Нация и сталь

Рем мечтал восстановить сильную националистическую Германию и, как Гитлер, считал, что это в состоянии сделать только партия, опирающаяся на поддержку низших классов. Решительный, неистовый, подобно большинству основателей нацисткой партии, являвшийся гомосексуалистом, он помог сформировать первый нацистский взвод головорезов, вскоре превратившийся в армию штурмовиков, которой он сам командовал вплоть до 1934 года, когда был расстрелян с санкции Гитлера.

Рем не только привел в быстро растущую партию многих бывших военных и добровольцев свободного корпуса, которые образовали костяк организации в первые годы её существования, но и, находясь на действительной службе, обеспечил защиту Гитлеру и его движению, а иногда и поддержку властей. Без содействия Рема Гитлеру вряд ли удалось бы развернуть широкую кампанию по подстрекательству населения к свержению республиканского режима. Гитлер, безусловно, не смог бы столь безнаказанно прибегать к террору и запугиванию, если бы не терпимость баварского правительства и полиции. Эта терпимость объяснялась влиянием Рема.

Дитриха Экарта часто называли духовным отцом национал-социализма. Он был старше Гитлера на 21 год. Остроумный журналист, посредственный поэт и драматург, он перевел "Пер Гюнта" Ибсена на немецкий язык и написал несколько пьес, но им так и не суждено было увидеть свет рампы. В Берлине Экарт, подобно Гитлеру в Вене, вел богемный образ жизни и пристрастился к спиртному и морфию. Как пишет Хайден, какое-то время он находился в психиатрической лечебнице, где ему и удалось наконец поставить свои драмы, используя в качестве актеров содержащихся там больных.

В конце войны Экарт вернулся в Баварию. Там, в винном погребе "Бреннесель", расположенном в Швабинге, аристократическом квартале Мюнхена, он во всеуслышание разглагольствовал о превосходстве арийцев и призывал к уничтожению евреев и к свержению "свиней", правящих в Берлине.

Хайден, работавший в ту пору журналистом в Мюнхене, приводит высказывание Экарта, с пафосом обратившегося к завсегдатаем винного погреба со словами: "Возглавит нашу организацию должен человек, который бы не испугался пулеметной очереди. Надо нагнать страха на всю эту чернь. Нам не следует использовать военных, поскольку народ их больше не уважает. Лучше всего подошел бы какой-нибудь рабочий, умеющий говорить... Он не должен быть слишком умным... Лучше, если это будет холостяк, тогда нам легче подыскать ему женщин".

Вполне естественно, что поэт и большой любитель спиртного в лице Адольфа Гитлера нашел именно того человека, которого он и искал. Экарт стал близким другом и советчиком молодого человека, быстро идущего в гору. Он снабжал своего любимца книгами, помогал улучшить как стиль письма, так и разговорный немецкий. Экарт ввел Гитлера в круг своих знакомых, в число которых входили не только состоятельные люди, с готовностью вносившие деньги в фонды партии и материально поддерживающие самого Гитлера, но и их жены, почти поголовно влюблявшиеся в будущего фюрера, что, как мы увидим в дальнейшем, сыграло немаловажную роль в деле выживания нацисткой партии в трудной период её истории. Именно Экарт познакомил Адольфа Гитлера с Рудольфом Гессем и Альфредом Розенбергом, что придало немецкому фашизму мощный оккультный смысл.

Гитлер сохранил уважение к Экарту до конца своих дней и в последних словах "Майн Кампфа" выразил признательность своему эксцентричному наставнику, назвав его "одним из лучших, кто посвятил жизнь пробуждению нашего народа своим творчеством, помыслами и, наконец, своими делами". Умер Экарт от белой горячки в декабре 1923 года, то есть почти сразу же после неудачного "пивного путча".

Так выглядело странное сборище неудачников, стоявших у истоков национал-социализма, создавших, не отдавая себе в том отчета, движение, которое за тринадцать лет своего существования смогло поработить почти всю Западную Европу и стало причиной начала Второй мировой войны.

