Страна игроков

- Я нисколько не сомневался, что они друг друга стоят... - вставил Ребров.

Анна была явно недовольна замечанием Виктора и тем, что он перебил ее.

- Еще раз повторяю, Владимир не способен ни на какие убийства, повысила она голос. - Возможно, он хотел как-то давить на конкурентов, быть в курсе их дел, планов... Для этого и взял в свою команду Кроля. Но этот бывший кагэбэшник вышел из-под его контроля. По-моему, Шелест хотел бы избавиться от своего начальника службы безопасности, да не знает как... Но в любом случае это - уже совершенно другой человек. Я не могу относиться к нему так, как раньше!

- А как он относится к тебе?

Анна опять замолчала. Ей, видимо, не нравилась та жесткость, с которой он задавал вопросы, и она раздумывала: продолжать или нет.

- Ну... иногда он пытается... оказывать мне какие-то знаки внимания... Думаю, его бесит, что, получив гигантские деньги и власть, он потерял чью-то... чье-то расположение, - поправилась она. - Ему кажется, что это против всякой логики. Хотя, как человек интеллигентный, он умело скрывает свое раздражение.

- Только одна поправка, - поднял указательный палец Ребров. - Как человек заинтересованный, не хочу комментировать эту волнующую любовную историю. Я лишь сомневаюсь в правильности употребления в данном случае слова "интеллигентный".

- Тебе уже сказано вполне достаточно, чтобы защитить твое самолюбие! заявила Анна. - И сделала я это потому, что мне не безразлично, как ты себя будешь чувствовать. Но я не собираюсь перед тобой оправдываться за свое прошлое и обсуждать тех людей, с которыми когда-то была близка. Так что, если ты не хочешь, чтобы мы с тобой поссорились, давай немедленно сменим тему...

В тот вечер они и в самом деле о Владимире Шелесте уже не говорили.

3

Именно в то время, когда Виктор переживал самый бурный и самый опасный период во взаимоотношениях с Анной, в его жизни опять возник человек, общение с которым по определению не могло быть легким, - бывший редактор отдела экономики Роман Хрусталев.

Он неожиданно позвонил Реброву. Они не виделись и не разговаривали с того самого момента, как Роман хлопнул дверью в редакции и ушел, не попрощавшись даже с сотрудниками своего отдела, что в общем-то было для него очень характерно.

Позднее Ребров слышал от Игоря Стрельника, что Хрусталев устроился работать в "Правду". Безусловно, это решение нельзя было назвать тщательно взвешенным. Скорее, очередной импульсивный поступок: после демарша в кичившейся своей демократической ориентацией "Народной трибуне" его бросило в другую крайность. Но так как коммунистов Роман не любил еще больше, чем демократов, то уже через месяц он с не меньшим шумом покинул и "Правду". А дальше следы его затерялись.

Виктор относился к своему бывшему начальнику неоднозначно: с одной стороны, он устал от беспокойного характера Хрусталева, а с другой - был ему очень благодарен за поддержку во время скандала вокруг статьи о "Русской нефти". Стараясь не забывать добро, Ребров звонил несколько раз Роману домой, чтобы хотя бы обменяться новостями, и все время заставал только его жену. Он передавал приветы, оставлял свои телефоны - и в союзе, и в новой квартире, - но ответного звонка так и не дождался.

В конце концов Виктор решил, что Хрусталев за что-то обижается на него, и перестал искать контакты. И вот Роман сам позвонил в Союз молодых российских предпринимателей. Причем в голосе бывшего начальника было столько радости и тепла, словно им насильно не давали говорить несколько месяцев.

- Как жизнь, дружище?! - прокричал он в трубку.

А когда Виктор ответил бородатой шуткой, что "его жизнь, кажется, состоялась", Хрусталев пришел в неописуемый восторг.

- Слышал, ты тоже ушел из этой помойки?! - возбужденно спросил он.

- Если ты имеешь в виду газету, то - да, - подтвердил Виктор.

