Ущелье барсов

«Если бы мне удалось перевернуть лодку вверх дном» — подумал я, но тут же понял, что это невозможно: стоило схватиться за ее борта, как лодка тонула. Положение создалось серьезное: до дна не достать, берег далеко, помощи ждать неоткуда. Долго мне не продержаться…

Взглянул на свою добычу. Один пеликан неподвижно белел на воде, загораживая вход в заливчик, другой плавал вверх брюхом.

«Может быть, в заливчике мельче?» — возникла слабая надежда. Поплыл к пеликану, схватил его рукой, чтобы оттолкнуть и проплыть в заливчик. Неожиданно рука почувствовала прочную опору. Я вцепился в пеликана обеими руками. Он держал меня на воде, как пробковый спасательный пояс.

Толкая пеликана перед собой, я поплыл к другому, оторвал зубами кусок рубашки и связал шеи обеих птиц.

Два пеликана хорошо держали меня на воде. Лежа на них, я греб руками, уже подсмеиваясь над своим приключением. Надо поторапливаться, пеликаны скоро намокнут и перестанут меня держать.

Мои опасения оказались напрасными. Я легко добрался до мелкого места. Вздох облегчения вырвался из груди, когда встав на ноги, я побрел по протоку, буксируя свою добычу.

«Дорого достались мне эти экспонаты для музея», — думал я, трясясь в кузове машины.

ЧЕРНАЯ НЕБЛАГОДАРНОСТЬ

Около речки начинался невероятно крутой подъем, но азарт охотника упорно погнал меня к вершинам гор.

Успешная охота за козлами зависит от того, кто кого заметит первым. Но попробуйте двигаться незаметно, когда маленькие птички-чеканы тревожным чёканьем извещают все ущелье об опасности. Они провожают вас за перевал до следующего ущелья и «с рук на руки» передают другим чеканам, которые провожают по своему ущелью и передают дальше. Под такое чёканье нечего и думать незаметно подобраться к горным козлам.

…Последняя пара чеканов осталась внизу. Но тут новый сигнал опасности раздается по склонам гор: это закричали сурки. Целый час под их крики взбираюсь вверх. У меня нет надежды увидеть козлов. А выше, заранее знаю, тревожно засвистят горные индейки — улары.

Трудно охотиться в открытых горах, когда все время за тобой следит много глаз.

Только через час тревожные сигналы остались позади, и я пробираюсь в полной тишине. Облака то и дело окутывают вершины гор. Здесь, на высоте, держатся крупные горные козлы — тау-теке.

Однако сколько я ни шел, как осторожно ни осматривал склоны гор в бинокль, козлов нет, хотя следов много.

Поднимаясь все выше и выше, я присматривался к обитателям подоблачных высот.

Пушистые звездочки чудесных горных цветов — эдельвейсов виднелись среди камней. Крупные белые бабочки — аполлоны, мелькая красными пятнами крыльев, порхали на альпийских лугах. По-осеннему грустно цвели незабудки, синие генцианы, аквилегии и другие яркие альпийцы.

Из кустов арчи выпорхнула крошечная синица, совершенно необычной фиолетовой окраски. Ученые называют ее расписной синицей. Кроме названия, почти ничего не известно о жизни этой редкой птички высокогорья. Она посмотрела на меня, наклонив головку, и опять юркнула в чащу.

Свежие следы крупного барса отпечатались на сырой земле и заставили оглянуться по сторонам, хотя я и знал — барсы первыми не нападают на людей.

Недалеко на камнях показались улары. Одна из птиц нарушила горную тишину громким свистом. Это была редкая дичь — я вскинул ружье и прицелился, но за крутым поворотом скалы посыпались камешки.

«Козел!» — догадался я, опустил ружье и бросился к скале, осторожно подкрался к ней и выглянул. Но козла там не было. Виден был только его свежий след и на нем еще живая раздавленная кобылка. Насекомое шевелило красными ножками и усиками.

С бьющимся сердцем стал спускаться вниз, куда уходили следы. Они были хорошо заметны, щебень и камень здесь сменил типец — любимая трава горных козлов.

Но, странное дело, козел, спускаясь, все время кружился, иногда оставляя на траве клочья шерсти: значит, он, лежа на земле, бился, сползая вниз. Я ничего не мог понять. Что могло случиться с козлом? Ведь все это только что происходило, примятая трава еще выпрямлялась. Козел где-то рядом…

Осторожно подполз к уступу склона, куда уходили следы и заглянул вниз.

Там, завалившись среди камней, лежал на спине горный козел. Он дрыгал ногами, бился и не мог подняться.

Я подошел к нему.

Козел притих и вытаращил на меня испуганные, светло-карие глаза, перечеркнутые полосками черных зрачков.

Мне ничего не стоило застрелить животное, но я заметил, в какое нелепое положение попал козел. Копыто его задней ноги было крепко засажено за рог. Очевидно, козел так энергично почесал затылок копытом, что с размаху забросил ногу далеко за рог и зацепился выемкой под бабками. Кружась и падая, козел сползал вниз, пока не застрял в камнях.

Конечно, это был исключительный случай в природе, хотя мне припомнился такой же случай с горным козлом и с сайгаком в Алма-Атинском зоопарке. Я сбросил рюкзак, достал фотоаппарат и несколько раз заснял козла. Но когда взял в руки ружье, мне стало жалко убивать беззащитное животное. Я подошел к козлу и взял его за заднюю ногу. Он вздрогнул и задышал порывисто и тяжело. Нога была горячая и дрожала. Козел начал биться, еще более завалившись за камни.

Я снял рубашку и, закутав голову козла, ослепил его. Он сразу затих. Тогда я снова схватил заднюю ногу и, упираясь одной рукой в рог, с трудом высвободил копыто.

Козел, мотая головой, вскочил на ноги и далеко отшвырнул рубашку. Но он не кинулся бежать, а взвился на дыбы и бросился на меня. Не успел я опомниться, как получил страшный удар в грудь и полетел вниз…

Очнулся на крутом склоне. В голове шумело. Я приподнялся, посмотрел кругом и невольно вздрогнул: в трех шагах была пропасть.

«Проклятый козел! — ругался я, поспешно отползая от обрыва. — Какая черная неблагодарность за спасение!».