Страница 38 из 166
В январе 1930 года командиром 7-й Самарской кавалерийской дивизии был назначен К.К. Рокоссовский. Несколько позднее, в мае того же года, я был назначен командиром 2-й кавалерийской бригады 7-й Самарской кавдивизии.
С Константином Константиновичем Рокоссовским, как я уже упоминал, мы вместе учились в 1924-1925 годах в Ленинграде на ККУКС и хорошо знали друг друга. Ко мне он относился с большим тактом. В свою очередь, я высоко ценил его военную эрудицию, большой опыт в руководстве боевой подготовкой и воспитании личного состава. Я приветствовал его назначение и был уверен, что К. К. Рокоссовский будет достойным командиром старейшей кавалерийской дивизии. Так оно и было. Кавалерийским полком я командовал почти семь лет. Это была хорошая школа. Кроме богатой практики, за этот период я получил значительную теоретическую, оперативно-тактическую подготовку, участвуя в окружных маневрах, дивизионных и корпусных учениях и военных играх. Как командир-единоначальник, глубже понял руководящую, организующую роль нашей партии в строительстве и в повседневной деятельности частей Красной Армии.
Конечно, все это давалось нелегко, были в работе и ошибки. Но кто не ошибается? Разве тот, кто работает только по указке сверху, не проявляя в работе творческой инициативы. Вообще говоря, дело, на мой взгляд, не столько в ошибках, сколько в том, как скоро они замечаются и устраняются.
Меня упрекали в излишней требовательности, которую я считал непременным качеством командира-большевика. Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и не всегда сдержан и терпим к проступкам своих подчиненных. Меня выводила из равновесия та или иная недобросовестность в работе, в повелении военнослужащего. Некоторые этого не понимали, а я, в свою очередь, видимо, недостаточно был снисходителен к человеческим слабостям.
Конечно, сейчас эти ошибки стали виднее, жизненный опыт многому учит. Однако и теперь считаю, что никому не дано права наслаждаться жизнью за счет труда другого. А это особенно важно осознать людям военным, которым придется на полях сражений, не щадя своей жизни, первыми защищать Родину.
2-я бригада, которой я должен был командовать, состояла из двух кавалерийских полков - 39-го и 40-го. Мне предстояло тщательно изучить состояние дел в 40-м кавполку, которым в то время командовал Ивлев - выходец из бывших офицеров царской армии, человек малообщительный. Конное дело он не любил. Однако хорошо знал огневую подготовку и внимательно занимался ею. В этом отношении его полк всегда был впереди.
Может быть, вследствие многолетней привычки к 39-му кавполку, с людьми которого сроднился, мне казалось, что 39-й полк лучше подготовлен в боевом отношении и более организован. Однако я понимал, что командиры и политработники 40-го кавполка, которым также дорога честь своего полка, могут болезненно реагировать, если я буду выставлять 39-й кавполк как образец, по которому нужно равняться.
Поэтому все хорошее, что было у 40-го кавполка, даже мелочи, старался отмечать, ставить в пример другим частям. Мы часто устраивали различные показательные занятия обоих полков по тактической, огневой, конной подготовке, а также по вопросам политической подготовки и воспитательной работы. И этот метод очень скоро дал положительные результаты, 2-я бригада стала ведущей в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, что не раз отмечалось, и это всех нас радовало.
Короче говоря, все мы работали дружно, с увлечением. Командиры в своей работе умело опирались на партийные организации, направляли активность и энергию всего личного состава на повышение постоянной боевой готовности.
Можно было бы привести много примеров, но я думаю, что в этом нет необходимости. Ограничусь лишь тем, что хорошо запомнилось.
Как-то зашел ко мне секретарь партбюро 39-го полка с предложением расширить обмен опытом работы полков в масштабе всей бригады.
На совместном совещании партбюро полков решено было провести методическое занятие с группой бойцов, где показать, как надо разъяснять наиболее отстающим красноармейцам линию партии в сложных вопросах.
Первое занятие провел политический руководитель эскадрона 39-го полка Борис Афанасьевич Жмуров и, надо отдать ему должное, провел блестяще.
Затем по инициативе политработников 40-го полка были собраны самые недисциплинированные красноармейцы, с тем чтобы в откровенной беседе выяснить причины их проступков. Оказалось, что значительное число нарушений совершалось не столько по вине самих красноармейцев, но и потому, что их командиры и политработники не знали характера и индивидуальных особенностей своих бойцов, не всегда справедливо расценивали их поведение. В результате эти командиры теряли свой авторитет. И красноармейцы нередко поступали назло таким начальникам.
Надо сказать, что подобные откровенные беседы были очень полезны и красноармейцам, и их начальникам.
В конце 1929 года я был командирован в Москву для прохождения курсов по усовершенствованию высшего начальствующего состава (КУВНАС). Разместили нас в гостинице ЦДКА. Занятия проходили на улице Фрунзе в здании Наркомата обороны, где были учебные классы и кабинеты. Учеба на КУВНАС проводилась на весьма высоком уровне. Нашим групповым руководителем был заместитель В. К. Блюхера Михаил Владимирович Сангурский, очень знающий человек. Все лекции и доклады, которые он читал по вопросам военной науки, были хорошо аргументированы примерами из Первой мировой и гражданской войн. И другие наши преподаватели были большими специалистами как в области тактики, так и в области оперативного искусства.
Все слушатели курсов увлекались военной теорией, гонялись за каждой книжной новинкой, собирали все, что можно было собрать из литературы по военным вопросам, чтобы увезти с собой в части. В то же время уже складывалась советская военная наука. Первое место в ней по праву принадлежало трудам М. В. Фрунзе.
В собрании его сочинений, которое появилось в 1929 году, развивались вопросы о соотношении человека и техники в будущей войне и о характере этой войны, о гармоническом развитии всех видов вооруженных сил, роли тыла и фронта. М. В. Фрунзе отстаивал необходимость создания единой военной доктрины, устанавливающей характер строительства вооруженных сил, методы боевой подготовки войск, их вождение на основе господствующих в государстве взглядов на характер и способы разрешения военных задач. М. В. Фрунзе глубоко обобщил опыт гражданской войны, развил положения, которые потом легли в основу системы уставов и наставлений, без которых существование армии нового типа - советской Красной Армии - было бы невозможно.