Недалекий слесарь Дрекслер заложил основы движения, пьяный поэт-морфинист Экарт развил определенные "духовные", а, главное, оккультные ценности, чудаковатый экономист Федер сформулировал то, что считалось идеологией, гомосексуалист Рем обеспечил движению поддержку военных и ветеранов войны.

Однако задачу по превращению скромного дискуссионного клуба в то, что вскоре станет мощной политической силой, взял на себя на данном этапе не кто иной, как бывший бродяга Адольф Гитлер, которому в то время исполнилось тридцать лет и которого ещё никто не знал. Он подтолкнул свой скромный комитет к организации многочисленных митингов. Гитлер сам печатал на машинке и расклеивал приглашения. Впоследствии он вспоминал, как однажды, раздав восемьдесят таких приглашений, сидел и ждал гостей: "Через час председатель должен был открыть митинг. Нас снова было только семеро, семеро старых друзей".

Но Гитлер не терял надежды. Он увеличил количество приглашений, печатая из на ротаторе, чтобы собрать средства, дал объявления в местной газете. Успех, по его словам, был просто поразительный - на митинг пришло сто одиннадцать человек. Гитлер впервые должен был выступить перед такой массой народа. По его утверждению, аудитория была буквально наэлектризована пламенной речью оратора. Энтузиазм присутствующих вылился в пожертвования в размере трех сот марок, который на какое-то время помогли решить финансовые проблемы партии.

Оккупацию Рура и левые, и правые в Германии расценили как очередное свидетельство слабости Веймарской республики. Особенно ярко такие настроения проявились в Баварии, где шрамы от гражданской войны 1919 года ещё не успели зарубцеваться. В Баварии постоянно происходили столкновения между коммунистами и национал патриотами. Наиболее активно в 1923 году начала проявлять себя национал-социалистическая германская рабочая партия, или сокращенно НСДАП. Её в то время возглавил Адольф Гитлер. У него к 1923 году уже появились мощные покровители, в том числе бывший начальник германского генштаба и герой войны Людендорф. В 1923 году Гитлер и Людендорф предприняли в Мюнхене попытку переворота, надеясь свергнуть Веймарское правительство и разорвать Версальский мирный договор.

Около одиннадцати часов утра 9 ноября 1923 года, в день провозглашения Германской республики, Гитлер и Людендорф вывели трехтысячную колонну штурмовиков из парка в районе "Бюргербройкеллер" и направили её в центр Мюнхена. Рядом с ними в первом ряду маршировали руководитель СА Геринг, Шейбнер-Рихтер, Розенберг, телохранитель Гитлера, Уильям Граф и с десяток других нацистских вожаков и главарей "немецкого союза борьбы". Впереди колонны развевалось знамя со свастикой и знамя "Бунд Оберланд".

Чуть поодаль от первых рядов демонстрантов двигался грузовик с пулеметчиками. Штурмовики несли на плече карабины с примкнутыми штыками. Гитлер размахивал револьвером. Войско, безусловно, было не самым грозным, но Людендорф, имевший большой опыт командования миллионами отборных германских частей, видимо, считал, что для выполнения его плана этого вполне достаточно.

Пройдя несколько сот метров, бунтовщики встретили на своем пути первое препятствие. На мосту короля Баварии Людвига, безумного поклонника Вагнера, растратившего всю государственную казну на постройки фантастических замков в духе декораций к операм композитора-романтика, так вот, именно на этом мосту-памятнике немецкому романтизму, мосту, перекинувшемуся через реку Идар, дорогу путчистам преградил отряд полиции. Геринг устремился вперед и, обращаясь к начальнику полицейского отряда, стал угрожать расстрелом заложников, которые, по его словам, находились в хвосте колонны, в случае, если будет открыт огонь по восставшим. Полицейские вынуждены были пропустить колонну через мост.

На Мариенплац нацисты наткнулись на большую толпу, слушавшую разглагольствования Юлиуса Штрейхера - ярого антисемита из Нюрнберга, который направился в Мюнхен, как только услышал о путче. Он быстро закончил свою речь и присоединился к бунтовщикам, встав в колонну за Гитлером.