Страница 47 из 97
Дальше могло последовать что-то еще более крепкое, забористое, поэтому Ребров быстро произнес:
- Я просто пытаюсь помочь вам преодолеть раздвоение личности.
Эту фразу он приготовил заранее, и она произвела необходимое впечатление. Игнатьева словно наткнулась на невидимую стену. Пытаясь понять смысл сказанных им слов, она нахмурилась и даже потерла пальцами лоб.
- Преодолеть раздвоение личности? Что за чушь вы несете?! - продолжала кипятиться она. - Вы можете более или менее внятно объяснить, зачем вы сказали Кролю, что мы с вами чуть ли не старые друзья?! Вы же подставили меня! Я либо должна была сообщить этому пауку, что вы - тот самый человек, который пять месяцев назад вывалял в грязи компанию "Русская нефть" и всех, кто там работал, либо скрыть это... Да, можете радоваться, я ничего Кролю не стала о вас рассказывать! Но теперь неприятности могут быть у меня!
- А если бы вы ему все обо мне рассказали, то, насколько я понимаю, неприятности были бы уже у меня, так? - усмехнулся Виктор. - Причем неприятности настолько серьезные, что вы, очевидно, не захотели чувствовать себя в этом замешанной. Даже косвенно. Даже несмотря на все ваше отвращение ко мне. Таким образом, сейчас вы фактически признали: ваши друзья имеют отношение к той давней истории. Они - бандиты, и связываться с ними опасно.
- Никакие они мне не друзья! - отмахнулась она.
- Хорошо, не друзья, а коллеги, начальники. Но все равно - бандиты! Кстати, вы и встречу-то эту назначили, потому что боитесь, что ваши телефоны прослушиваются. Я не ошибаюсь? Правда, вы считаете, что ко всей этой мерзости не имеете никакого отношения. Но тут уж вы глубоко ошибаетесь! - Виктор поставил ногу на скамейку и сбил перчатками прилипшие к носку ботинка мокрые желтые листья. - Вы прекрасно все знаете и продолжаете на них работать... Поэтому я и говорю, что пытаюсь помочь вам преодолеть раздвоение личности. Для этого вам нужно только сказать своим... коллегам, что тот самый надоедливый журналист, который уже доставил им немало неприятностей, опять сует нос в их дела. Ну а они переломают мне ребра... После этого вы полностью и окончательно станете членом этой команды.
- Господи! - воздела руки Анна. - Зачем ты меня наказал встречей с этим человеком?! Неужели вы не можете понять, что я работала раньше во внешнеторговой компании и работаю сейчас в банке только потому, что это позволяет мне общаться со многими интересными людьми, использовать мои знания, иностранные языки, наконец, хорошо зарабатывать... Я не член мафии! Я не умею стрелять! - Она увидела саркастическую улыбку на лице Виктора и опять разъярилась. - Нет, вы все-таки мерзавец!! Вы подставили меня и еще заставляете оправдываться!
- А вы хотите убедить меня в том, что, зная Владимира Шелеста много лет, переходя за ним с одного места работы на другое, вы ничего не подозревали о его грязных делишках?! Вы - чистенькая? Вашему старому другу мало того, что он наворовал на государственной службе, так он теперь завел еще боевиков, которых боитесь даже вы! И может быть, на его совести уже не одна смерть...
Интуиция подсказывала Виктору, что он недалек от истины.
- Вы можете весь этот ваш бред доказать? - перебила его Игнатьева.
Ребров какое-то время молчал, прикрыв глаза и пытаясь успокоиться.
- Пока нет, - уже почти совсем равнодушным голосом сказал он. - И вероятно, вообще никогда не смогу это сделать. Но я все равно не дам вашему Шелесту покоя.
- Да вы просто мстите ему! Вами движет какая-то обида. Очевидно, у вас ничего не получается, и вы избрали меня в качестве человека, на котором удобно разряжаться.
- Если вы от меня устали, то пойдите к своему шефу и скажите ему об этом. Он вас быстро избавит от меня.
Виктор развернулся и пошел по бульвару в сторону Никитских Ворот.
- Я вас ненавижу! - громко сказала Игнатьева ему вслед.
- Я вас тоже! - бросил он через плечо.
