Рулевой

Спустя мгновение гиперэкраны вырубились снова — на этот раз они оставались темными целых пять циклов, пока рубка сотрясалась от чудовищной вибрации. Все незакрепленные предметы попадали на палубу, а от носа катера отлетали и барабанили по стенам рубки какие-то горящие обломки. Когда экраны прояснились, на месте носовой башни зияло оплавленное отверстие.

— Это еще что? — поперхнулся Брим. — Это ведь даже не прямое попадание!

Вместо ответа слева по курсу ударило еще два чудовищных разрыва, снова сбивших отчаянно завывавший перегруженными генераторами катер с курса и сорвав с левого борта все оставшиеся целыми гиперэкраны.

— Всемогущая Вселенная! — вскричал Теада. — Я его вижу! Вон там, выходит из тени планеты!

— Старый крейсер! — крикнул Брим, сообразив, что угодил в элементарную западню. Маленькие сторожевики гнали его как дичь прямо на охотника. Лихорадочно шаря глазами по небу, он не прекращал думать. Без разлагателей, которыми он мог бы отстреливаться от сторожевиков, о бегстве нечего было и думать, но даже если бы он и сделал попытку, мощные разлагатели крейсера лишали его такой возможности. И все же единственный путь на свободу — мимо старого корабля. Он принял решение. — Барбюс! — завопил он. — Готовь торпеды!

— Торпеды к пуску готовы! — откликнулся Барбюс.

Брим нацелил изуродованный нос катера прямо на крейсер и включил дисплей наведения торпед, потом нахмурился, стиснув зубы. Не лучшая позиция для атаки — слишком низко и близко к планете — но лучшего шанса у него не будет.

— Поехали! — заорал он. Катер продолжали сотрясать взрывы, но Брим упрямо возвращал его на боевой курс. По мере приближения к крейсеру весь космос, казалось, начал гореть от непрерывной пальбы огромных башенных разлагателей. — Готовьсь!

— Товьсь! — отозвался Барбюс.

Новый разрыв отшвырнул катер, как щепку, в сторону. Брим стиснул зубы и снова уставился носом катера прямо в середину корпуса крейсера.

У него оставался один-единственный шанс. Каждый тик казался вечностью.

— Оба аппарата, — крикнул он. — Пли! Катер подпрыгнул — две большие торпеды вырвались из торпедных аппаратов и устремились вперед.

— Пошли торпеды, лейтенант! — доложил Барбюс.

— Перезарядить! — приказал Брим, отворачивая катер вправо как раз вовремя, чтобы избежать целой серии смертоносных разрывов. По обе стороны от рубки взвыли механизмы перезарядки, извлекшие торпеды из контейнеров и уложившие их в трубы аппаратов. Еще через тик длиной в вечность два щелчка подтвердили, что перезарядка завершена.

— К пуску готовы, — объявил Барбюс.

— Оба аппарата товьсь! Пли! — крикнул Брим. Катер снова подпрыгнул.

— Пошли торпеды.

Теперь уже по ним палило все, что могло стрелять на этом крейсере.

— Приготовься включать главный ход, Ник, — скомандовал Брим. — Уже готов, Вилф, — заверил его медведь. Брим еще раз смерил взглядом стремительно сокращающееся расстояние до крейсера. Еще один тик… пора!

— Врубай! — крикнул он.

Кристалл главного хода ожил как раз в то мгновение, когда две первые торпеды ударили в цель — они разорвались точно в середине корпуса, превратив часть его в огненный шар. Теперь Е607 несся с ускорением, которое может сообщить только главный ход.

— Мы врежемся в него! — визжал Амхерст. Спустя миллитик в остатки того, что только что было средней частью крейсера, ударила вторая пара торпед, и огромный корабль развалился надвое, словно гнилой арбуз. Мачта с КА'ППА-антенной медленно сложилась пополам и вдруг ракетой унеслась куда-то в сторону. Передняя часть корпуса завалилась на левый борт, отодвинувшись от кормы.

