Римляне

Виктор. И наверх поднимемся, не все сразу... Подойди, что ты там уселась?.. Как чужая, ей-богу!.. Отвыкла, да?.. Ну, это ничего, это пройдет... Иди ко мне!..

Татьяна (смятенно). Сейчас, сейчас... только пуговицу пришью...

Виктор. Ах, пуговицу... (Смеется, не открывая глаз.) Да плюнь ты на эту пуговицу!.. К тебе муж приехал, а ты - пуговицу!..

Татьяна торопливо шьет.

Татьяна (бормочет). Сейчас, Вик!.. Сейчас... Иду... Не сердись!.. (Укалывает палец, вскрикивает.) Ой!..

Виктор (вскакивает). Что с тобой?.. Укололась?.. (Подходит к ней, успокаивает.) Не плачь, мой чижик!.. Не плачь, мой хороший!.. Мой любимый... (Опускается перед ней на колени, целует уколотый палец.) Тебе хорошо со мной?..

Татьяна (смотрит в пространство поверх его головы, перебирает его волосы).

Хорошо, очень хорошо...

Пауза.

Виктор. Все?.. Не больно?..

Татьяна. Немножко...

Виктор. Ничего, скоро пройдет... (Обнимает ее, не вставая с колен.) Для тебя, конечно, две недели не срок, ты меня с корабля три года ждала...

Татьяна. У тебя отпуск был.

Виктор (хмыкает). Отпуск!.. Им бы такой отпуск!.. Десять суток - раз в три года...

Татьяна. И на том спасибо...

Виктор. За что?.. За то, что мы кругосветку сделали без всплытия?.. Как вспомню, до сих пор тошно делается...

Татьяна (отстраненно). Но кому-то ведь надо было это сделать.

Виктор (смотрит на нее снизу вверх). Но ты ведь была не одна... У тебя был Антон...

Татьяна молчит. По ее щекам текут слезы, но Виктор этого не замечает.

Виктор. Правильно мы сделали, что родили его сразу после школы, правильно, да?..

Татьяна (с трудом, коротко). Да.

Виктор. Говорили: куда вы спешите?.. ранние браки редко бывают удачны!.. Какая чушь!.. (Замолкает, прижимается щекой к ее животу.) Пойдем наверх?..

Татьяна (вытирает слезы рубашкой). Не спеши... Потерпи немножко.

Виктор (в его голосе появляется нотка подозрения). Боишься, что кто-нибудь придет?.. Пусть приходят... Я понимаю, нас пустили на лето, дали комнату, бесплатно - но ведь мы как будто друзья?! Я говорю: как будто - слишком уж мы разные люди... Как там у классика?.. Земля и небо, луна и солнце, лед и пламень?..

Татьяна (медленно, по слогам). Волна и камень... Стихи и проза...

Виктор. Ладно, проехали... (Короткая пауза.) Мы муж и жена, молодые, и я полагаю, что не следует делать вид, что мы в постели ведем себя подобно героям наших целомудренных кинолент?.. В отутюженных фланелевых пижамках, ручки поверх одеяла?..

Татьяна молчит. Он вдруг все понимает, резко встает, отходит, отворачивается.

Виктор (коротко, голос его срывается). Где они все? Где Антон?

Татьяна. На озере.

Виктор. Все?

Татьяна. Кроме Макса... Он в мастерской.

Виктор. А ты почему не с ними?.. Почему ты осталась?.. (Оборачивается к ней.) Меня ждала?.. (Смотрит на нее.) Ну, говори, говори (кричит), соври мне что-нибудь напоследок!..

Татьяна молчит.

Виктор. Макс?

Она отрицательно качает головой.

Виктор (ошарашенно). Так вот оно что!.. Вот, значит, какие пироги!..

Смотрят друг на друга.

Виктор. Пойдем наверх... (Она молча, как сомнамбула, поднимается со стула, кладет рубашку на стол.) Иди первая, я за тобой. (Она поворачивается, идет.) Иди, иди...

Идет за ней. Медленно, друг за другом, на дистанции трех-четырех шагов, проходят через холл, поднимаются по лестнице на второй этаж. Из сада через галерею на веранду входит Максим. Видит рубашку на столе, брошенный на пол рюкзак.

Некоторое время стоит молча.

Максим (кричит во весь голос). Спасибо за рубашку!..

Подходит к пианино, перебирает клавиши, садится, начинает негромко петь "Мишель".

Освещение меняется.

На галерее в сгущающихся сумерках опять стоит Виктор и смотрит сквозь стекло на веранду, где так же сидят по разные стороны стола Татьяна и Александра Николаевна.

Андрей Николаевич и Антон играют на бильярде.

Максим негромко напевает "Yellow submarine", сидя за пианино при зажженных свечах. Постепенно заводится сам и заводит окружающих так, что они тоже начинают подпевать, не отрываясь от своих занятий.

