Кровь ведьмы

Девушка встала и направилась к дому. Окна светились теплыми уютными огнями. Танаис уже поджидала ее.

Как-то сразу наступил вечер. Гулко прокатился по городу удар колокола. Соня представила, как пустуют городские улицы.

— Что-то ты сегодня долго гуляла,— поднялась навстречу Танаис.— Теперь вечерами прохладно.

Соня оглянулась. Из освещенной комнаты сад казался совсем темным. Прозвучал еще один удар колокола.

— Сюда приходил господин Счастливчик? — Соне хотелось узнать, какое впечатление произвел на старуху вельможа сразу после разговора в саду.

— Нет, к нам он не заходил,— покачала головой служанка.— Я видела его из окна. Он шел быстро и был очень мрачен.

В третий раз загудел Великий колокол. Для горожан наступило время вечернего отдыха.

— Это ты его чем-то расстроила,— служанка укоризненно покачала головой.— Очень уж ты строптива, красавица моя. А он-то с тобой небывало терпелив. Я его таким не помню. Тебе надо бы поласковее быть,— наставляла девушку Танаис.

— Время еще не пришло,— пожала плечами Соня.— Я есть хочу, распорядись, пусть подают ужин.

Соня села к столу. «Время еще не пришло,— повторила она про себя.— Только вот для чего?»

По краям стол украшали два бронзовых подсвечника. Пламя их красиво отражалось в полированной поверхности, создавая таинственную глубину. Вошел слуга, неся поднос, уставленный снедью. Здесь была чаша с горкой белоснежного риса, обжаренные на вертеле небольшие птицы, острые приправы, душистая зелень и, как всегда, любимые Соней лепешки, мед и фрукты.

— Это что такое? — указала девушка на аппетитные тушки.

— Горные куропатки,— проглотила слюну старуха,— сейчас, осенью, они очень вкусные, жирненькие.

Соне самой приходилось охотиться на горных куропаток, но она всегда жарила их по-охотничьи, в золе костра, обмазав глиной. Эти же выглядели очень красиво и распространяли дивный аромат. Соне вспомнилось угощение в таверне с фонариками, и она, изобразив восторг на лице, понюхала вино в кувшине. Подозрительного запаха не было, и она принялась за еду. Танаис почтительно стояла в стороне. Девушка взглянула на старуху.

— Садись и ешь тоже,— кивнула Соня.— Мне надоело каждый раз приглашать тебя разделить мой ужин. Поторопись.

Танаис не заставила себя упрашивать. Она моментально уселась, схватила небольшой серебряный кубок и наполнила его рубиновым вином. Жадно прильнув к краю губами, старуха пила, не скрывая наслаждения. Каждый глоток, казалось, дарил ей блаженство. Поставив чашу на стол, она безошибочно взяла с блюда самую большую и жирную куропатку. Мрачное, высохшее лицо Танаис порозовело, глаза засверкали. Старуха ела торопливо, жадно, раздирая птицу пальцами и беззубыми деснами. Жир стекал у нее по подбородку.

— Сколько раз я ела этих куропаток, но даже представить не могла, что они могут быть такими вкусными. Вельможа и в еде вельможа,— деланно восхищалась Соня.

— Повар у нас, конечно, искусный.— Танаис вытерла рукой подбородок.— Он и научил нашего господина понимать толк в еде.

Заметив, что девушка больше не ест, она распорядилась, и слуга унес остатки.

— Посиди со мной.— Соня удобно устроилась на диване.— Ты рассказывала как-то, что наш господин не из родовитых.

Разомлевшая от хорошей еды и питья старуха криво ухмыльнулась:

— Я ничего не говорила — люди говорят. Молодым и удачливым всегда завидуют.

— А что, он очень удачлив?

— Да как сказать…— Служанка оживилась.— Сама суди: торговал с отцом на базаре в городе Хоршемише. А потом свое дело завел, сказывали, с грошей начал, за несколько лет разбогател и от досужих сплетен к нам перебрался.

— Подумаешь! — разочарованно протянула Соня.— Мало ли таких ловкачей из отцовских лавок выходит.

— Может, мало, а может, много,— не отступала Танаис,— ты послушай, что дальше было! Приехал к нам — дворец построил. Года не прошло, как в свиту к правителю города попал. Доверенным лицом сделался, а этих-то за год не один сменяется. Кто в изгнание, а кто и на плаху. Только наш-то господин уже не первый год там как у себя дома.

