Страница 173 из 180
- Просьба застегнуть ремни, - передал просьбу пилота переводчик.
Ярошенко обернулся и посмотрел на Ельцина. Он сидел с Сухановым в хвостовой части самолета.
- Пристегиваться отказываюсь, - категорически сказал Борис Николаевич. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Суханов тоже посмотрел в иллюминатор и плотно сжал губы. Он также, очевидно, стал фаталистом.
В то время, как пилот с трудом разворачивал самолет, штурман, не уставая, повторял: "Ах, сволочи, сволочи..."
Вспоминая тот эпизод, Ярошенко признается, что ему до сих пор трудно понять, что же на самом деле произошло.
- Самолет буквально рухнул на взлетную полосу - мы почувствовали сильный удар, который пришелся на хвостовую часть самолета - туда, где сидели Ельцин и Суханов. Ельцин застонал, но мы как-то не обратили на это особого внимания, так как были очень рады тому, что этот кошмар наконец кончился...
С трудом выйдя из самолета, Ельцин пожал руку пилоту и штурману:
- Как все-таки красиво звучит по-испански "сволочи"...
Далее Ярошенко рассказал о медицинской операции, которую Ельцину сделали в Испании на позвоночнике. Если бы не экстренное вмешательство испанских врачей, неизвестно, выдержал ли бы он дорогу до Москвы. Травма оказалась очень серьезной: тело было парализовано на 80 процентов, начались необратимые процессы.
Кто подразумевался под "сволочами"? Механики аэропорта или кто-то другой? Прямого ответа в публикации "Комсомольской правды" не было. Оставалось ощущение недосказанности, будоражащей воображение интриги, многозначительности намека... Что, наверное, объяснялось законами предвыборной борьбы - привлечением внимания электората к персоне пострадавшего.
И только спустя значительное время после победы Ечьцина на президентских выборах 1991 года начали появляться свидетельства лиц, находившихся в том злополучном самолете, развеивающие слухи о причастности КГБ к аварии воздушного такси в небе Испании.
ЧЕРДАЧНЫЙ
"Ох, рано встает охрана!" - слова незамысловатой песенки, наверное, долго преследовали сначала задержанного, а затем арестованного 33-летнего майора российской армии Ивана Кислова, когда он мысленно - в который раз! перебирал обстоятельства своего провала.
В половине шестого утра он, не заметив вокруг ни одной живой души, незаметно приблизился к заранее облюбованному зданию на Ильинке в районе Старой площади. Дом как нельзя лучше подходил для его замысла. Во-первых, очень удобно расположен, поскольку вплотную примыкает к правительственному комплексу. Вовторых, весь в строительных лесах, что позволяет подняться по ним на чердак.
Дальнейший план был такой: утром, с приходом рабочих, выдать себя за одного из них, новичка, и, воспользовавшись удобным моментом, спуститься вниз, во внутренний двор. А там остается лишь дождаться, когда "ЗИЛ" Ельцина остановится и именитый седок выйдет из лимузина. Вот тогда-то и следует внезапно напасть на президента и сильно ударить его ножом.
То, что президентские апартаменты Ельцина расположены в Кремле, Кислов, безусловно, знал. Но, по его разумению, президент должен непременно бывать и в здании правительства на Старой площади. А потому самым тщательным образом изучил расположение корпусов и систему их охраны. Увидев ремонтируемый дом, примыкавший к правительственному комплексу, и снующих возле него строителей, понял: это шанс, ниспосланный провидением. Майор Кислов знал толк в строительных тонкостях - еще месяц назад служил в одном из военностроительных батальонов на Дальнем Востоке. Он сразу же оценил роль этого дома.
Итак, темной январской ночью 1993 года Кислов взобрался по строительным лесам на крышу здания. Оттуда он через окно проник на чердак. Притаившись в углу, стал ожидать начала рабочей смены.
И тут случилось непредвиденное. Около семи утра, когда было еще темно, Кислов услышал приближающиеся шаги. Вспыхнул свет фонаря.
- Ты что здесь делаешь?
Застигнутый врасплох грозным окриком сотрудника охраны правительственного комплекса, злоумышленник, стараясь быть спокойным, ответил:
- Уборщик снега я. Намело, вишь, за ночь...
Охранник впился цепким взглядом в обнаруженного на чердаке человека. На вид лет 30-33. Телосложение щуплое. Черты лица тонкие, правильные. Уж больно интеллигентен для уборщика снега.
- Документы! - властно потребовал охранник.
"Уборщик снега" застыл в оцепенении. Охраннику стало ясно, что дело не чисто, и он вызвал подкрепление.
Кислов не пытался бежать. Когда его задержали и произвели досмотр, сопротивления не оказал.
Поскольку "уборщик снега" оказался майором, его препроводили в московскую военную комендатуру, где выяснилось, что он самовольно покинул свою строительную часть под Хабаровском еще в декабре прошлого года и целый месяц отирался в Москве. Фактически бродяжничал.
- Бомж-майор? Это что-то новое, - удивились в комендатуре.
Удивляться было чему. Офицер в немалом звании обитал на Казанском вокзале, затем, когда его оттуда выжили брмжи, перебрался на Белорусский.
- Как же вы докатились до жизни такой? - спросили у него в комендатуре.
Задержанный вяло, неохотно ответил, что разочаровался в армейской службе. На него смотрели с изумлением. Ладно, если бы в бега ударился восемнадцатилетний солдатик срочной службы, что сегодня не такая уж редкость, а то ведь офицер, майор! 33 года от роду, глава семьи. Странный способ перемены профессии.
Кислов отрешенно слушал нравоучительные сентенции работников комендатуры, угрюмо и затравленно молчал.
Задержали его 27 января. Пока связывались с Хабаровском, уточняя, действительно ли проходит службу в Дальневосточном округе майор Кислов Иван Васильевич, 1959 года рождения, пока судили-рядили, что с ним делать дальше, задержанный вдруг сделал ошеломляющее заявление.
Случилось это 30 января на допросе в военной прокуратуре Московского гарнизона, "Я прибыл в Москву 1 января 1993 года с целью совершить убийство президента России Бориса Ельцина", - заявил он.
Меру пресечения после такого признания тут же изменили с задержания на арест. Против террориста были выдвинуты обвинения по трем статьям: 15-й, 66-й часть 1 и 246-й п. "В" Уголовного кодекса Российской Федерации. Арестованному инкриминировали приготовление к убийству, террористический акт, самовольное оставление воинской части на срок более месяца. По решению тогдашнего Генерального прокурора России В. Степанкова началось следствие в Москве и Хабаровске.