Страна игроков

- Чувствуется бывший комсомольский функционер, - сказала Маша, объяснит все, что угодно. Даже почему я до сих пор не вышла замуж.

После перерыва она села вместе с Ребровым, но потом, шепнув, что ей надо переговорить кое с кем, стала переходить с места на место, продолжая прощупывать и охмурять директорскую братию. Впрочем, подолгу она нигде не задерживалась. Исключение составил лишь рыжеволосый, веснушчатый мужчина лет пятидесяти, который, как припомнил Виктор, был президентом крупного акционерного общества откуда-то из Подмосковья.

За одним столом с этим коренастым мужиком Маша сидела и вечером, когда всех участников съезда повезли ужинать в ресторан при форелевом хозяйстве, расположенном километрах в двадцати от города, на склоне живописных гор. Вместе они ехали и в автобусе, отвозившем подвыпившую, шумную публику назад в гостиницу. Поэтому Ребров очень удивился, когда около полуночи к нему в номер постучали. Открыв дверь, он увидел свою соседку.

- У тебя такой вид, словно я - твоя жена, а у тебя в номере - голая женщина, - пробурчала Маша, довольно бесцеремонно отодвигая Виктора в сторону и проходя сразу на балкон.

- Я просто попытался отгадать, кто бы это мог прийти ко мне сегодня вечером? Мои предположения простирались от американского президента до тебя. Но ты в этом списке была на последнем месте. - Ребров поплелся за ней на балкон, болтая всякую ерунду и пытаясь казаться развязным. - Приеду в Москву - сразу подам заявление об уходе. Какой я, к черту, журналист. Нисколько не разбираюсь в людях.

- Ты имеешь в виду меня? - спросила Маша.

- Нет, твоего рыжего кавалера. Я уже встречался с такими мужиками: улыбка у них деревенская, а зубы - как у бультерьера. Я был абсолютно уверен, что он вцепился в тебя мертвой хваткой. А ты приходишь целая и невредимая. Это, знаешь, удар по моему профессиональному самолюбию. Нет, я точно подам заявление об уходе.

- Не напоминай мне о нем, - поморщилась она. - У тебя осталось что-нибудь выпить?

- Представляю! - продолжал ёрничать Ребров, направляясь за остатками вчерашнего коньяка и стаканами. - Он, наверное, оказался похотливым мерзавцем, у которого в мыслях - только "одно". Конечно, где такому понять чувства чистой, восторженной, где-то даже наивной девчонки, которая...

- Перестань!

Маша взяла стакан и отхлебнула приличный глоток коньяка.

- У тебя что-то случилось? - уже серьезно спросил он.

- Ничего особенного, - махнула она рукой, - если не считать того, что я начинаю бросаться на каждого, кого хотя бы теоретически можно рассматривать как потенциального спонсора...

- Не переживай. Раскаяние тебя будет мучить до тех пор, пока ты не получишь деньги.

- В том-то и дело, что девяносто девять процентов этих мерзавцев, обещая помочь, нагло врут. Смотрят тебе в глаза, улыбаются, распускают свои ручищи... и врут! А я, прекрасно это понимая, тоже им улыбаюсь. Убила бы их всех!

В этот момент ей и в самом деле лучше было не давать в руки никакого оружия, включая пилку для ногтей.

- Это уже похоже на раскаяние, - заметил он.

- Возможно.

Они помолчали, наблюдая, как над морем на посадку заходит самолет, нервно мигая сигнальными огнями.

- Обидно только, что для покаяния ты выбрала именно меня, - с шутливым трагизмом вздохнул Ребров. - Похоже, в твоих глазах я - один из немногих мужиков, у которых нечего просить и которым можно только изливать свои грехи.

- Может, у тебя и нет мешка денег, но ты далеко не святоша, чтобы я тебе каялась. Уж я-то точно это знаю, - засмеялась она, запустив пятерню ему в волосы.

- Мне больно!

- Приятно слышать.

- Отпусти! Мне больно!

Ареной для борьбы они вскоре сделали кровать и остаток ночи провели практически так же, как и предыдущую.