Хотя Виктор изображал праведный гнев, он, по большому счету, притворялся. Когда Анна призналась, что ничего не рассказала о нем Кролю, у него появилась надежда, что она и в самом деле не имеет никакого отношения к тому, что творилось в компании "Русская нефть". И это давало ему шанс, что все еще может быть...
Глава XIV
НАУЧНО-СЛЕДСТВЕННЫЙ ОРГАН
1
Еще на подходе к секретариату редакции Ребров понял, что в стране произошло что-то особенное. Количество выбегающих из кабинета ответственного секретаря "Народной трибуны" Николая Головко и вбегающих туда журналистов явно превышало среднедневную норму. И это так же однозначно свидетельствовало о наличии суперновостей, как ударившие в Москве двадцатиградусные морозы - об окончательном приходе зимы.
Виктор зашел в кабинет и увидел за длинным, как командировка в провинциальный город, столом все руководство газеты, начиная от главного редактора и заканчивая редакторами отделов. А вдоль стен на стульях сидели рядовые "журналистские штыки", готовые в любой момент броситься в бой и добыть во славу любимой редакции необходимую информацию.
В этом бардаке на появление Реброва никто не обратил внимания. Оглядевшись, он подсел к одному из лучших репортеров "Трибуны" Гаязу Ситдикову, тоскливо дожидавшемуся очередного невыполнимого задания типа "Срочно дозвонись до министра внутренних дел и спроси его..." или "До подписания газеты выясни номера счетов, открытых в швейцарских банках нашими коррумпированными чиновниками...".
- Привет, - поздоровался Виктор. - Хочешь, с двух раз отгадаю, что случилось?
Ситдиков без особого энтузиазма кивнул головой.
- Кто-то проворовался в родном российском правительстве?
Теперь много повидавший на своем веку репортер покачал головой из стороны в сторону.
- Тогда... кого-нибудь убили. Скорей всего, крупного бизнесмена...
Предположение оказалось верным.
- Кого? - не отставал Ребров.
- Нашего алюминиевого короля... - Ситдиков назвал фамилию директора одного из крупнейших в стране металлургических комбинатов, который во времена ударно проведенной приватизации государственного имущества успел передать крупный пакет акций предприятия подконтрольным ему же финансовым структурам.
- Снайпер?
- Нет. Два бойких паренька поджидали директора во дворе его московской квартиры - сидели за мусорными баками. И когда он вчера поздно вечером приехал домой, эти ребята всего лишь с помощью автоматов искромсали два новехоньких "мерседеса". В одном ехал директор, а в другом - охрана. Жалко...
- Ты его знал? - поинтересовался Виктор.
- Я о машинах, - грустно уточнил огрубевший на своей работе душой Ситдиков. - Каждая из них стоила тысяч по сто баксов.
- Ну да, - попытался Ребров подлизаться к репортеру. - Как будто эти идиоты не могли выйти из машин и построиться перед киллерами, чтобы "мерседесы" остались в целости и сохранности...
Обычно такого рода события сталкивали с первой, а то и нескольких последующих газетных полос множество вполне приличных материалов, а коллектив редакции делился на две группы. Одни журналисты просиживали в буфете за чашкой кофе, так как что бы они сейчас ни писали, было работой на корзину. Другие же почти в буквальном смысле слова рыли землю в поисках информации, которая если и не проливала свет на убийство, то позволяла хоть в чем-то обскакать конкурентов.
- А ты чего сюда пришел? - потеплевшим голосом поинтересовался Ситдиков в благодарность за то, что Виктор также не одобрял расстрела "мерседесов".
- Хотел пристроить заметку на экономическую тему, - вздохнул Ребров.
- Интересную?
- Ну... смотря для кого.
- Понятно. Если в твоей заметке никого не убивают, тогда повесь ее на гвоздик в туалете и иди пить кофе, - дружелюбно посоветовал бывалый репортер.
2
Ребров послонялся по редакции, а потом и в самом деле поплелся в буфет. Но и там все разговоры вращались вокруг главного события дня. На этой почве даже серьезно поспорили два признанных редакционных авторитета редактор отдела культуры Ольга Трубина и маститый публицист Игнат Дробинкин, известный тем, что его мнение никогда не совпадало с мнением других.