Страница 40 из 50
На ровном поле большого аэродрома после дождя зеленела трава, утро прохладное, небо затянуто сплошной высокой облачностью. Вдали истребители. Их много. Ровный ряд продолжают двукрылые самолеты ПО-2.
К большим самолетам, издали похожим на китов, группами по двадцать тридцать солдат, не соблюдая равнения, шли на посадку автоматчики. Многие из них совсем недавно были в бою. Гимнастерки пропитаны потом, пилотки, выгоревшие на солнцепеке, побелели, обувь истоптана по каменистой земле. Лица мужественные, глаза полны готовности выполнить боевой приказ.
Один за другим тяжелые воздушные корабли поднялись в небо. Одновременно взлетели истребители. Часом раньше с другого аэродрома поднялся самолет СИ-47 в сопровождении девяти истребителей и уже подлетал к Чанчуню. На его борту - руководитель парламентерской группы полковник И. Т. Артеменко с пятью офицерами и охраной из шести автоматчиков. Полковник знал, что маршал Малиновский передал по радио на имя генерала Ямады радиограмму: "Сегодня 19 августа в 8.00 парламентерская группа в составе пяти офицеров и шести рядовых, возглавляемая уполномоченным командующего Забайкальским фронтом полковником Артеменко И. Т., самолетом СИ-47 в сопровождении девяти истребителей отправлена в штаб Квантунской армии с ультиматумом о безоговорочной капитуляции и прекращении сопротивления". Было известно также, что Ямада предупрежден об ответственности за гарантии перелета. "В случае нарушения международных правил вся ответственность ляжет на Вас лично", - сказано в телеграмме. На случай вооруженного сопротивления японского гарнизона в воздухе постоянно находились советские бомбардировщики.
Самолет с номером "тринадцать" приземлился благополучно. Сержанту Котину показалось, что возвратились на тот же аэродром. На поле самолеты с красными звездами.
Едва раскрылась дверь и летчики спустили трап, как подбежал старший лейтенант, летевший в другом самолете.
- Котин! Бегом со своим взводом к японской зенитной батарее! - Он указал рукой на видневшиеся вдали зенитки. - Залечь в сторонке. Если откроют огонь, японских зенитчиков уничтожить!
- Есть! - ответил Котин. - Взвод, за мной! - и побежал впереди.
Топот ног, постукивание котелков и саперных лопат, сдержанное покашливание автоматчиков. Ни бугорочка, ни окопчика. Равнина. Под ногами земля - как цемент. Если японцы полоснут из пулемета, укрыться негде. Но вражеские зенитчики стояли у орудий не шелохнувшись. Один даже кланялся, как заводная игрушка. Несколько японцев за спиной офицера робко подняли руки.
Котин остановил взвод, развернул цепь и взмахом автомата потребовал от японцев сложить оружие. Офицер что-то крикнул по-своему, и все зенитчики суетливо стали с оружием в строй. Офицер еще раз визгливым голосом отдал приказ, и солдаты положили винтовки на землю. Японец подошел к сержанту и выразительно показал короткими пальцами - "шагал" ими по своей ладони: он просил разрешения увести куда-то своих солдат. На этот случай указания не было. Сержант принял решение самостоятельно: пусть уводит.
- Разрешаю! - махнул рукой. - А вы, ефрейтор, и вы, - сержант коснулся рукой погона автоматчика, фамилии которого не знал, - дежурьте здесь на батарее. Японцев к пушкам не подпускать! - Еще раз посмотрел на автоматчика, очень похожего на сына Славу. Молоденький, пухлогубый, ему едва ли исполнилось восемнадцать лет!
Японский офицер опять что-то крикнул, и его солдаты, несмотря на жару одетые в теплые френчи, разобравшись по двое, пошли без командира в сторону казармы. Шли торопливо, пугливо озираясь.
Котин жестом подозвал офицера, и, указывая на стоявшую в небольшом удалении батарею, потребовал идти вместе с ним туда.
- Кофуку... Капитуляций... - произнес японец, отстегивая от ремня шашку. - Коросё.
- Да, капитуляция, и безоговорочная... - сказал сержант. - А шашку оставьте при себе. На это я не получал полномочия.
Японец не все понял, но шашку пристегнул, вымученно улыбнулся и опять произнес:
- Кофуку... Коросё...
Полковник Артеменко имел полномочия вести переговоры с главнокомандующим Квантунской армией о безоговорочной капитуляции. Перед вылетом маршал Малиновский предупредил полковника:
- Ваша главная задача: потребовать от генерала Ямада подписать акт о безоговорочной капитуляции. Учтите, Ямада опытен не только в военных, но и в дипломатических вопросах. Проявите выдержку, вежливость и настойчивость.
Полковник Артеменко должен был так же добиться от марионеточного правительства Маньчжоу-Го объявить населению по радио, что японские войска сдаются в плен, а Советская Армия никаких иных целей не преследует, кроме освобождения Маньчжурии от японского ига.
В то время когда советский парламентер шел в штаб Квантунской армии и за ним телефонист тянул связь вплоть до кабинета генерала Ямада, к Чанчуню подлетал советский воздушный десант численностью в пятьсот человек...
Полковник Артеменко вместе с переводчиком вошли в кабинет начальника штаба Квантунской армии. Японское командование, предупрежденное о вылете советских парламентеров, было в сборе. В мрачной комнате с низким потолком за массивным столом сидел генерал Ямада. Артеменко сразу догадался, что это он. Перед вылетом видел несколько фотографий. Внешне не удивлен. Лишь припухшие веки и воспаленные бегающие глаза выдавали волнение японского генерала.
Справа от него сидел генерал Хата - начальник штаба Квантунской армии. Тучный, с редкими волосами, уши оттопырены, лицо обрюзгшее и усталое.
Здесь же сидел худощавый лысый человек во френче, но без знаков различия. В очках, нос прямой, небольшие усы. Перед худощавым - портфель, на портфеле кожаная кепка. Сзади чуть справа высокий и стройный японский офицер во френче без ремня. Справа от него - весь внимание - маленький и робкий офицер-переводчик.
Полковник Артеменко коротко напомнил о положении на фронтах и прочитал заранее подготовленный текст ультиматума о капитуляции. В это время от мощного рокота моторов советских самолетов, пролетавших над городом, задребезжали стекла. Некоторое время все молчали.