5

На следующий день программой съезда была намечена работа по секциям. Однако к десяти часам все опять собрались на лужайке под полотняным навесом. Стало известно, что рано утром из Краснодара в Сочи примчался почетный председатель Союза молодых российских предпринимателей известный политик и бизнесмен Владимир Груднин. В снятом для него люксе он с дороги приводил себя в порядок и вот-вот должен был появиться перед народом.

Каждый раз, когда очередное правительство уходило в отставку - а в России это происходило чаще, чем приносит котят бездомная кошка, - Груднина называли в числе наиболее вероятных кандидатов на должность премьера. Только вот, чтобы занять этот высокий пост, ему все время чего-то не хватало. Пытаясь переломить ситуацию в свою пользу, он участвовал во всех заметных политических мероприятиях, забрасывал средства массовой информации программами переустройства российской экономики и с необычайной скоростью учреждал десятки новых партий, движений и объединений. Поэтому Большакову оказалось довольно просто уговорить его стать еще и почетным председателем Союза молодых российских предпринимателей.

Помимо активной деятельности в столице, Груднин успевал мотаться по регионам, заручаясь поддержкой местных властей и "промышленных генералов". А в последние дни он как раз совершал поездку по городам Северного Кавказа и на одни сутки специально заехал в Сочи на съезд.

В ожидании своего почетного председателя собравшиеся под полотняным навесом юные бизнесмены активно обсуждали карьерные перспективы Груднина и все сходились во мнении, что лучшую кандидатуру на пост главы российского правительства трудно себе и представить. Его даже называли здесь не иначе, как "теневой премьер-министр". И хотя в подобной формулировке существовала очевидная натяжка, возведение в премьеры почетного председателя Союза молодых российских предпринимателей обещало такие заманчивые перспективы для его членов, что удержаться от волнующих фантазий было трудно даже умудренным опытом и битым жизнью директорам.

Общая эйфория была настолько велика, что, когда Владимир Груднин наконец-таки появился, его встретили бурными аплодисментами и тут же окружили со всех сторон. "Теневой премьер" был невысок ростом, сухощав, широкоплеч, его слегка побитая оспинами кожа на лице туго обтягивала скулы, и внешне он больше был похож на комдива времен Гражданской войны, чем на экономического гуру в эпоху реформ.

Говорили, что еще совсем недавно он был бригадиром, затем начальником цеха и, наконец, директором небольшого завода стройматериалов. И в то время, когда руководители гигантских предприятий, всегда беспрекословно выполнявшие приказы министерских чиновников, с покорностью приговоренных к смерти ожидали, чем обернутся для них затеянные в стране реформы, Груднин чуть ли не первый в стране акционировал свой крохотный заводик и с лозунгами "Даешь частную собственность и рынок!", "Даешь народный капитализм!" бросился завоевывать политические высоты. Впрочем, в его судьбе отражались вековые российские традиции: в смутные времена лидеры всегда поднимались из низов.

- Скажите, - выкрикнул кто-то из плотно окружившей Груднина толпы, это правда, что вас приглашают занять должность первого вице-премьера в нынешнем правительстве?! И согласитесь ли вы на это?

- Разве я похож на человека, которому нравится находиться в одной компании с трупами, пусть и политическими?! - тут же парировал поднаторевший в публичных дискуссиях "теневой премьер". - Согласитесь, уважающему себя человеку находиться в такой компании просто неприлично...

Все одобрительно засмеялись, так как в России вряд ли можно было найти человека, довольного действиями властей, особенно с тех пор, как в стране начали проводить реформы.

- А какую экономическую программу вы будете осуществлять, если станете премьером?

- Прежде всего отмечу, что, в отличие от нынешнего правительства, у моей команды такая программа имеется. В двух словах о ней не расскажешь, но ее стержень - содействие структурной перестройке предприятий и прекращение разворовывания страны. Кстати, я думаю, что в будущем к разработке государственных экономических программ мы будем привлекать и специалистов вашего союза. Только, конечно, прежде всего мне нужно стать премьером, и здесь я надеюсь уже на вашу помощь.