- И правильно сделал! Оставаться в "Трибуне" - себя не уважать. Кстати, если тебе в перспективе понадобится работа, могу пристроить тебя в аппарате нашего патриотического движения. Нам нужны толковые, без всяких этих демократических выкрутасов ребята.

- А что за движение? - осторожно поинтересовался Ребров, опасаясь обидеть своим незнанием Романа.

- Национально-патриотическое движение "Святая Русь". Его возглавляет генерал Гнедаго, - пояснил Хрусталев.

Генерал Гнедаго был героем войны в Афганистане. Потом он воевал во многих горячих точках, возникавших при распаде Советского Союза. А прославившись, генерал ушел в политику. Особенно популярен Гнедаго был среди людей, испытывавших ностальгию по одной большой Родине и сильной власти, способной остановить творившиеся в стране безобразия. И теперь он организовал собственное движение, главным лозунгом которого было национальное возрождение России.

- У Гнедаго я веду всю пропагандистскую работу, отвечаю за налаживание контактов с близкими нам по духу общественными организациями и партиями, продолжал рассказывать Хрусталев. - В связи с этим я как раз и звоню. Думаю, у нас с вашим союзом есть немало возможностей для сотрудничества...

Объяснив причину своего звонка, Роман попросил организовать ему встречу с Алексеем Большаковым. Он сказал, что в принципе и сам мог бы позвонить в приемную вождя подрастающих буржуев, ведь они знакомы когда-то Большаков даже приглашал Хрусталева на тот памятный съезд в Сочи, куда потом поехал Ребров. Однако ему хочется, чтобы Виктор хотя бы немного подготовил своего шефа к будущей беседе.

Отказать Роману в этом Ребров, конечно, не мог. Впрочем, и Большаков не кочевряжился - он легко согласился на встречу с представителем движения генерала Гнедаго. Так что уже на следующий день в комнату Виктора ввалился шумный Хрусталев и сразу заполнил собой все свободное пространство. Даже восседая на стуле, бывший редактор отдела экономики производил впечатление быстро бегающего человека. А когда он стоял, на него вообще лучше было не смотреть, чтобы не закружилась голова.

Минут пятнадцать они болтали о жизни, обменивались новостями. Роман расспрашивал о причинах ухода Виктора из газеты, о его новой работе в союзе, о том, чем закончилось расследование причин смерти президента "Русской нефти". Все это сопровождалось живыми комментариями Хрусталева, и Ребров отметил про себя, что за последние несколько месяцев суждения его бывшего начальника стали более категоричными, а оценки и характеристики более резкими, чем прежде.

Потом они пошли в кабинет Большакова. Все трое изображали из себя старых друзей, много шутили, смеялись. И в таком же слегка развязном стиле Хрусталев изложил причину своего визита.

- В вашем предпринимательском союзе нас привлекает то, что вы объединяете людей дела, а не болтунов, - решительно рубил он. - Наш генерал терпеть не может ни этих ублюдков коммунистов, ни вполне стоящих их засранцев демократов. Возрождение национального самосознания и поддержка всего российского - вот что, по его мнению, может обеспечить стране будущее. И он абсолютно прав! Понятно, что если Гнедаго придет к власти, станет президентом, то будет активно поддерживать отечественных предпринимателей, то есть вас. Но для победы надо объединить все здоровые силы в России.

Хрусталев еще долго распространялся о том, как много преимуществ получит большаковская организация, поддержав мятежного, непокорного, взалкавшего власти генерала. А в заключение своего выразительного, полного экспрессии монолога он предложил Алексею прийти на съезд национально-патриотического движения "Святая Русь", который должен был состояться через несколько дней.

- Посмотрите, послушайте, о чем там будет говорить народ, а в наше движение входит более двадцати различных партий и общественных объединений, а потом решайте, - закончил Роман.

Хитрая бестия Большаков, всегда готовый, если это ему было выгодно, объединяться с кем угодно, даже с чертом, в этот раз начал юлить. Заверив Хрусталева, что он давний почитатель Гнедаго и будет просто счастлив сотрудничать с генералом, Алексей тем не менее сослался на какие-то важные дела и заявил, что на съезд обязательно придет Ребров.