Золотые крылья дракона

— А он нас не слышит? — опасливо поинтересовался Чани.

— Наверное, нет, иначе поднялся бы такой шум…

Они снова замерли.

— Будешь ты выполнять приказания всемилостивейшего повелителя нашего или нет?! — завизжало вверху.

— Засохни, Бесхвостый, — ответил бас. — Надоели вы мне все. Подняли в прошлый раз, такой интересный сон из-за вас не досмотрел. А для чего? Камень какой-то раскусить. А у меня до сих пор зубы от него болят, — пожаловался дракон. — И спать охота.

— Да мы тебя…

— Слушай, Крысюк, наверное, тебя давно не купали, что ведешь себя так нахально. Смотри, мне недолго сделать!

— Но-но, не забывайся, — заверещал Крысюк. — С кем ты говоришь?!

— И верно, что ты такое?

— Я есть полномочный представитель его величества.

Раздался возмущенный писк. Чани и принцесса тихонько рассмеялись.

— Никуда от этой крысы не деться, — заметил Чани. — Куда ни пойдешь — всюду на него натыкаешься. Вездесущий прямо.

Снова зазвучал бас:

— Брысь, поганец! Я спать хочу.

— Ну послушай, дракончик, миленький, — сменил тон Крысюк, льстиво запищав. — Ты такой большой, такой могучий, такой сильный. И сделал тебя таким ведь именно всемилостивейший повелитель. Ведь это он дал тебе золотые крылья.

— И что с того?

— Неужели ты будешь таким неблагодарным, что не откликнешься на просьбу о помощи.

Снова кто-то гулко зевнул.

— А вот возьму и не откликнусь.

— Нет, я, конечно, не угрожаю. Но тогда я все расскажу нашему дорогому Королю. А там посмотрим…

— Совершенно точно, купали тебя давно…

Крысюк, видимо, обозлился и перешел к прямым угрозам:

— Ну, смотри. Дело хозяйское, но не пришлось бы тебе пожалеть. Обкорнают тебе крылышки, будешь до конца дней своих ползать, как черепаха.

— Мне? — дракон глухо захохотал.

— Смотри, Черный Меч вышел на свободу.

— Что из того? Я почую любого волшебника прежде, чем он приблизится ко мне с этим ли мечом, без него ли. А там еще посмотрим. Вот и сейчас на острове, между прочим, кто-то есть. Можно пойти и слопать… Ты чего затрясся? Далеко он, не собирается твою драную шкуру щипать…

— Пойди и съешь, если можешь.

— А неохота. Меня не трогают, не трону и я.

— Ты плохо кончишь.

— Гуляй, гуляй… А я вздремну чуток.

— Вот возьмет Король Золотой Талисман…

Но ответом Крысюку был мощный храп.

Ториль озабоченно потерла щеку.

— Интересно!..

— А что здесь интересного, — лениво сказал Чани. — Дай сюда меч, пойду я. Ты ведь сама слышала, что ни одного волшебника к себе он не подпустит, а я простой человек, меня он не учует.

— Тебе не совладать с мечом.

Не отвечая, Чани взял у нее меч из рук и резким движением выдернул его из ножен. В лицо им пахнуло холодом, и неведомая черная тень заполнила расселину. По лезвию меча побежали, извиваясь, черные руны, а камни на рукояти загорелись мрачным кроваво-красным блеском.

— Не совладать? — угрюмо спросил Чани.

Принцесса долго смотрела на него.

— И все-таки я боюсь, за тебя боюсь…

Чани успокаивающе улыбнулся, сунул меч в ножны и направился к выходу из расселины.

— Солнца и счастья тебе, — прошептала Ториль.

Путь был тяжелым. Поднимающиеся из-под камней испарения смешивались с черным дымом и образовывали колеблющуюся завесу, которую приходилось буквально раздвигать руками — такой плотной и тяжелой она была. Иссушающая жара невольно наталкивала на мысль о воде, и действительно, изредка попадались неподвижные малахитово-зеленые лужи. Но когда Чани, поддавшись искушению, сунул в такую лужу руку, то сразу же ее отдернул, едва удержавшись от крика, — вода обжигала, как кислота, и долго еще потом зудела покрасневшая кисть. Кружилась голова, перед глазами вертелись разноцветные колеса, но Чани упорно шел дальше.

Сначала он подумал, что натолкнулся на остатки какой-то древней стены, сложенной еще в те времена, когда о драконе не слыхали. Крупные черно-зеленые кирпичи выглядели странно, но Чани уже привык к необычному. И лишь заметив, что стена едва заметно вздрагивает и раскачивается, понял, что это не стена. Перед ним был спящий дракон.

