Страница 65 из 97
Более того, когда у коммерсантов не хватало денег на покупку государственной собственности даже по бросовым ценам, чиновники сами финансировали частные банки и фирмы через очень простые схемы. Скажем, в банке открывался бюджетный счет, куда переводились государственные деньги, за которые и приобреталась собственность. Цепочка могла быть и длиннее: в банке открывался бюджетный счет, из поступивших на него средств выдавался кредит дочерней компании, она и покупала собственность.
Но в любом случае разворовывание казенного добра происходило настолько примитивно, что по интеллектуальному уровню сравнить это можно было разве что с игрой в наперстки. Только организовывавшие залоговые аукционы чиновники и их друзья коммерсанты должны были быть гораздо беспринципнее, чем наперсточники, так как количество обманутых ими людей оказывалось в тысячу, в сотни тысяч раз больше.
Впрочем, при продаже госсобственности случались и досадные накладки, как это произошло с банком "Московский кредит". Когда он приобрел крупный пакет акций Заборского металлургического комбината, директор предприятия при поддержке местных властей и бандитов организовал финансовую компанию, скупившую у многих мелких акционеров их доли и получившую пакет, сравнимый с тем, что имелся у банка. Это породило затяжной и очень склочный конфликт.
Не имея решающего преимущества, обе стороны устраивали шумные разборки в прессе, обливали друг друга грязью, вели бесконечные судебные процессы, а иногда схватывались даже врукопашную. Как-то руководители комбината, самонадеянно поверившие в свою силу, не пустили на территорию предприятия представителей банка. Тогда в Заборск приехали крепкие ребята из службы безопасности "Московского кредита", разоружили охрану в здании правления, а тех, кто продолжал сопротивляться, выбросили из окна - слава богу, там было всего два этажа и никто не покалечился.
Кульминацией конфликта стала смерть директора комбината. Как выяснилось позднее, на трубку стоявшего в его кабинете телефонного аппарата кто-то, так впоследствии и не установленный, напылил высокотоксичное вещество. Директор потерял сознание прямо за своим рабочим столом. Его отвезли в больницу, где он и скончался. Вначале врачи решили, что причина смерти - какая-то хроническая болезнь. Но через час в больницу доставили с признаками острого отравления и секретаршу директора, которая также умерла, не приходя в сознание.
Все получилось как в древнерусских языческих обрядах погребения: вслед за умершим господином в загробный мир перешло и его ближайшее окружение. Для полного совпадения не хватало только отправить на небеса весь комбинат, чтобы директор себя там чем-нибудь занял. Впрочем, до этого было недалеко, так как новый директор, вступивший в должность с подачи местной бандитской группировки, оказался еще более упрямым, чем старый. Он стал инициатором ожесточенных баталий за собственность, и на жертвенный алтарь вполне могло лечь все предприятие.
Банку пришлось потратить немалые суммы, чтобы подкупить ряд акционеров, заборские власти и кое-кого из управленцев самого комбината. И результаты этой закулисной работы предстояло утвердить на собрании акционеров.
Не было ни одного серьезного средства массовой информации, которое бы так или иначе не рассказало об этом конфликте. Но все это случилось еще до того, как Ребров заинтересовался банком "Московский кредит". Позднее он раскопал многие из газетных публикаций на эту тему и приложил их к своему досье. И теперь ему ужасно хотелось поехать на Заборский металлургический комбинат.
- Особо там не высовывайся, - перед самым отъездом проинструктировал его Большаков, - и помни: главная твоя задача - не столько очаровывать акционеров комбината, сколько сделать так, чтобы тобою, как представителем союза, был доволен сам банк...
3
В Заборск отправлялась большая команда сотрудников "Московского кредита". В нее входило и несколько человек из руководящего состава банка, поэтому для поездки был зафрахтован самолет. Правда, вылет задержали часа на два: обнаружилось, что забыли какие-то документы, да еще опаздывал кто-то из начальства.