— Околдовал он его, что ли? — встрепенулась Соня.

— Я ничего не знаю,— испугалась старуха,— но люди всякое говорят. Что-то я сегодня заболталась, пойду приготовлю тебе постель.

Танаис заковыляла в спальню. Девушка бросила быстрый взгляд ей вслед и отвернулась к раскрытому окну. Над парком простиралось усыпанное звездами небо. Блестящий месяц, окруженный темно-синими облаками, лил бледный свет на пруды и газоны, где среди травы спали, сомкнув лепестки, цветы. Деревья потеряли в темноте четкие очертания. Где-то в дальнем краю парка кричал павлин.

Соня поднялась и задула свечи. Лежа под шелковым одеялом, девушка припоминала разговор с Танаис и то, как ей достались орехи. «Случайностей не бывает. Файрад тоже упомянул, что наша встреча не случайна. Почему он все-таки так настойчиво добивается моего согласия? Странная история. Не последовать ли мне все-таки совету Надиры?»

Вопросы крутились в голове. Перед глазами появлялись то лицо вельможи, то непроницаемое, улыбающееся лицо Ло Юня, то образ какой-то страшной древней старухи, почти трупа. Незаметно для себя Соня уснула, но сон ее был тревожным.

Ночью прошел дождь, а утром снова светило солнце. Ярко освещенные белые облака напоминали горы. Две птицы парили высоко над деревьями. Сквозь листву пробивались солнечные лучи и падали на сверкающие росинками газоны. Пахло свежестью и цветами.

Соня лежала с закрытыми глазами и прислушивалась. В доме стояла тишина, все еще спали. Было рано. Танаис, выпившая вчера лишнего, похрапывала за дверью. Девушка осторожно встала, она знала, что старуха спит очень чутко, и, бесшумно ступая по ковру, подошла к туалетному столику.

«Надо разгадать этот тайник.— Соня осторожно стала надавливать на различные подозрительные завитушки декора.— Что же эта старая болтунья тут нажимала? Надо как-то заставить ее еще раз открыть тайник».

Храп за стеной умолк, затем заскрипела кушетка и послышалось бормотание старухи. Соня бесшумно вернулась в постель.

Когда Танаис вошла, чтобы разбудить подопечную, та сладко потянулась и раскрыла заспанные глаза.

— Доброе утро! — служанка была необыкновенно приветлива.— Как спалось? Ночи уже стали прохладными.

— Доброе утро! — улыбнулась в ответ девушка.

— Вставай, красавица, я помогу тебе одеться.

Соня смотрела, как хлопочет Танаис, раскладывая принадлежности ее туалета. Вот она скрылась в умывальной комнате и вернулась оттуда, неся платье и пояс. Соня быстро встала и предоставила себя опытным рукам служанки. Взяв пояс и подержав его недолго в руках, она протянула его Танаис.

— Знаешь, убери его обратно. Сегодня мне хочется чего-нибудь другого.

Танаис взяла вещицу и зашаркала к туалетному столику. Соня наблюдала за ней в зеркало. Вот старуха немного замешкалась, затем легко провела пальцами левой руки по поверхности столика, а затем большим пальцем как будто подвинула или нажала что-то под столешницей. Сразу же выдвинулся ящичек. Аккуратно уложив в него безделушку, Танаис проделала те же движения. Когда служанка обернулась к Соне, все внимание девушки было поглощено нарядом. Повертевшись среди зеркал, Соня отыскала взглядом служанку.

— А может, все-таки с поясом лучше? — она вопросительно посмотрела на Танаис.— Да. Не сочти за труд, достань мне его опять.

Танаис вперила в девушку неподвижный взгляд. Лицо ее задергалось особенно сильно, как случалось с ней всякий раз в мгновения нерешительности.

— Капризничаешь ты сегодня,— старуха недовольно покачала головой.— Что это с тобой?

Служанка не двигалась с места и, судя по всему, не торопилась исполнить просьбу.

— Посмотри сама,— настаивала девушка.— Неужели ты не видишь, что здесь явно не хватает какого-нибудь украшения. Впрочем, как скажешь. Я полагаюсь на твой вкус,— привычно польстила она старой женщине.

Танаис изобразила что-то вроде улыбки и направилась обратно к столику. А девушка застыла у зеркала, внимательно наблюдая в отражении за действиями служанки.