Ундина

ревность владела

Сердцем обиженной бедной жены; и мало-помалу

Вид госпожи, причудливо-грубой и гордой,

Бертальда

С ней приняла; Ундина с грустным незлобием

молча

Все сносила; а рыцарь всегда стоял за Бертальду.

Боле ж всего с недавнего времени вот что согласье

Жителей замка стало тревожить: Гульбранд и

Бертальда

Начали вдруг на всех переходах, во всех закоулках

40 Замка встречать приведенья, о коих дотоле

и слуху

Не было; белый, седой человек, в котором

проказник

Дядя Струй Гульбрандом, смотритель фонтанов

Бертальдой

Узнаны были, стал им повсюду обоим, Бертальде ж

Чаще, являться с угрозой, так что Бертальда от

страха

Стала больна и даже решилась бы замок покинуть,

Если б имела где угол какой для приюта; но

честный

Наш рыбак на письмо Гульбранда, которым тогда

же

Рыцарь его известил, что Бертальда едет в

Рингштеттен,

Вот что ответствовал: "Я по воле господа бога

50 Стал одинокий, бедный вдовец; скончалась старушка

Женка моя; хоть теперь мне дома и пусто, но лучше

Быть хочу я один, чем с Бертальдой; пускай

остается

С вами, но только чтоб не было худа какого Ундине

Милой моей от того; тогда ее прокляну я".

Так-то, сколько неволей, столько и волей, осталась

В замке Бертальда. Вот однажды случилось, что

рыцарь

Выехал. Скликав дворовых людей, Ундина велела

Камень один огромный поднять и его на колодезь,

Бывший на самой средине двора, наложить. "Нам

далеко

60 Будет ходить за водою", - заметили слуги. Но с

грустным,

Ласковым видом, с унылой улыбкой сказала

Ундина:

"Дети, сама бы за вас я с охотою стала в кувшинах

Воду носить; но этот колодезь, поверьте мне, должно,

Должно закрыть нам, иль с нами случится большое

несчастье",

Всем служителям было приятно угодное сделать

Доброй своей госпоже; без дальних расспросов

огромный

Камень был поднят; и он, показалось, как будто бы

доброй

Волей давшись им в руки, с земли поднялся и как

будто

Сам рванулся колодезь задвинуть. Но в эту

минуту

70 К ним прибежала из замка Бертальда. "Не троньте

колодца,

Громко она закричала, - его вода умываньем

Лучшим мне служит; его запереть никак не у

позволю".

Но Ундина с своим обычным смиреньем на этот

Раз осталася в воле своей непреклонна. "Я в

здешнем

Замке хозяйка, - сказала она, улыбаясь

прискорбно,

Мне за всем наблюдать; и здесь мне приказывать

может

Только рыцарь, мой муж и мой господин".

"Посмотрите,

С сердцем вскричала Бертальда, - подумать можно,

что этой

Бедной, невинной воде самой не хочется с божьим

80 Светом расстаться: как жалко она трепещет и

бьется!"

В самом деле, чудно кипя и шипя, из-под

камня

Ключ пробивался, как будто спеша убежать, и как

будто

Что из него исторгнуться силой хотело. Тем с

большей

Строгостью свой приказ повторила Ундина; охотно

Был он исполнен: Ундину любили, а гордость

Бертальды

Всех от нее удаляла, и каждому было приятно

Той угодить, а этой сделать досаду; и камень

Крепко-накрепко устье колодца задвинул. Ундина

Тихо к нему подошла, над ним задумалась, что-то

90 Пальчиком нежным своим на нем написала, в

молчаньи

Грустном потом посмотрела вокруг себя и,

вздохнувши,

Медленным шагом в замок пошла. На камне ж

остались

Видны какие-то странные знаки, которых дотоле

Не было там. Ввечеру, когда Гульбранд возвратился

В замок Рингштеттен, Бертальда ему в слезах

рассказала

То, что случилось с колодцем. Сурово взглянул на

Ундину

Рыцарь; она стояла, головку склоня и печально

В землю глаза опустив; но, однако, собравшися с

духом,

Вот что шепнула в ответ: "Всегда справедлив

господин мой;

100 Он и раба не осудит, не выслушав; тем наипаче

Мне, законной жене, он позволит в свое оправданье

Слово сказать". - "Говори", - сердито ответствовал

рыцарь.

"Я бы желала, чтоб был ты один", - сказала

Ундина.

"Нет, при ней!" - Гульбранд возразил, указав на

Бертальду.

"Я исполню волю твою, - она продолжала,

Но не требуй того, прошу, умоляю, не требуй".

Голос ее был так убедителен, очи так нежны,

Все в ней являло такую покорность, что в сердце

Гульбранда

Солнечный луч минувших дней пробежал; он

Ундину

110 Дружески за руку взял и в ближнюю горницу о

нею

Вышел; и вот что ему сказала она: "Уж коварный

Дядя мой Струй довольно известен тебе; не один

раз встречался

Он с тобою здесь в замке; Бертальде же так он

Страшен, что может она умереть. Он бездушен, он

просто

Отблеск стихийный наружного мира; что в жизни

духовной

Здесь происходит, то вовсе чуждо ему; здесь глядит

он

Только на внешность одну. Замечая, как ты

недоволен

Мной иногда бываешь, как я, неразумный младенец,

Плачу, как в то же время Бертальду, случайно быть

может,

120 Что-нибудь заставляет смеяться, в своем

безрассудстве

Видит он то, чему здесь и признака нет, колобродит,

Злится и в наши дела незваный мешается; пользы

Нет от того никакой, что ему я грожу и гоняю

С сердцем отсюда его; он мне, упрямый, не верит;

в бездушной,

Бедной жизни своей никогда не будет способен

Он постигнуть того, что в любви и страданье и

радость

Так пленительно сходны, так близко родня, что

разрознить

Их никакая сила не может: с улыбкою слезы

Сладко сливаются, слезы рождают улыбку". И очи,

130 Полные слез, с улыбкой поднявши, она исподлобья

Робко смотрела Гульбранду в лицо; и все

трепетанье

Прежней любви он почувствовал в сердце; Ундина

глубоко

То поняла, к нему прижалась нежней и в

блаженстве

Радостных слез продолжала: "Когда словами

не можно

Нам бестолкового дядю Струя унять, то затворим

Вход ему в замок; единственный путь, которым

сюда он

Может свободно всегда проникать, есть этот

колодезь;

Он с другими духами здешних источников в ссоре;

Царство ж его начинается ниже, вдоль по Дунаю.