Страница 39 из 97
В приемной президента союза сидел Левон. Он пил чай и безропотно ждал, когда освободится его хозяин. Как всегда, он был похож скорее на министра, случайно заглянувшего в комнату подчиненного, чем на помощника по всем вопросам, готового при необходимости сбегать за продуктами в магазин или прогреть для шефа сауну.
Когда Ребров зашел в кабинет Большакова, тот стоял у окна и смотрел в темноту ночи. На стук двери Алексей повернулся и быстро пошел навстречу Виктору. Было видно, что он крайне возбужден и ему не терпится немедленно что-то говорить, делать.
- Есть новость! - сказал он. - Приятная.
Они присели у окна. Ребров еще раньше заметил, что с текущими проблемами глава союза обычно расправлялся за своим рабочим столом. Но вопросы серьезные, стратегические любил обсуждать здесь, в мягких креслах.
Несколько секунд Большаков сосредоточенно массировал переносицу, очевидно снимая накопившуюся за день усталость и размышляя, с чего бы начать, а потом почти скороговоркой выпалил:
- Полтора часа назад мне позвонили из аппарата правительства! - и замер, наблюдая за произведенным эффектом.
Виктор удивленно поднял брови.
- Через два дня премьер хочет провести что-то вроде совещания с представителями российских деловых кругов, - продолжал Большаков, убедившись, что его сообщение оценено по достоинству. - Всего на этой встрече будет человек десять-двенадцать: банкиры, руководители крупных компаний... В том числе приглашают и меня - и как президента предпринимательского союза, и как главу Института рынка.
- А цель? Зачем премьеру все это надо? - спросил Ребров.
Большаков усмехнулся:
- Ты же знаешь, сейчас на правительство нападают все, кому не лень. Газеты пишут, что реформы буксуют. Оппозиция в парламенте кричит, что экономика страны на грани полного краха. В общем, все, мол, плохо. Видимо, премьер хочет показать, что он советуется с банкирами и предпринимателями и что они его поддерживают.
- Тогда наверняка вокруг этой встречи попытаются создать как можно больше шума - нагонят ребят из газет, телевидения, - сказал Виктор. - В этом, конечно, стоит поучаствовать.
- Это еще не все... - Алексей с трудом сдерживал торжествующую улыбку, и такое отсутствие контроля над собой было ему совсем не свойственно. Меня, как главу нашего Института рынка, попросили подготовить коротенькое, минут на семь-десять выступление о проблемах российской экономики. Конечно, слово дадут не мне одному, но все же...
- Вот это по-настоящему классно! - вырвалось у Виктора. - Это хороший шанс, чтобы нас заметили.
- И мы должны использовать его на сто процентов! - веско подчеркнул Большаков. - Так что завтра с утра собирай своих орлов, и на ближайшие двое суток забудьте о сне. Подготовьте несколько вариантов текста моего выступления - на три, пять, семь, десять минут. И чтобы все цифры и факты были точными. Если опозорюсь - голову оторву!
- Один вопрос! - поднял палец Виктор. - Мы должны принципиально критиковать или не менее принципиально поддерживать правительственные экономические реформы?
Алексей был так поглощен мыслями о будущей встрече с премьером, что юмора не понял и вполне серьезно ответил:
- В своем выступлении я должен быть резок, даже где-то радикален, но, безусловно, лоялен к правительству. Понятно?
5
Встреча у премьера по-настоящему удалась. На ней было сказано много слов о необходимости ускорения экономических реформ, о поддержке отечественных производителей. Взволнованный горячим одобрением правительственного курса, а может быть, просто хорошо играя перед телезрителями заранее выученную роль, премьер чуть ли не со слезами на глазах дал твердое обещание с этого момента советоваться с бизнесменами буквально по всем вопросам. А так как сентиментальность - вещь чрезвычайно заразительная, то немало слюнявых глупостей наговорили и другие из присутствовавших на встрече.
