Страница 26 из 51
— То-то,— презрительно прошипела она, выдергивая из ножен незадачливого любителя острых ощущений кинжал.— Это тебе вместо сладкого, ублюдок!
Девушка быстро накинула на себя одежду и взглянула мельком на стражника. Бедолага шевельнул рукой и что-то нечленораздельно промычал.
— Что, еще жив? — удивилась Соня.— Надо же, крепкий…
Она прекратила его мучения ударом кинжала и, пошарив у солдата в карманах, нашла несколько серебряных монет.
— Пригодится на дорогу,— усмехнулась девушка, осторожно отворила дверь и выскользнула в полутемную каменную галерею.
Внимательно прислушиваясь, она миновала ряд железных дверей, таких же, как и у ее собственной камеры, но кроме нее в этот день узников в подземелье больше не было.
«Это мне на руку,— подумала Соня, медленно ступая по каменным плитам,— по крайней мере тихо и стражников немного».
Она беспрепятственно прошла весь длинный коридор и остановилась перед щербатыми ступенями, ведущими наверх. Девушка, когда ее везли сюда, заметила, что рядом с выходом находится сарай, где стояли повозки, и решила пока спрятаться там. Особенно большим количеством времени она не располагала, потому что помнила — по звукам, которые доносились в камеру,— что смена стражников происходит около полуночи, а до сумерек, судя по пробивавшемуся в узкие окна свету, было недалеко.
Соня поднялась к выходу и, улучив момент, проскользнула в соседнюю дверь, быстро пробежала по сараю и забралась в крытую повозку.
Отдышавшись, девушка на мгновение задумалась, что ей делать дальше. Отсиживаться здесь не имело смысла, поскольку через некоторое время найдут убитого ей стражника и тогда непременно начнут ее искать. Надо проникнуть на стены замка; тогда если иметь веревку, то спуститься вниз под покровом ночной темноты не составит особого труда — но надо успеть это сделать до того, как поднимут тревогу. Где добыть веревку? Ее размышления прервали голоса, приближавшиеся к сараю:
— Запрягай в ту, черную,— услышала она,— да пошевеливайся!
Соня осторожно высунулась из-за полога повозки и поняла, что уже не успеет убежать отсюда незамеченной: двое человек подводили к ее убежищу лошадей, намереваясь запрячь их. Они были без оружия, и девушка легко могла бы зарезать обоих, но тогда, без сомнения, возникнет шум, который привлечет сюда других.
Соня сжалась в комок в углу повозки, ожидая, когда люди, закончив свою работу, покинут сарай. Однако дело, видимо, было спешное, потому что она почувствовала, как повозка качнулась от того, что кто-то сел на козлы, и услышала голос, понукающий лошадей:
— Но, бездельники, пошли!
Повозка двинулась, и Соня, приникнув к щели в чуть отодвинутом ею пологе, наблюдала, как они приближаются к главному, по всей видимости, входу в жилые помещения замка.
Теперь мысль о побеге можно было оставить совсем, потому что на крыльце стояли несколько вооруженных мужчин, в одном из которых она узнала генерала Клемансаля. Он что-то говорил остальным, почтительно внимавшим его словам. Повозка подъехала к крыльцу, и девушка, подвинувшись, встала спиной к тенту у самого полога и вытащила кинжал из ножен.
— Вот что, Тиганаса,— услышала она знакомый властный голос.— Осталось два дня, не забыл, надеюсь?
— Не беспокойся, господин,— прозвучало в ответ.— Все будет так, как ты хотел.
Полог отдернулся, и генерал, повернув голову назад, боком пролез в повозку, продолжая разговор внутри экипажа.
Соню он не заметил.
— Смотри у меня, бездельник! — сказал он, видимо обращаясь к тому самому Тиганасе.— Сам понимаешь… Когда вернусь, хотелось бы верить, что ты сможешь кое о чем доложить.
Генерал уселся на сиденье в левой стороне повозки и откинулся назад, по-прежнему не замечая Соню, прижавшуюся к стене. Она почувствовала, как сзади кто-то вспрыгнул на запятки повозки. Лошади тронули.
— А… ш-ш-ш! — Клемансаль ощутил присутствие человека рядом с ним, повернулся, раскрыл рот, но было поздно: он почувствовал острие кинжала на своей шее.
