Кровь ведьмы

— Спасибо за предупреждение, благородный воин. Мы постараемся избежать встречи с горцами,— усмехнулся собеседник, пряча насмешку за церемонной вежливостью.— К тому же разве ты не замечал, что чаще попадают в беду путники, идущие в Асгалун, а не обратно?

— Ну, с теми, кто идет с гор, мы уже не можем поговорить,— резонно заметил стражник.— Но по эту сторону перевала мы постоянно слышим о безобразиях горцев. Здешнее начальство решило построить на дороге укрепление, и поэтому введен специальный сбор со всех проезжающих.

— Любезный, когда я с караваном ехал в Асгалун, стражники пытались взять с нас подобный сбор, но оказалось, что это были самозванцы.— Соня подъехала вплотную к нему и достала посольский знак Счастливчика.— У нас есть разрешение беспрепятственно проезжать по всем дорогам и право не платить никаких сборов.— Она показала золотую пластинку с изображением льва.

— Да, это знак государственного чиновника,— подтвердил стражник,— но я его здесь не вижу. Откуда у тебя это?

— Я и есть государственный чиновник и выполняю особое поручение,— не смущаясь, заявила девушка,— а отчитываться перед сельской стражей, как ты, надеюсь, знаешь, не обязан. Я постараюсь, милейший, чтобы правитель Испархангей, да продлятся его годы, узнал о произволе, царящем на дорогах в подвластных ему землях. Из-за таких, как вы и ваше начальство, великий Асгалун скоро превратится в бедную, всеми забытую деревню. Скажи-ка мне свое имя!

Услышав подобную речь, начальник стражи опешил. Он очень сомневался в правах этого молодого горластого парня на знак посла, но кто знает… Старый служака решил подчиниться.

— Извините, мой господин. Тут какая-то ошибка. Конечно, и вы, и ваши люди могут ехать.— Он дал знак отряду освободить дорогу, благоразумно решив, что отыграется на следующем караване.

Соня и Шаваш отъехали в сторону, пропуская растянувшихся цепью кочевников.

С улыбкой девушка глядела на едущих шагом всадников руми, на повозки с детьми и женщинами, на идущих рядом с вьючными животными погонщиков-мальчишек. На нее смотрели удивленные глаза, встревоженные глаза и только одна пара сияющих восторгом глаз — это были глаза Дэли.

Заняв место во главе каравана, Соня и Шаваш долго ехали молча. Предводитель кочевников чуть придержал коня, чтобы девушка не видела его лица.

— Спасибо тебе, Темир,— тихо произнес он,— если бы не ты, они бы еще долго выжимали из нас сок по капле.

— Не стоит благодарности,— отмахнулась попутчица.— Я этих ненасытных шакалов терпеть не могу. От их наглых рож у меня зубы начинают болеть. И нечего с ними церемониться. Если можно их как-то обмануть, то это и нужно делать. Да что я тебя учу, вы, руми, в этом деле сами большие мастера.

Кочевник улыбнулся. Чтобы уйти от ненужных расспросов, Соня перевела разговор на другую тему, которая с недавних пор крепко засела у нее в голове.

— Скажи, Шаваш, правда ли, что руми — выходцы из Вендии?

— Правда,— неохотно ответил он, искоса поглядывая на Соню. Интересная все-таки она девчонка. По виду — обычная бродяжка, а имеет при себе золотой знак. Если бы украла, то побоялась бы показывать его. А она, наоборот, так наседала на стражу, будто всю жизнь повелевала людьми.

— О, пожалуйста, расскажи мне о Вендии,— не отставала Соня, несмотря на скупой ответ.— Я слышала о ней много, но хочу узнать еще. Все рассказывают по-разному.

— Мой народ вышел из Вендии в незапамятные времена. Никто из нас не видел ее,— Шаваш ненадолго задумался,— да и прадеды наших прадедов уже забыли эту землю.

Он умолк, показывая, что не расположен продолжать беседу, но от настырной спутницы было не так-то просто отвязаться.

— А почему твой народ ушел оттуда? — не унималась девушка.

— Старики говорят разное,— вздохнул Шаваш,— одни рассказывает, что наш народ бежал от вражеского нашествия. Другие — что мы ушли от голодной смерти, когда на страну обрушилась засуха и ураганы с моря.

