Страница 8 из 16
Она побежала в ванную комнату, чтобы еще раз поглядеть на себя в зеркало. Она сказала придушенным голосом:
- Но ведь бриллианты с изумрудной огранкой стоят так дорого... Мондрагон наверняка выбрал самое дорогое, что только было в лавке у Аласяна.
Он подошел сзади и снова засмеялся своим горловым смехом.
- Очень может быть, darling. Ну и что с того? Раз тебе все так идет, серьги, колье, браслет... Он наклонился к ней и поцеловал ее в обнаженное плечо. - Happy a
После ужина они пошли в казино, где все мужчины оборачивались на миссис Коллинз, и она этому радовалась. В этот особый вечер ей даже было дозволено сидеть рядом с мужем, когда он играет, и он выиграл крупную сумму.
- Ты приносишь мне счастье.
- А ты разве не знал?
- Ну конечно знал, но чтобы за игрой... Ты чудесная женщина. Недаром твой друг, художник Мондрагон, сразу это понял.
- Он что, так и сказал?
- Да.
- А какими словами он это сказал?
- Да так и сказал, ты самая чудесная женщина из всех, какие ему когда-нибудь встречались, - отвечал Эрскин Коллинз. - Я бы еще немного поиграл в баккара. Ты не против?
Он долго играл и выпил в казино много виски. Когда они пересекали большую площадь перед "Hotel de Paris", было уже четыре часа. Очутившись в постели, мистер Коллинз тотчас уснул, а она еще долго лежала неподвижно, с широко открытыми глазами. Во второй половине того же дня они вернулись в Канн, в "Карлтон".
Все последующие дни они не раз видели то одну, то другую пару из тех, кого генеральный консул приглашал к себе на тот прием в "Палм-Бич", когда она познакомилась с художником Мондрагоном, они пили с этими людьми на террасе отеля, иногда ужинали, два раза с ними ужинал и Мондрагон. Он держал себя самым естественным образом, как, впрочем, и миссис Коллинз. И разумеется, они каждый раз заканчивали вечер в казино, с Мондрагоном, без Мондрагона, потому что Эрскин обожал игру.
А Мондрагон и миссис Коллинз снова сидели в баре. Пили и украдкой ласкали друг друга.
- Он никуда больше не собирается. Когда мы увидимся? Где? И как? Я просто не могу больше выдержать.
- Предоставь это мне, Аннабел Ли, дай мне поговорить с ним, - отвечал Мондрагон.
Когда Эрскин Коллинз оторвался от своей рулетки и пришел к ним в бар, чтобы чего-нибудь выпить, художник сказал:
- А мы с вашей супругой как раз говорили про фонд Магт. Мистер Коллинз, ваша жена очень хотела бы поглядеть на все эти знаменитые картины, которые там есть. И мои картины она хочет поглядеть и еще много чего. В Антибе - музей Пикассо с картинами, рисунками, керамикой. Потом Валлорис, там по старым методам делают провансальский горшочный товар - примерно с пятидесятого года, благодаря Пикассо, Пиньону и Приннеру Валлорис наверняка стал знаменитейшим центром керамики во всем мире. Да, и еще бывший замок монахов из Леринса. Часовня шестнадцатого века, ее оформлял Пикассо...
Мистер Коллинз тяжело вздохнул.
- Перестаньте, Пьер. Вы ведь позволите мне называть вас Пьер?
- Ну конечно, Эрскин.
Мистер Коллинз явно застеснялся.
- Понимаете, я крестьянин, я просто крестьянин, который умеет обращаться с деньгами, которого интересуют только деньги, чтобы уж быть совсем честным. Вот послушайте: я вас всех старше. Я приехал сюда, чтобы показать моей жене Лазурный берег. Как бы из окна машины. Поймите меня, Пьер. Я слишком стар, чтобы много бегать и разглядывать картины и скульптуры. Не сердись на меня, darling, пожалуйста, не сердись. Твой старенький Эрскин слегка устал. А картины и все такое прочее его и в самом деле не интересуют. Счастливый случай распорядился так, что нам повстречался мосье Мондрагон...
- Пьер.
- Что нам повстречался Пьер, вы уж извините. Я хочу сделать вам такое предложение: после обеда, если к тому есть хоть малейшая возможность, я всегда ложусь на часок. И тогда к вечеру я чувствую себя вполне отдохнувшим. Но здесь другой воздух, здесь я, может, просплю два часа, а то и три. Тогда уже день клонится к вечеру. Будь на то моя воля, darling, я бы немножко поиграл перед обедом. И после обеда тоже. Почему бы вам не пройтись вдвоем, чтобы Пьер показал тебе все местные достопримечательности, а я тем временем буду спать, ну и поигрывать. А часов около девяти мы встретимся в этом зале, у них тоже есть ресторан, мы могли бы там поужинать... Ну, что скажете?
Миссис Коллинз поцеловала мужа в щеку.
- Как ты захочешь, радость моя. Тебе незачем скучать, делай лучше то, что тебе нравится. Мне так хотелось бы поглядеть на все эти картины, и церкви, и музеи. И если только у мистера Мондрагона найдется время...
- Ради бога, для вас я тоже Пьер...
- ...и если у Пьера найдется время, сделаем так, как предложил ты, Эрскин, darling.
Миссис Коллинз достала из сумочки пачку сигарет. Пальцы ее скользнули при этом по картинке с миндальным деревцем.
Как они уговорились, так и сделали, и были при этом очень-очень счастливы.
Мистер Коллинз спал после обеда иногда три, а иногда и четыре часа, потом шел играть, а Мондрагон с миссис Коллинз действительно ездил на своей старой помятой машине в Валлорис, в Антиб и к другим достопримечательностям, но всякий раз они вскоре сворачивали на Сен-Поль-де-Ванс. Здесь они любили друг друга на широкой постели в прохладной спальне Мондрагона. Часто Марии, домоправительницы, не было, и тогда они оказывались одни во всем доме. Порой же миссис Коллинз видела эту серьезную, неизбежно одетую в черное женщину, которая была такой уродливой и такой печальной. Но тебе это только кажется, сказал однажды Пьер, ничего она не печальная, а просто глупа до невозможности.
Позже, когда они встречались за ужином в "Палм-Бич" с мистером Коллинзом, все трое были в отменном настроении. Они шутили и смеялись, и мистер Коллинз не уставал благодарить Мондрагона за то, что он так трогательно печется о его жене. Кстати, мистер Коллинз все время выигрывал.
- Эх, мог бы я остаться здесь подольше, я бы у здешних ребят отобрал все, во что мне обошлись эти украшения у Аласяна, - обронил как-то раз мистер Коллинз. Он был здорово пьян, когда говорил это, и двое других посмеялись над его невинной бестактностью.