Кровь ведьмы

— А мне говорили, что лагошский торговец путешествовал с рыжей девицей. Тоже очень шустрой,— вступил в беседу опрятно одетый старик.— Я о ней много чего интересного от купцов слышал. С виду хрупкая, тоненькая, а когда на караван в горах напали разбойники, так она из лука перестреляла половину шайки. Потом, когда уцелевшие отступили с добычей, погналась в одиночку за ними, отбила Файрада и еще десять пленников, да к тому же привела дюжину мулов с грузом ковров.

— Врешь ты все!

— Я вру? Да об этом весь Асгалун говорил.

— Так с парнем или девкой шел Счастливчик? — послышались отовсюду любопытные голоса.

— Вот я и говорю — темная история,— продолжил первый рассказчик.—Интересно, а что им всем там понадобилось? — Он задумчиво потер лысину.

— Ходят слухи, что где-то там спрятаны сокровища…

— Это все вранье! Откуда им там взяться? Даже пираты туда не суются. С незапамятных времен у этого места дурная слава.

Соня с интересом слушала разговор и усмехалась.

— Ладно, хватит шуметь,— перекрыл общий шум зычный бас, принадлежащий косматому старику с опухшим лицом.— Когда я познавал истину в школе мудрости, помню, попалась мне старинная рукопись. В ней говорилось, что в незапамятные времена на западном побережье море выбросило на камни вендийский корабль. Команды на нем не оказалось, и местные рыбаки забрали себе весь груз. Кроме всяких редкостей в трюме нашли женскую статую удивительной красоты. Она была сделана из камня, но сверкала как золотая. Жители стали поклоняться ей и приносить в жертву жемчуг — тогда его еще добывали у тех берегов. Легенда гласит, что в редкие ночи статуя оживала и вознаграждала кого-нибудь из молодых рыбаков почище любой земной женщины. Правда, те, кому богиня дарила свою любовь, вскоре погибали. Женам это, конечно, не нравилось, и они, сговорившись, решили утопить изваяние. Но мужчины прознали да и спрятали ее со всем жемчугом под землей в пещере. А потом соорудили там целый храм. А через несколько лет случилось страшное землетрясение, часть горы обрушилась, и что стало с этим храмом, никто не знает. Может быть, он и уцелел, только вход в него теперь не найти.

— Неужели никто не пробовал добраться до сокровищ?

— Охотники, конечно, порой находятся. Говорят, давным-давно один из властителей Асгалуна повелел раскопать осыпь у Нергаловой Пасти, найти пещеру и проникнуть в нее. Но, как только приступили к работам, громадная волна с моря смыла землекопов, а во дворце правителя несколько женщин погибли, словно от удушья. В том же году под страхом смерти было запрещено что-либо делать на берегах Нергаловой Пасти, а жрецы объявили это место нечистым и проклятым.

— Так, может быть, эти купцы, наплевав на запрет, отправились туда в поисках пещеры?

— Конечно. Ведь купцы — такой народ, что без выгоды для себя и задницы не поднимут, а как учуют барыши — и Нергалу в пасть заберутся.

Взволнованная услышанным, Соня молча уставилась на дно кружки, зажатой в руке. Погруженная в свои мысли и переживания, она и не заметила, как утих разговор и таверна опустела. Из забытья ее вывел грубый голос хозяина.

— Эй, парень, все разошлись, и тебе пора. Я закрываю.— Взор его уперся в золотой шнурок, блестевший на Сониной шее.

Девушка перехватила взгляд тавернщика и запахнула куртку.

— Получи за вино и будь здоров.— Бросив монету, девушка резко встала.

— Погоди-ка, ты не хочешь продать свое украшение? Я могу неплохо заплатить.

— С чего ты взял, что я что-то продаю? — Девушка почувствовала угрозу в тоне хозяина и двинулась к дверям.

— Держите его,— неожиданно громко закричал тавернщик,— он обокрал меня!

Двое подручных хозяина бросились к Соне. Отпихнув одного из них ногой, девушка отскочила к окну, но споткнулась о скамейку и упала. На нее навалились преследователи. Вцепившись зубами в потную руку одного из них, она попыталась достать кинжал. Вдруг раздались два громких щелчка, и хватка нападающих ослабла. Сбросив с себя корчащиеся от боли тела, Соня вскочила на ноги и увидела упавшего на колени хозяина. Рядом стоял Шаваш с бичом в руке. Подручные тавернщика валялись на полу, поскуливая от боли.

