Страница 10 из 73
- Кнупф сказал мне, что здесь можно заказать жениха. Так ли это? спросила она.
- Да, - не без смущения ответил Латун.
Он впервые разменивал великое открытие на объект потребления, и ему было грустно. Эту грусть испытывают все изобретатели, изобретение которых имеет практическое применение. Эдисону, вероятно, очень трудно было видеть - особенно в первый раз - какие-нибудь электрические кастрюли, явившиеся результатом применения на практике принципов использования электричества.
Латун волновался. Волна возмущения и жалости к себе подымалась в нем. В самом деле, стоило ли изобрести такое, о чем даже не могло мечтать человечество, для того, чтобы стоять в позе приказчика перед этой девушкой и выслушивать ее заказ. Черт знает, что происходит!
Но что же делать! Забивший со стихийной силой фонтан целебного источника распродают стаканами. Очевидно, таков закон.
И Латун, чуть-чуть нагнувшись, как нагибается всякий продавец в сторону покупателя, ответил:
- Да, гражданка. Пожалуйста. Это так. Вы можете заказать себе жениха. Какого именно пожелаете?
Молодая девушка без промедления - вопрос был ею, очевидно, хорошо продуман в утренних и вечерних грезах, когда вот эти самые милые пряди волос бывали разбросаны по жаркой подушке, а большие глаза наглухо закрыты отяжелевшими веками, - ответила:
- Знаете, я бы хотела, чтобы он был хороший.
Затем подумала и продолжала:
- Интересный. Хотя, знаете ли, внешность для меня не имеет особого значения.
- Но все-таки, - галантно сказал Латун уже совсем тоном продавца в магазине, - поскольку вы заказываете себе жениха, вы можете это сделать по своему вкусу. Нам все равно, Это не будет стоить дороже.
Ориноко,- находившийся в углу комнаты за зеленой занавеской, чуть не прыснул: Латун говорил так, как говорят о фасоне ботинок. "Торговля остается всегда торговлей", - подумал он.
- Значит, можно заказать по своему вкусу? - спокойно спросила девушка.
- Пожалуйста.
- Ну, хорошо.
И с простотой, возвышающейся, может быть, до поэзии, девушка продолжала:
- Глаза чтобы были как василечки.
Она провела ладонью по лбу и добавила:
- Или как звездочки.
И еще подумав, она продолжала:
- Чтобы он был высокого роста. Красивый. Сильный. Чтобы с ним было хорошо-хорошо... Чтобы были поэзия и настроения...
Еще пауза. И после напряженного, решительного размышления :
- Чтобы был честный, благородный и чтобы хорошо зарабатывал.
- Одну минуточку, - сказал Латун. - Я запишу все это.
Он достал толстую книгу, предназначенную для регистрации заказов, записал все и спросил:
- А как насчет известности? Нужно, чтобы он был знаменитым?
- Пожалуйста. Спасибо. Можно, чтобы он был и знаменитым.
И спокойно спросила:
- А когда он будет готов?
- Зайдите через недельку, - ответил Латун, не поднимая головы, склоненной над книгой.
Глава шестая
Ориноко, Кнупф и Камилл разбрелись по городу в поисках помещения. Все находили, что в одной комнате смешно принимать заказы и особенно изготовлять их.
- Это совершенно невозможно! - восклицали и Ориноко и Камилл с таким видом, точно они были опытными специалистами по изготовлению людей.
Латун отличался нерешительностью. Он явно нуждался в руководстве. Его длинные речи по всякому поводу, а часто и без повода, нисколько, по мнению юношей, не способствовали продвижению величайшего на земле открытия.
Эти юноши были значительно современнее Латуна и меньше придавали значения формальности и законным взаимоотношениям с властями:
- Что там думать и бояться - законы, законы! Законы сами по себе, а мы сами по себе.
На беспокойство Латуна они отвечали уверенными репликами, что ничего им власти не сделают, что, если ждать, пока выдадут патент на изобретение, погибнет все.
- Нам нужно помещение, - говорили они. - Неужели вам это не ясно?
И парни энергично занимались поисками, причем Кнупф совмещал поиски помещения с вербовкой заказчиков.
Капелов же никуда не отлучался и весьма внимательно знакомился с ремеслом искусственного человекоделания.
Он обладал недюжинными способностями. Это сразу заметил Латун. Капелов легко разбирался в эликсирах и тканях. Его пальцы быстро и ловко нащупывали что нужно. Ноздри безошибочно разбирались в запахах. Ему не претили эти утробные животные запахи человеческого тела. Он любил запах живой человеческой крови - не той, которая зря проливается, а той, которая льется в жилах, проходит через сердце и пахнет тем, что не имеет имени, чем пахнут губы возлюбленной на рассвете, истерзанные, горячие и чуть солоноватые.
Бывали случаи, когда в ночных работах Латуна он помогал ему чрезвычайно существенно, легко разрешая задачи, над которыми долго бился Латун.
- Совершенно правильно, - соглашался хозяин мастерской, с удивлением посматривая на Капелова. - Вы очень способный человек. Несомненно, вы принесете пользу мастерской. Ах, надо будет исправить вашу голову, чтобы вы могли поворачивать ею во все стороны. Напомните мне как-нибудь, я это обязательно сделаю на досуге.
Первый заказ жениха для девушки очень заинтересовал Капелова. Он оживленно высказывал свои предположения, каким должен быть этот жених:
- Давайте сделаем нечто хорошее, - сказал он. - Эта симпатичная молодая девушка достойна хорошего жениха.
Когда он эту же мысль высказал в присутствии Ориноко, тот съязвил:
- Я видел, вы энергично поворачивались, чтобы получше ее разглядеть, когда она была здесь. Жаль, что вам пришлось поворачиваться всем телом, так как вам трудно поворачивать голову. Почему вы так заинтересованы в том, чтобы у нее был хороший жених?
Капелов не нашелся, что ответить. Да он и не хотел отвечать Ориноко. Какой смысл в дешевом остроумии и огрызании! Пустое остроумие вообще отживает свой век. Для чего оно?
- Кем бы его сделать? - спрашивал он Латуна, от смущения чересчур громким голосом и с таким видом, точно он уже исполнял множество заказов. Какой бы профессией его наделить?
- Не знаю, - хмуро и с явным оттенком неудовольствия отвечал Латун, уж насчет этого, пожалуйста, осторожно. Кого-нибудь попроще сделайте. Прошу не забывать, что самый дорогой материал - это мозг.