Самолет был разделен на два салона, и Ребров сел в первом. Там же разместились руководители "группы захвата" металлургического комбината. Возглавлял их первый вице-президент банка Сергей Сизов - коренастый мужчина лет сорока, с бычьей шеей, с короткопалой, твердой рукой и жесткими, аккуратно подстриженными усами.
Ребров познакомился с ним еще в аэропорту. Представил их друг другу Владлен Ситичкин, также летевший в Заборск. Сизов пожал Виктору руку и обронил несколько общих фраз о том, что, мол, присутствие представителя предпринимательского союза - хороший знак для акционеров. Но чувствовалось, что его слова - не более чем дежурная вежливость и особого интереса к Реброву он не проявил.
Ситичкин, отвечавший за все внешние контакты банка, захватил с собой и Игнатьеву. Она прибыла в аэропорт с большим чемоданом на колесиках, все время норовившим уехать куда-то в сторону. Анна с ним прилично намаялась, но, когда Виктор предложил свою помощь, отвергла ее с такой решительностью, словно он просил отдать ему этот чемодан навсегда.
Помимо Сизова, Ситичкина и Игнатьевой, в первом салоне летело еще трое мужчин, незнакомых Реброву. Как объяснил Ситичкин, эти люди должны были войти от банка в Совет директоров комбината. Последним, уже перед самым вылетом, появился Рудольф Кроль. Он пробурчал: "Здрасьте", - всем сразу, опустил свое внушительное туловище в кресло у прохода и уже не вылезал из него в течение всего полета.
Во втором салоне разместилось еще человек двадцать пять. Примерно треть этих людей захватили для работы в Заборске с различными бумагами. Остальные были сотрудниками службы безопасности. Эти крепкие ребята вежливо убирали свои длинные ноги в начищенных черных туфлях из прохода, когда кто-то направлялся в расположенные в хвосте самолета туалеты, но особой спешки при этом не проявляли.
Лететь предстояло около четырех часов, и пассажиры чартерного рейса хорошо подготовились к путешествию. В аэропорту все запаслись большим количеством газет и журналов и принялись просматривать их, еще когда самолет выруливал на взлетную полосу. А после набора высоты в салоне началось хаотическое движение.
Ситичкин, сидевший во время взлета рядом с Игнатьевой, отправился к Сизову и, нависнув над ним, начал что-то рассказывать. Будущие члены Совета директоров собрались вместе в конце первого салона - видимо, уже сейчас их тянула друг к другу общая "сталеварская" судьба. На своих местах остались только Игнатьева, которая читала какую-то толстую книгу, временами посматривая в иллюминатор, и Рудольф Кроль.
При взлете начальник службы безопасности сидел как прилежный ученик: прижавшись затылком к подголовнику кресла и глядя прямо перед собой. Когда погасло табло "Не курить", он тяжело наклонился на один бок, достал из кармана сигареты и закурил, с таким же удовольствием втянув в себя первую порцию дыма, как вдыхает свежий воздух человек, только что снявший противогаз.
Появление Кроля в самолете было полной неожиданностью для Реброва. В нем занозой засела тревога. Виктор подумал, что профессионал такого класса, как Кроль, вполне мог задаться вопросом хотя бы для тренировки ума: почему этот журналист все время крутится вокруг банка? И если два месяца назад, напросившись на интервью к начальнику службы безопасности "Московского кредита", Ребров даже пытался немного завести собеседника вопросами, то после поездки на Северный Кавказ и встречи с Дзгоевым, ему очень не хотелось дразнить Кроля без особой на то необходимости.
"Хорошо еще, - мелькнуло у него в голове, - что Игнатьева не открыла этому упырю мое отягощенное различными газетными статьями прошлое. Тогда уж точно я не избежал бы его пристального внимания. И кто знает, чем бы это закончилось. В любом случае, сейчас меня в этом самолете не было бы". Он ощутил что-то вроде чувства благодарности к Анне и невольно отыскал взглядом, тремя рядами впереди, ее отсвечивавшую медью шевелюру.