— А почему бы вам не вернуться обратно? Я слышала, что это благодатный и плодородный край.

— Подожди. От третьих я слышал, что в Вендии на наш народ пало страшное проклятье неведомых богов. Из-за него мы не можем вернуться и вынуждены скитаться. Да и здесь, вдали от нашей прекрасной родины, оно порой настигает нас…

— Ну, с проклятьем высших сил, висевшим над одним селением, я однажды имела дело.

И Соня рассказала кочевнику, как освободила девочку от работорговцев и успокоила всех жителей деревни, поведав им правду, услышанную в лесу.

Шаваш усмехнулся и покачал головой.

— За тех людей можно только порадоваться, но наша история гораздо более давняя и страшная. Мне не хочется говорить о ней, потому что это слишком близко касается меня и ранит. Прости.— Он замолчал, погрузившись в свои невеселые раздумья.

Девушка не решилась расспрашивать дальше и молча ехала рядом.

— Пожалуй, я поведаю тебе одно сказание нашего народа,— нарушил тягостное молчание кочевник.— Эта легенда кажется мне наиболее правдивой. Давно я ее никому не рассказывал, а сам узнал от стариков. История эта передается из поколение в поколение, но никто никогда ее не записывает. Поэтому знают ее только руми. Послушай, и ты лучше поймешь нашу жизнь.

Как ты знаешь, руми — выходцы из Вендии. Там жили наши очень далекие предки. Легко там жилось: лето долгое, земля обильна плодами и злаками, леса полны дичи. Радостью полнились сердца людей, и от этого лица их тоже были прекрасны.

Но однажды солнце вдруг погасло среди бела дня, поднялся такой сильный ветер, что толстые стволы деревья склонились как трава, а налетевшие тучи опустились на землю. Когда же порыв утих и тучи исчезли, все увидели, что на площади, где обычно руми собирались на праздники, вырос большой прекрасный цветок. Его алые лепестки были плотно сжаты в бутон, от которого волнами исходило сияние. Неожиданно бутон раскрылся, и из него вышла женщина. Ее одежда, ее красота — все говорило о принадлежности незнакомки к сонму богов.

Поселившись среди людей, она выбрала себе мужа. Однако быть супругом богини оказалось непросто, и вскоре она отвергла его и выбрала другого, а затем эта история стала повторяться вновь и вновь. Она умела внушать к себе любовь.

Отвергнутые мужья богини отчаянно страдали и жили недолго. Они либо уходили от людей и погибали в джунглях, либо тихо угасали от тоски. Один из них создал прекрасную статую этой женщины-божества. Сделанная из камня, она сверкала как золотая. Когда богиня узнала об этом, она велела поставить изваяние на площади, где все эти годы сиял принесший ее цветок.

Шли годы. Люди старились, умирали, а она оставалась молодой и прекрасной. Однажды она увидела юношу и пожелала его себе в мужья. Совершенно неожиданно и впервые за многие годы красавица получила отказ:

— Нет. Я люблю другую девушку. Она юна и красива, мы вместе проживем жизнь, вырастим детей, состаримся и умрем. Жизнь наша будет согрета человеческой любовью.

— Но со мной тебе откроется чудесный мир. Никто из моих мужей не сожалел о годах, проведенных со мной!

— Зато последние годы их жизни достойны сожаления. Отвергнутые тобой, они не могут найти себе места ни среди людей, ни вдали от смертных. Ни один не создал семью, не вырастил сына или дочь, которые согрели бы его старость. Сама жизнь не хочет знать этих людей.

— Одумайся! — Злость исказила прекрасное лицо богини.— Если ты не откажешься от своей избранницы и не придешь ко мне, я прокляну все ваше племя, большинство ваших девушек будут умирать, не родив таких желанных для вас детей. Ваш народ станет жалким и ничтожным скитальцем. Постепенно все ваше племя погибнет. Это будет длиться долго, мучительно долго. Только призрак надежды даст вам силы жить. Но в конце концов от вас останется только жалкая кучка стариков, забывших свои корни.— Гнев оставил богиню, уступив место холодной уверенности.— Я жду тебя завтра утром на площади возле статуи.

Юноша пошел к своей возлюбленной, ничего не сказав девушке о предложении богини. Они мечтали о близкой свадьбе и о долгой прекрасной жизни.