Страница 80 из 81
При этих словах гестаповцы разразились смехом.
— Спокойно, не вздумай бежать, мой дорогой приятель, — проговорил Бруннер. — Если будешь кричать и звать на помощь, я застрелю тебя на месте. Понял?
Клос молчал. Он понимал, что Бруннер может его застрелить. У Клоса не было возможности дотянуться до окна, чтобы сорвать штору и тем самым подать сигнал тревоги Карпинскому. Ситуация была безнадежной.
— Ну, давай кончай! — проговорил Вормитц.
Бруннер закурил сигарету.
— Сейчас, одну минуту… Я слишком долго ждал этого. — И, повернувшись к Клосу, сказал: — Тебе всегда везло в жизни, Ганс. Пять лет ты ловко водил нас за нос, но теперь тебя уже ничто не спасет.
— А тебя, Бруннер, уже давно следовало бы вздернуть, — вставил Клос, — и будь уверен, в конце концов ты этим и кончишь. Я очень сожалею, что не нашел группенфюрера Вольфа, но то, что не удалось мне, удастся кому-нибудь другому.
— Вы никогда не найдете его, — уверенно сказал Вормитц.
Клос присел на ящик спиной к окну. Он держался так, как будто ему ничто не угрожало и он не знал, что через минуту может погибнуть. Удастся ли ему выиграть хотя бы несколько минут?
— Вы хотите убить меня сразу, — спросил Клос, — или, может быть, соизволите поговорить со мной? Я мог бы вам рассказать кое-что интересное.
— Нас больше ничего не интересует, — прервал его Бруннер. — Ты уже не спасешь свою подлую шкуру.
— Может быть, рассказать кое-что о тебе, Бруннер?
— Глупости! — прервал Олерс. — Неужели американцы тоже хотят сотрудничать с польской разведкой? Это меня удивляет.
— Это вас беспокоит? — спросил Клос. Он говорил не торопясь, взвешивая каждое слово. — Помните, что моя смерть никого из вас не спасет от ответственности за преступления и тем более не поможет вам скрыть Вольфа.
— А может быть, сказать ему, где находится Вольф? — спросил вдруг Фаренвирст. — Ведь у нас существует традиция: те, кто погибают, узнают перед смертью всю правду.
— В этом нет необходимости, — проговорил Вормитц.
Клос пристально посмотрел на них: Вормитц, Олерс, фон Любоф, Фаренвирст… И вдруг все понял.
— Ну, Ганс, — прошипел Бруннер, угрожающе наклонившись над сидящим Клосом, — все теперь вспомнил? Подвел итог? Надеюсь, не забыл и тот городок на Висле? И свою кузину Эдит? И Кольберг? А теперь конец, Ганс.
Бруннер торжествовал. Наконец настал долгожданный день, когда он может свести с Клосом все счеты!
— Стреляй, Бруннер! — крикнул Клос и, внезапно наклонившись, резким движением выбил из руки Бруннера пистолет.
Все, что произошло потом, заняло не более двух секунд. Тяжелый удар свалил Бруннера на пол, четыре гестаповца бросились к Клосу, но он уже держал в руке пистолет, направленный в их сторону. Быстрым движением стянул с окна штору и бросился к выходу, держа пистолет наготове, а они, медленно, шаг за шагом, подступали к нему, вне себя от бешенства, решившись уничтожить его даже ценой собственной жизни. Клос выстрелил в окно, потом, медленно отходя назад, толкнул ногой дверь чердака и скатился по ступенькам лестницы вниз.
Когда полиция появилась в коридоре последнего этажа, Клос укрылся в темной нише под лестницей, ведущей на чердак. Солдаты во главе с Робертсом и Карпинским торопливо пробежали вверх. Клос, переждав еще минуту, бесшумно двинулся темным коридором.
«Видимо, они должны окружить здание, — подумал Клос. — Я бы в таком случае приказал перекрыть все выходы…»
Клос вышел на пустой двор. Прожекторы освещали проволочные ограждения и ворота лагеря. Здание комендатуры не было освещено, только в двух окнах на верхнем этаже, горел свет.
Каким путем бежать? Клос внимательно посмотрел на здание комендатуры; в дверях стоял солдат. Одно из темных окон на нижнем этаже было открыто. Клос влез через окно в комнату, чтобы в относительной безопасности обдумать план дальнейших действий.
Он знал, где находится кабинет Робертса и Карпинского. Как и предполагал, его дверь была открыта. «Слишком спешили по тревоге», — подумал Клос. На вешалке около двери висел плащ и фуражка американского офицера. Это было как раз то, что он искал.
Через несколько минут он снова шел по двору. Уже все успокоилось, только по колючей проволоке, ограждающей лагерь, скользили длинные лучи прожекторов. Клос в форме американского офицера не спеша подошел к во ротам лагеря, остановился невдалеке от часового, закурил сигарету. Потом, не прибавляя шагу, прошел ворота, небрежно приветствуя вытянувшегося по стойке «смирно» американского солдата, стоящего на посту. Перед Клосом открылось темное пустое пространство. Он был на свободе. От реки Лаба его отделяло восемьдесят километров.
В это время на чердаке вдоль стены стояли четыре гестаповца и Бруннер, освещенные ярким светом электрических фонариков. Капитан Робертс с пистолетом в руке задавал вопросы.
— Отвечайте, кто стрелял?
Все молчали. Перепуганные гестаповцы смотрели на американцев, ничего не понимая.
— Где оружие? — кричал Робертс.
— Вы же знаете, — ответил наконец Вормитц.
— Не стройте из себя идиотов! — Робертс начал терять самообладание. — Отвечайте на вопросы! Кто из вас имеет оружие?
— Оружие забрал капитан Клос, — проговорил Олерс, стараясь выговорить это имя с надлежащим уважением.
Робертс с удивлением посмотрел на Карпинского, как будто хотел сказать: «Видишь, к чему все это привело?!»
— Где Клос? — спросил Робертс.
Гестаповцы действительно не знали, где сейчас Клос.
— Он ушел отсюда перед вашим приходом, — ответил наконец Олерс. — Вам лучше знать, где он.
Робертс встал перед Бруннером.
— А как твое имя? — спросил он. — Я что-то тебя раньше не видел.
Бруннер понимал, что скрывать настоящее имя уже нет никакого смысла.
— Штурмбанфюрер Бруннер.
— Ах так! А может быть, ты группенфюрер Вольф?
— Нет! — крикнул Бруннер. — Нет! Можете спросить Клоса.
— Мы спросим и его, — отозвался Карпинский, — но прежде всего ты расскажешь нам обо всем.
— Мне не о чем вам рассказывать, — прошептал Бруннер. — Я только сожалею об одном, что не успел убить Клоса.