Страница 3 из 4
Несколько сократился шептун, распространитель слухов. По крайней мере, на улице реже встречается его испуганная рожа с круглыми глазами и губами, вытянутыми по направлению к ушам собеседника. За его счет развился анекдотист. Он хихикает на каждом перекрестке. Иногда бывает, что двое останавливаются и после краткого скомканного приветствия немедленно начинается: "Рабинович приходит к доктору"... Даже шоферы уже знают, что если на мостовой стоят двое и хохочут с визгом и скрипом, то надо браться за тормоза: никакие сигналы не помогут. Но это открытые, простодушные, примитивные анекдотисты. Есть более усложненный тип. Бывает, что проходят двое или трое, на вид очень серьезные, с портфелями, лица нахмуренные, сумрачные, головы наклонены одна к другой, а послушать, так то же самое: "Однажды приходит Рабинович"...
Вообще, бездельник еще занимает достаточное место в нашей жизни. Есть большие мастера по умению не работать и, тем не менее, изображать из себя занятого человека. Есть даже "теоретики" на этот счет: "Если работать, говорят они, то всегда будут ошибки. Нет работы без ошибок". И они специализируются на том, чтобы заставлять работать других, приезжать в учреждение на несколько минут, под всеми предлогами уходить, уезжать, делать занятой вид, распекать кого-нибудь, подтягивать и т. д., но только не работать самому.
Есть еще много отрицательных типов, которых можно наблюдать на улицах Москвы. Исполняя ваше поручение, я насчитал их немалое количество. Обо всех я напишу вам еще в следующих письмах, а сейчас я, согласно вашему заданию, остановлюсь и на положительных. Они менее бросаются в глаза, порою они и вовсе незаметны - таково уж свойство положительного типа.
Вот идет по улице человек. Собственно, это - лучший человек нашего времени. Это - человек, которого никто не может описать. Это - герой пятилетки. Вот посмотрите на него. У него простое, рабочее лицо.. Он одет просто. На нем обычный френч, пальто, сапоги. На его голове обычный советский картуз. Ничего особенного он собой не представляет. Вы можете видеть его всюду тысячами, на улицах, на собраниях, в трамваях, в театрах. Тем не менее, повторяю, его никто не может описать. Все писатели стараются дать образ героя пятилетки, но пока еще немного удачных попыток. Почему? Много есть причин для этого. Но главная - это скромность подлинного героя. В чем его героизм? В том, что он незаметно делает великое дело. В самом деле, в первый раз за всю историю человечества рабочий может планомерно и по-настоящему улучшать жизнь своего класса, осуществляя социализм. Он имеет возможность делать свое родное дело. А как же в родном деле проявляется героизм? Он сам не понимает, в чем его героизм. Когда мать спасает ребенка, то будет ли она потом описывать свои усилия? Помнит ли она их? А если помнит, то будет ли она много останавливаться на том, что ей пришлось проделать?
Вот идет передовой рабочий. Для того, чтобы выполнить грандиозный план, сколько ему приходится делать усилий - незаметных, невидных? Он думает, не спит, бережет станок, придумывает что-то, чтобы меньше уходило масла, чтобы рациональнее работал каждый винтик, чтобы увеличивалась продукция, чтобы улучшалось качество. Потом приходят к нему и говорят: "Ты герой. Опиши свой героизм или мы тебя опишем". В большинстве случаев он не понимает, в чем его героизм. Ну, конечно, он старается и сам писать и рассказать. Это нужно. Нужно передавать опыт. Нужно показывать пример. Он понимает. Но все-таки очень трудно сказать, почему, если дело родное, оно делается по-родному. Опять-таки: трудно матери хвастать тем, что она сделала, чтобы, ребенку было лучше. Это тысячи усилий, о которых трудно рассказать. Многие рабочие даже сниматься не хотят: завидев фоторепортера, они машут рукой и уходят.
Вот он ходит по улице, герой пятилетки. Что можно сказать о нем? Он не эффективен. Он очень скромен. О нем трудно писать.
Согласно нашему плану, мы в Мастерской Человеков обстоятельно исследуем нескольких людей пятилетки, из чего они состоят. Я знаю, они не механизм, а живые люди. Они меняются и растут.
У них бывают падения и взлеты, срывы и подъемы. У всех есть недостатки. Они растут на труде - вместе с временем. Они растут вместе с эпохой, вместе с исторической миссией класса, и мы должны в Мастерской Человеков подробно исследовать, как меняются люди восходящего класса, как складывается тип нового человека.
Пока черты нового человека проявляются отдельно. Они редко бывают собраны.
Вот идет молодой парень. На нем значок ударника. Он спорит о чем то с товарищем. Его ясные мужественные глаза, гордые и решительные складки у губ - черты нового человека. Какие же это черты? Прежде всего - вера в жизнь, спокойная уверенность в победе. Но тут же из уст исходят, наряду с живыми, мертвые, использованные, изжитые, банальные слова. Вылетает грубейшая бессмысленная ругань. Что это? Это - от старого.
Очень многое новое еще не освободилось от липких притязаний старого. Однако на улицах Москвы можно видеть много новых людей.
Часто можно видеть, например, уверенного человека, не самодовольного, а уверенного. Его шаги упруги, движения спокойны я властны. Взгляд его зорок. Он смотрит на все как хозяин. Он морщится от грязи, сора, беспорядка, лишней толкотни, лишних людей. Он не огрызается во время мелких неудобств, тесноты и происходящих из-за нее мелких столкновений. Он хозяин. Он думает о том, как устранить непорядок, трудность, отсталость. Он стыдит пьяного и убеждает его идти домой, не обращаясь к помощи милиционера. Часто он сам отводит его. Он терпеливо объясняет нищему, что есть возможность получить работу и прекратить нищенство, он говорит ему, где получить ее.
Он внешне почти совершенно незаметен и пока еще ничем не отличен, этот спокойный, уверенный, сдержанный, вежливый и сильный хозяин. Но он уже занимает большое место в жизни. Кто он? Иногда это парень, вузовец с голой грудью, виднеющейся из широко расстегнутого ворота рубашки. Он занят беседой с товарищем. Он говорит о своих делах. В руках у него книга. Но в любую секунду он готов на гражданский акт. Он не замкнулся в себе. Он чувствует себя хозяином, и все, что происходит вокруг, непосредственно его касается.