— Тихо! — прошипела Соня.— Шевельнешься или вякнешь — конец! Ты хорошо меня понял, ублюдок?
— Ш-ш-ш… а-ага…
— Куда едешь?
— Здесь недалеко… за городом…
— Это меня устраивает.— Соня придвинулась почти вплотную к нему, не отнимая кинжала от шеи своего пленника.— Сколько человек охраны?
— Во… восемь, кажется,— ответил Клемансаль, который только сейчас рассмотрел в полутьме своей повозки, кто обращается с ним столь невежливо.— Ты… ты…
— Кому сказала — заткнись.— Острие кинжала надавило чуть сильнее.— Твое время прошло, и теперь вопросы задавать буду я.
Девушка задумалась на мгновение, продолжая держать кинжал у горла Клемансаля.
Нельзя сказать, чтобы положение ее окончательно устраивало, хотя Клемансаль и был полностью в ее власти. Даже если она сейчас прирежет его, то непонятно, что делать дальше в этой повозке в окружении почти десятка хорошо вооруженных аквилонцев.
— Как у тебя с оружием? — Она быстро ощупала его пояс: ни меча, ни кинжала не было.
— Что же это ты, гад ползучий, без оружия в путь пустился? — усмехнулась она.—– А ну как нападут?
— Здесь не нападут,— почти обиженно ответил Клемансаль и гордо добавил: — Везде мои войска!
— Ну тогда, приятель,— неожиданно Соню осенило,— сам думай, как остаться живым.
— Я отпущу тебя и обещаю не преследовать, если ты обещаешь не убивать меня! — с готовностью произнес Клемансаль.
— Ты что же, считаешь меня такой идиоткой? — презрительно фыркнула девушка.— Кто поверит аквилонцам — не увидит больше солнца! Так у нас говорят даже дети. Не слышал? Хорошенькой подумай или, клянусь всеми богами, я выпущу из тебя кровь. И много,— пообещала Соня, и по ее тону Клемансаль понял, что она свою угрозу выполнит без колебаний.— Кстати, скажи-ка, почему ты не оставил меня солдатам, а бросил в тюрьму ?
— Я..,— замялся Клемансаль.
— Говори, падаль!
— Я хотел… хотел продать тебя Атлии…
— Продать? — В голосе Сони появились металлические звуки.— Ты думаешь, я нужна ей?
— Офицер сказал, что она тебя искала…
— Где и когда?
— В Хауране, примерно год назад.
— А… Это давно уже никого не интересует,— усмехнулась девушка.— Кинжал в спину ты бы от нее получил, больше ничего, дурак! Но хватит об этом. Ты успел подумать о том, как спасти свою шкуру?
— Думаю, думаю…— зашептал Клемансаль.— Я могу отпустить охрану из всадников…
— Было бы неплохо,— одобрительно заметила Соня.— Но остается еще возница и двое твоих ублюдков на запятках. Как ты поступишь с ними?
— Когда въедем в поместье Гимаэля, я скажу, чтобы они слезли…
— И тогда останемся только мы с тобой и слуги того, к кому ты едешь, так?
— Выходит, так,— подтвердил Клемансаль, холодея от предчувствия близкой развязки.
— Сам понимаешь, меня это устроить не сможет. Но для начала охрану можешь отпустить.
— Сейчас…– Клемансаль наклонился, отдергивая полог.
— Ты понимаешь? — зловеще шепнула Соня, продолжая держать его на острие клинка.— Одно движение, и…
Все прошло как по маслу, и охрана, довольная тем, что можно вернуться в город, а не трястись неизвестно куда по лесной дороге, развернула коней и с гиканьем помчалась назад. Клемансаль задернул полог и осторожно опустился на сиденье.
— Ты довольна?
— Молодец,— похвалила его Соня и одним точным движением перерезала ему горло.
Клемансаль только булькнул разок и мешком свалился к ногам девушки. Она брезгливо оттолкнула тело ногой подальше от себя, чтобы не запачкаться.
— Поверил, дубина стоеросовая,— без всякого почтения отозвалась она о покойном.— Что же, аквилонский счет можно считать открытым.
Повозка была высокой, и с запяток возница был не виден стоявшим там двум охранникам. Соня глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, и двумя резкими движениями распорола тент за спиной кучера. Тот не успел и охнуть, как его труп оказался в повозке, а девушка, разобрав вожжи, хлестнула лошадей.