Брим правил точно на разлом — катер находился слишком близко, и у него просто не оставалось другого выбора. Чудовищная взрывная волна едва не перевернула катер, но они уже миновали остатки крейсера. В памяти Брима запечатлелись вспоротые взрывами отсеки корабля, разорванные пополам галереи, огонь и облака обломков. Что-то тяжелое ударило по рубке, прочертив глубокую борозду на палубе и вскрыв пустой торпедный отсек, как кожуру спелой каомбы. На мгновение кристалл вышел из-под контроля — по корпусу катера словно ударил с размаху исполинский молот, — потом начал действовать гэндомов эффект, и спустя еще несколько мгновений они уже летели в гиперпространстве. Когда Брим оглянулся, останки огромного крейсера превратились на неповрежденных гиперэкранах заднего обзора в пару светящихся песчинок, а под их ногами успокаивающе грохотал кристалл главного хода. Генераторы на покореженных фермах смолкли.

— Со стороны, наверное, казалось, что мы взорвались вместе с крейсером, — все еще дрожащим от возбуждения голосом выпалил Теада. — Мы перешли в гиперпространство, даже еще не миновав обломки!

— Несомненно, — согласился Урсис. — Вот только то, на что мы там напоролись, едва не прикончило наш кристалл. — Он хмуро уставился в свои приборы и почесал в затылке. — Десять тысяч С, не больше, — если, конечно, вы не хотите попасть в смещенное время.

Брим зябко передернул плечами. Все хорошо представляли себе последствия смещенного времени. Сам он давно уже решил для себя, что любая смерть лучше этого.

— Но хоть десять тысяч мы сможем поддерживать? — спросил он.

— Надеюсь, что сможем, — ответил медведь.

— Тогда давай, — сказал Брим. — Лучше уж небольшая гиперскорость, чем никакая.

— Как прикажешь, Вилф Анзор, — кивнул медведь, и неровный грохот кристалла усилился.

Брим наспех окинул взглядом интерьер рубки. С учетом того, как на протяжении последних нескольких метациклов обращались с катером и его оборудованием, все оказалось в относительно приличном состоянии. Краем глаза он увидел, как Марго сняла шлем — рядом с ней мгновенно оказался Барбюс. Она подняла на Брима усталые, покрасневшие глаза — усталость и напряжение почти до неузнаваемости исказили ее лицо.

— Я… я все видела, Брим, — произнесла она дрожащим голосом. — Я видела тебя. Ничего удивительного, что о тебе столько говорят.

— Это только отчаяние, — улыбнулся в ответ Брим. — Я не могу сделать ничего, пока меня не прижмет как следует.

— О, Брим. — Марго с трудом улыбнулась. — Ты невыносим. — Она еще раз сонно улыбнулась, потом закрыла глаза и уронила голову на плечо.

Барбюс расшнуровал ее скафандр и осторожно пощупал пульс.

— Она просто спит, лейтенант, — заверил он Брима, подмигнув. — Сдается мне, наша операция подходит к завершению.

— Подожди, мы еще не доставили леди на поджидающий ее корабль, — возразил Брим. — Впрочем, не думаю, что нам придется долго ждать этого, учитывая ту скорость, с которой мы улепетывали оттуда. — Он повернулся к Амхерсту. — Все в порядке, старпом, — спокойным голосом сказал он. — Как вы и хотели, мы направляемся домой. Вы бы сходили почиститься, а потом принимайте командование.

Встреча с кораблем, который должен был забрать Марго, произошла спустя несколько метациклов после того, как Е607 на десяти тысячах С вырвался за границы Лиги. На этот раз их ждал не легко вооруженный разведчик. Вместо этого на том, что осталось от передних гиперэкранов, показалась массивная туша тяжелого крейсера, подающего всеми возможными средствами сигнал немедленно подойти и пристыковаться.

После того как Брим сбавил скорость, подвалил к борту крейсера и пришвартовался, на израненную палубу катера опустился и присосался к их шлюзовой камере трап. А еще через несколько мгновений карескриец остался в рубке катера наедине с Марго — все остальные нырнули в шлюзовую камеру следом за Урсисом, крепко придерживающим Амхерста за локоть.

Брим подключил бортовые системы катера к энергетической сети крейсера, потом, выбрался из пилотского кресла, склонился над спящей Марго и осторожно положил руку ей на плечо.

Она медленно открыла глаза… моргнула… и протянула к нему руки. Брим заключил ее в объятия.

— Как я мечтал обнять тебя! — прошептал он; сердце билось как безумное.

— И я тоже мечтала о тебе, Вилф, — произнесла она едва слышно. — Это помогало мне держаться там, когда становилось совсем тяжело. — Она вздрогнула. — Я ведь не нажала на «сброс», о котором мы говорили тогда, на «Влиятельном». Не могла, и все.