Доносились раскаты чудовищного храпа и взревывания. Чани невольно пробрала дрожь. А что будет, когда дракон проснется? Но он превозмог страх и осторожно дотронулся до тускло поблескивающей чешуи и тотчас отдернул руку, словно обжегшись, хотя бок дракона был ничуть не горячий. Камень и камень.

Ничего не случилось. Чудовище продолжало мирно спать, не заметив прикосновения.

Чани уже смелее похлопал его по боку… Но если он так огромен, что легко принять его за крепостную стену, то как же с ним справиться? Даже если и захочешь отрубить голову, просто не дотянешься. Чани от огорчения, забывшись, стукнул кулаком по дракону. И опять ничего не произошло. Храп не прервался. Чани удивился и второй раз, теперь нарочно постучал по чешуе. Никакого результата. Десятикрылый не просыпался. Это было даже обидно. Его пришли казнить, а он не соизволит обратить внимание…

Тогда Чани нахально — семь бед, один ответ — схватился за выступающий край чешуи, подтянулся и вскарабкался на спину дракона. Спина была широкая и больше всего напоминала крытую крупной черепицей крышу какого-то длинного здания. По хребту бежал ярко-красный гребень, каждая пластина которого была выше Чани.

Чани перевел дух и достал из ножен меч. Глаза золотого дракона на рукоятке налились кровью, меч начал нервно подергиваться в руке и тихо гудеть. Чани, осторожно ступая, двинулся вдоль гребня, надеясь, что идет в нужную сторону — к голове.

Дракон по-прежнему ничего не замечал. Храп становился все громче, указывая, что путь выбран правильно. Каждый мощный выдох вздымал облака пепла, и вскоре Чани стал плохо различать окружающее, так как в воздухе кружились многочисленные черные хлопья, настоящая метель. Несколько раз он натыкался на плотные кожистые складки, закрывающие чешую. Чани догадался, что это крылья. Постепенно он вообще забыл про осторожность, брел, спотыкаясь и падая. Пару раз он едва не сорвался вниз, успевая в последний момент схватиться за что-то торчащее из спины чудовища. Теперь Чани мечтал только об одном — чтобы дракон поскорее кончился. Но дракон этого делать не собирался, он тянулся бесконечно.

Вдруг нога Чани задела что-то мягкое, раздался пронзительный визг, верещанье, и какой-то темный клубок покатился вниз. Чани в страхе приник к холодной пластине гребня.

— Караул! Тревога! — завопил снизу Крысюк.

Дракон спал.

— Караул! Наших бьют! — надрывался Бесхвостый.

Чани почувствовал, что чешуя под ногами зашевелилась, задрожала, дракон перестал храпеть и сиплым спросонья голосом прогудел:

— Кого бьют?

— Меня, — пожаловался Крысюк.

— И правильно делают.

— Но и тебя могут! На меня кто-то наступил.

— Чепуха, — уверенно ответил дракон. — Чтобы по мне ходили, а я не знал об этом? Чепуха.

— Но я правду говорю.

— Значит, ты заболел.

— Вот отрубят тебе глупую башку…

— Если глупую — то, значит, не мне.

— Это намек?

— Я чувствую, что волшебник по-прежнему далеко. Он не двигается с места.

— Это та принцесса, о которой я тебе рассказывал. Ну съешь ее, пожалуйста. Дракон ты, в конце концов, или не дракон? Ты должен питаться принцессами.

— Что за напасть на мою голову! Вот высплюсь и съем. Честное драконовское слово.

— А как быть с тем, который идет по тебе?

— По мне?

Чани увидел, как из пепла вынырнула огромная прямоугольная морда, из ноздрей ее валил дым. Чани поднял меч, но дракон и не попытался напасть.

— Никого не вижу, — глядя ему прямо в глаза, сообщил Десятикрылый.

— Но кто-то же хотел меня задавить, — плаксиво вякнул Крысюк.

— Померещилось. — Морда исчезла в облаке дыма, послышался глухой удар, от которого вздрогнула земля: дракон снова улегся. — И отвяжись по-хорошему.

Чани, как завороженный, шел вперед, он в очередной раз споткнулся и упал, разбил колено в кровь. Он зашипел от боли, но тут же зажал рот ладонью. Перед ним лежала широкая пластина из яркого полированного золота, блестевшая даже сквозь покрывавшую ее грязь. Золотое крыло… То самое, которое придает дракону такую силу…