— Честное слово, уважаемый, я ничего не знаю. Незадолго до вас приехала всадница, укутанная в плащ, дала мне денег и велела забрать талисман, как только увижу у кого из проезжих,— испуганно бормотал тавернщик.

— Какой талисман?

— Темная жемчужина на золотом шнурке. Вот у него на шее такой,— он кивнул в сторону Сони.— За ним потом придут. А больше я ничего не знаю.

Шаваш опустил плеть и вопросительно посмотрел на спутницу.

— Пойдем отсюда скорее.— Она потянула руми к двери.— Нам нельзя здесь оставаться.

Ночью Соня не спала. Настойчивое преследование ведьмы вынуждало ее избавиться от талисмана. Вспоминая легенду, услышанную в таверне, она чувствовала, что та связана с историей руми.

«Несомненно, это то самое украшение, которое сняла с себя богиня! — Девушка присвистнула, поразившись собственной догадке.— Впрочем, какая разница — то или нет? Лучше отдать кочевникам, чем бросить на обочине дороги. Но тогда Горная ведьма станет преследовать людей, которые не сделали мне ничего плохого».

Соня подошла к костру в центре лагеря и уставилась на пламя. Почему-то ей вспомнилось бесстрастное лицо кхитайца Ло Юня, а его спокойный голос как будто произнес над ее ухом несколько слов то ли песни, то ли заклинания.

Девушка решительно опустилась у огня, подвернув ноги так, как это делал старик. Раскрытые ладони она положила на колени и тихо запела подсказанную мелодию.

Пламя, как потревоженный зверь, загудело, взметнулось. Языки его меняли свои оттенки, становясь то темно-бордовыми, то алыми, то желтыми, то почти синими. Но вот сквозь мерцающие цвета постепенно проступило зеленоглазое лицо Надиры — Лесной ведьмы. В голове у девушки прозвучали слова:

— Потри ядра орехов и посыпь порошком талисман. Горная колдунья больше никогда не сможет его увидеть сквозь расстояние…

Соня продолжала сидеть не меняя позы, с губ лились слова напева, на лбу выступили капли пота, а по спине пробежал озноб. Ей безумно хотелось спросить, почему старуха помогает ей, и та словно услышала негаданный вопрос:

— Твои ноги пойдут по следу волчицы, твои глаза посмотрят на мир взглядом рыси, а ум станет изворотливым и быстрым, как у дочери Сета. Ты — Посвященная, дочь звериных богов. Помочь тебе — большая честь для меня. Возможно, мы еще встретимся на пути Змея…

Вспомнив белую кобру, девушка вздрогнула и очнулась от наваждения. Руки занемели, голова кружилась от слабости, но Соня, с усилием поднявшись, пошла к своей поклаже, вернее к седельной сумке, где лежали орехи иркала…

Утром караван руми тронулся в путь. Впереди лежала дорога в Лагош. Последующие дни прошли без каких-либо происшествий, но Соня напряженно думала о том, удалось ли ей отвести глаза Горной ведьме. Только Дэли отвлекала девушку от мрачных мыслей. Она умела подметить интересное в самых обыденных вещах.

Но вот их совместное путешествие подошло к концу.

— Прощай, Темир,— кочевница прижалась к плечу отца,— мне очень жаль расставаться с тобой.

— Прощай,— Шаваш протянул девушке широкую крепкую руку.

В жизни Сони постоянно происходили встречи и расставания. С кем-то ее связывали дела, с кем-то дороги, но в семью, как эти кочевники, ее не принимал никто. Соня сняла с шеи темную жемчужину на золотом шнурке.

— Возьми,— она протянула талисман Дэли.— Это тот талисман, о котором ты мне говорила. Он избавит тебя и твой род от злой судьбы. Он несет жизнь, которая так нужна тебе.

Отец и дочь молча замерли, глядя то на девушку, то на подвеску — жемчужину, качавшуюся на плетеном шнуре. Соня рассмеялась и сама надела ее на подругу. Дэли не верила нежданному счастью.

— А как же ты?

— А зачем мне эта побрякушка с ее одной жизнью? — Она вскочила в седло и хлопнула Ману по боку, посылая вперед.— У меня их как у кошки — девять!