмотрелись к пограничнику. Офицер действительно боевой, со звездой Героя — в ту пору большая редкость. Весь Союз знает, да что там Союз — весь мир. Портреты героевпограничников с острова Даманский обошли многие газеты и журналы планеты.
Сам Бубенин сомневался, но потом дал согласие. Человек военный: надо, значит, надо.
Правда, через несколько лет он все же напишет рапорт — попросится опять на границу. Что поделаешь, тут как в любви: насильно мил не будешь. А насильно в группу никого не тянули. Онг сама, как магнитом, притягивала к себе. Многим хотелось боевой работы.
Наконец, утвердили штаты, начался набор. Бесчастнов доложи? об этом председателю КГБ. Юрий Владимирович остался доволен Он верил — рождалось подразделение, которое сможет защитит людей от страшной чумы XX века терроризма.
В тот день, после доклада, уже собираясь уходить от председателя Алексей Дмитриевич вдруг вспомнил: а названия-то группе не дали
— Название? — переспросил Андропов, — не важно, как мы ее наречем. Важно другое, какой она будет, наша группа. Пусть именуется группой «А».
Так она и вошла в комитетские анналы — суперсекретная антитеррористическая группа «А».
"Альфой" ее назовут в печати после августовского путча 1991 года.
Досье «Альфы»
Терроризм — одно из самых гнусных и мерзких преступлений против человечества.
Брут поднял руку на Цезаря как на диктатора. Был ли он террористом? Без всякого сомнения. Однако убийца знал: система ценностей, существующая в рамках римской политической структуры, дает возможность его оправдать.
Да, терроризм, как явление человеческой жизни, известен достаточно давно. Еще в первом веке нашей эры в Иудее действовала секта сикариев (сика — кинжал или короткий меч), уничтожавшая представителей еврейской знати, сотрудничавших с римлянами. А Фома Аквинский и отцы христианской церкви допускали идею убийства правителя, враждебного, по их мнению, народу.
В средние века представители мусульманской секты ассошафинов убивали префектов и калифов. В эти же времена политический террор практиковали некоторые тайные общества в Индии и в Китае.
В 1848 году немецкий радикал Карл Гейнцен доказывал, что запрет убийства неприменим в политической борьбе и что физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана, исходя из "высших интересов" человечества. Гейнцен явился в какой-то мере основоположником теории современного терроризма. В его работах можно найти немало идей, созвучных идеологическим воззрениям сегодняшних террористов.
Он считал, будто силе и дисциплине реакционных войск нужно противопоставить такое оружие, с помощью которого небольшая группа людей может создать максимальный хаос. И здесь Гейнцен надеялся на отравляющий газ, ракеты, а также требовал поиска новых средств уничтожения. Это и есть так называемся философия бомбы "которая появилась в XIX веке, хотя ее корни уходят к оправданию тираноубийства в греческой истории.
Концепция "философии бомбы" получила дальнейшее развитие и углубление в "теории разрушения" Бакунина. В своих работах он отстаивал мысль о признании лишь одного действия — разрушения и в качестве средств борьбы предлагал яд, нож и веревку.
Революционеры, считал Бакунин, должны быть глухи к стенаниям обреченных и не идти ни на какие компромиссы, что русская почва должна быть очищена мечом и огнем.
Доктрина "пропаганды действием" была выдвинута анархистами в 70-е годы XIX века. Суть ее в том, что не слова, а только террористические действия могут побудить массы к давлению на правительство. Эта же мысль проходит позднее и у Кропоткина, когда он определяет анархизм как "постоянное возбуждение с помощью слова устного и письменного, ножа, винтовки и динамита".
К концу XIX века особая роль в пропаганде терроризма в Европе и США принадлежит Иоганну Мосту, который проповедовал "варварские средства борьбы с варварской системой".
Терроризм становится постоянным фактором общественной жизни со второй половины XIX века. Его представители — русские народники, радикальные националисты в Ирландии, Македонии, Сербии, анархисты во Франции 90-х годов, а также аналогичные движения в Италии, Испании, США.
До первой мировой войны терроризм считался орудием левых. Но по существу к нему прибегали индивидуалисты без политических платформ, а также националисты далеко не левых, социалистических ориентаций.
С окончанием войны терроризм на свое вооружение взяли правые, национал-сепаратисты и фашистские движения в Германии, Франции, Венгрии, "Железная гвардия" в Румынии. Крупнейшими террактами того времени были политические убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург в 1919 году, югославского короля Александра и французского премьер-министра Барту в 1934 году.
В основе этих движений лежат разные идеологические платформы, но фактически и те и другие руководствуются положениями доктрин "философии бомбы" и "пропаганды действием".