В тот же вечер большие репортажи о братании премьера с предпринимателями прошли по всем телевизионным каналам. И было любопытно наблюдать за внезапно подружившимися и чрезвычайно довольными друг другом солидными мужчинами, которые в повседневных делах не доверяли даже родной маме. Хотя, возможно, каждый из них получил от этого мероприятия то, что хотел.
Как и предполагалось, Алексею Большакову, в числе нескольких других участников встречи, дали возможность изложить собственную точку зрения на положение дел в российской экономике и путях выхода из кризиса. Каждому отвели не более пяти минут, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы после совещания всех этих людей растерзали телевизионщики.
Особым спросом пользовался Большаков. Во-первых, его выступление было наиболее содержательным, насыщенным цифрами и фактами из различных отраслей промышленности и вызвало активную реакцию премьера. А во-вторых, глава Союза молодых российских предпринимателей был благообразен, говорил четко и образно и хорошо смотрелся в кадре. Не случайно в телевизионных репортажах о прошедшей встрече он появлялся почти так же часто, как сам премьер.
Но это были еще не все дивиденды, снятые с образцово-показательного мероприятия. Пытаясь убедить страну, что консультации с предпринимателями и банкирами теперь будут проходить регулярно, премьер предложил организовать при правительстве так называемый общественный экономический совет и включить туда всех участников встречи. И хотя было ясно, что практического значения это непонятное образование иметь не будет, однако появляющиеся у членов нового совета возможности для саморекламы трудно было переоценить.
Во всяком случае это звучало: "советник премьера", "член экономического совета при правительстве", а слово "общественного" всегда можно было опустить. Не случайно в течение нескольких дней после встречи Большаков был похож на человека, выигравшего главный приз в лотерею.
Важно было и то, что новый статус, новые общественные обязанности Алексея повышали как его собственный авторитет, так и имидж возглавляемого им по совместительству Института рынка. А это, в свою очередь, автоматически отодвигало на неопределенный срок закрытие славного научного учреждения. Когда на следующий день после знаменательной для России встречи бизнесменов и банкиров с премьером Ребров заглянул во вверенный ему институт, то застал он там довольно живописную картину.
Эксперты-рыночники, тщательно скрывавшие ранее свои порочные пристрастия, открыто распивали шампанское, заливая им рабочие столы и бесценные для страны бумаги с экономическими прогнозами. От табачного дыма нельзя было продохнуть.
Появление Виктора наглая ученая поросль встретила одобрительными возгласами и топотом ног.
- Восьмое марта уже давно прошло, а Новый год еще не скоро - что мы празднуем?! - с напускной строгостью спросил Ребров. - Надеюсь, вы знаете, что бывает за распитие спиртных напитков на рабочих местах.
- Шеф, мы вам тоже нальем, но чуть позднее, - осклабился неудавшийся брокер Кузьмянков, так счастливо нашедший себя на скользкой ниве псевдонаучной экономической ворожбы. - А сейчас вам надо сходить к Большакову. От него уже два раза приходил Левон. Не иначе как вам будут цеплять орден на грудь. Вспомните тогда нас в ответной речи...
Счастливый Большаков стоял в приемной и травил какой-то анекдот своему бесцветному заму в роговых очках, симпатичной секретарше Люсе и Левону. У него было явно нерабочее настроение. Увидев Виктора, вождь подрастающих буржуев сразу увел его в свой кабинет и приказал Люсе никого к нему не пускать.
- Может, по чуть-чуть? - спросил Алексей и, не дожидаясь ответа, подошел к громадному, с дверцами от пола до потолка, шкафу, доставшемуся ему от прежних хозяев.
Поколдовав там немного, Большаков принес и поставил на журнальный столик два пузатых бокала, в которых масляно колыхалась золотисто-коричневая жидкость. Он первый протянул свой бокал, чтобы чокнуться, а потом пригубил.
Ребров тоже глотнул немного - коньяк был по-настоящему классный. Благородный напиток мгновенно разбежался по всему телу, расслабляя и веселя.