Максим (поет). Sky of blue and sea of green on the yellow submarine! We all live on the yellow submarine... (Кричит.) Everybody! (Выбрасывает два пальца "V", кричит.) Два раза!..

Все (подхватывают). Yellow submarine!.. Yellow submarine!..

Максим (один). We all live on the yellow submarine!.. (Кричит.) Everybody!..

Все (оглушительно). Yellow submarine!.. Yellow submarine!..

Антон в этот момент загоняет победный шар.

Общая овация по поводу окончания песни и личное ликование победителя.

Антон (высоко подпрыгивает на месте, кричит). Победа!.. Победа!..

Хватает с балки одну из двустволок, выбегает на галерею и вдруг палит из обеих стволов в вечернее небо. Общая пауза. Все смотрят на галерею, где стоят друг против друга Антон и Виктор.

Антон. Извините, я вас разбудил?..

Виктор. Я не спал... (Смотрит на него.) Ты - Антон?

Антон. Да... А откуда вы знаете?..

Виктор. Я старый друг вашей семьи... Меня зовут Виктор Георгиевич!..

(Протягивает руку, Антон пожимает ее.) Можно просто Виктор, даже Витя...

Антон. Антон Андреевич. Можно просто Антон...

Оба смеются.

Антон. А что вы здесь стоите?.. Идите в дом!..

Виктор. Спасибо.

Переступает порог веранды.

Антон идет следом с ружьем в руках.

Андрей Николаевич (смотрит на них, негромко). Все это, конечно, хорошо, но что означает эта пальба?.. Антон?..

Антон (небрежно). Да это холостые...

Андрей Николаевич (повышает голос). Холостые, говоришь?.. Да почему оно вообще стреляет?..

Антон (потирает лоб ладонью, смущенно). Понимаешь, отец, тут пока ты ездил в Германию за этим архивом в... Штеттин... Шметтин...

Андрей Николаевич (сухо). Шпремберг - дальше!..

Антон. Я отнес одному мастеру, он посмотрел, сказал, чтобы я оставил и зашел через пару дней, я зашел, он старый такой старичок...

Андрей Николаевич. Короче - сколько раз ты ходил к этому... старичку?..

Антон. Два... Точнее, четыре... (В ответ на вопросительный взгляд Андрея Николаевича.) Вот это (поднимает ружье) и еще "манлихер"...

Андрей Николаевич. А "зауэр"?.. "франкот"?..

Антон. Не успел... Ты вернулся, ну и... сам понимаешь...

Андрей Николаевич (строго, жестко). Но почему ты молчал?.. Почему ты мне ничего не сказал?.. (Сквозь зубы.) Мальчишка, дурачок безмозглый! Неужели до тебя еще не дошло, что ружье - это не елочная хлопушка, что оно убить может?!

Антон (в сторону, закусив губу). Я боялся... Сначала боялся, а потом забыл...

Андрей Николаевич (рассеянно). Значит, боялся?.. Ну-ну...

Антон (продолжает, глядя в сторону, в темное окно). Я тебя всегда боялся, с самого начала... Ты всегда был сильнее, во всем: в шахматах, на охоте... Про остальное я не говорю, бокс, каратэ, кик-боксинг - это не в счет, я просто моложе... Мышечная реакция... А вот разные языки, бильярд, про твою биографию я просто молчу - она подавляет своим величием... А сегодня я выиграл на бильярде - первый раз за всю жизнь...

Андрей Николаевич (сдержанно). Отвоевал, значит, одну позицию... Поздравляю!..

Общая пауза.

Андрей Николаевич (негромко, ни к кому не обращаясь). Биография, значит, угнетает... Интересная мысль. Логики ни малейшей, а мысль интересная, эдакий умственный ход, ребус для господина Зигмунда Фрейда... (Смеется.) Тоже великий путаник был, но он хоть не скрывал: если чего-то не знал, так и говорил - не знаю!.. Не знаю!.. (Набивает трубку.) А что биография?! Жизненный путь.

Жизнеописание. Curriculum vitae. Ave, Caesar!.. (Достает из бара бутылку коньяка, большую стопку, наливает.) Идущие на смерть приветствуют тебя!..

(Смеется, пьет.) Биография... Фикция. Мираж. Миф... (Напевает.) Я много лет пиджак ношу... Давно потерся и не нов он... А давайте споем Окуджаву, все вместе!.. Макс, изобрази!.. (Запевает.) Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет... (Максим неуверенно, нерешительно подбирает мелодию.) Дай же ты, Господи, каждому... Ну, Макс, давай!.. Все!.. Дружно!.. Everybody! Вспомним славные шестидесятые!.. (Кричит.) Макс, ты что, уснул?.. Тебя, что, тоже угнетает моя биография?!. (Хохочет.) Максим (негромко, но достаточно отчетливо). Мне вполне достаточно собственной, дядя!..