Страница 10 из 44
- Что это вы тут все собрались?- осведомилась Таня, останавливаясь у стола. Пудель, радостно вертя хвостом, тыкался носом в колени то одному, то другому из хозяев, видимо, пытаясь передать впечатления о прогулке.
- А разве ты не слышала, что в России все мировые проблемы принято решать на кухне?- ответил Кашка.
- И какой же мировой вопрос вы решали?- поинтересовалась Таня, присаживаясь на табуретку рядом с Виктором.
- Племен минувших договоры,- объяснил тот,- Плоды наук, добро и зло...
- И предрассудки вековые, и гроба тайны роковые,- продолжила с энтузиазмом Таня,- Все с вами ясно, господа. Литературный вечер?
- Во всяком случае, он уже закончен,- сказал Дан.
- Должен тебя огорчить,- Кашка хитро подмигнул,- Ты пропустила самое интересное.
- Я иду спать,- громко сказал Дан,- спокойной ночи!- он вышел из кухни.
- Почему так рано?- удивилась Таня. Виктор махнул рукой:
- Не обращай на него внимания. Лучше поделись с нами планами.
- Какие же планы?- тихо спросила Таня.
- Ты еще не приняла твердое решение завтра уехать?
Таня опустила голову.
- Конечно,- глухо сказала она,- я глупо себя веду. Я вам мешаю. Я уеду завтра.
- Стоп-стоп!- воскликнул Кашка,- Мы как раз хотели тебя просить остаться еще на пару дней.
- Да, ты, наверное, неправильно меня поняла,- сказал Виктор, пристально глядя на нее.
- Нет,- Таня подняла лицо. Ее честные серые глаза встретились с взглядом Виктора.- Я подумала... Это не нужно. Мне здесь, у вас очень хорошо... Но это некрасиво, неудобно. Я должна ехать. Я только хочу попросить, чтоб вы мне писали иногда.
Виктор с Кашкой переглянулись.
- Тебе решать,- сказал Виктор.- Только мы просим тебя остаться еще. Мы все хотим этого.
Таня вздохнула, пожала плечами... Потом помотала головой.
- Нет. Ведь когда-то все равно придется уезжать. И мама ждет.
Она встала. Ей стало на кухне холодно, неуютно и как-то одиноко.
- Ты... меня завтра проводишь на вокзал, Вик?- спросила она.
- Конечно, провожу.
- Спокойной ночи,- сказала Таня и вышла.
Войдя в свою комнату и закрыв дверь, Таня упала на кровать. Слезы покатились по щекам. Они не так уж сильно уговаривали ее остаться... Неужели это все?
Впервые этот дом показался ей чужим.
Таня лежала на кровати, не зажигая света. Ей было тоскливо, как никогда в жизни. Прекрасная сказка кончилась, вера в чудесное обретение своего дома и друзей была разрушена. А ей-то показалось... вот ведь дурочка, что ей могло показаться!
Что ж, понятно, подумала Таня. Я не ошибалась, это действительно необыкновенные, прекрасные люди. Но чтобы заслужить право жить с ними, нужно быть такой же, как они. А я кто? Некрасива. Даже одеваться со вкусом не умею. Характерец тоже не из лучших. Я думала, что мое достоинство - в интеллекте. Но по сравнению с ними мой интеллект жалок. Будь я хоть красивой, настоящей женщиной, а так...
Ну ладно. С удивлением она обнаружила, что все эти мысли как-то успокоили ее. Что ж, сказка кончается, начинаются будни. Спасибо судьбе за то, что она хоть ненадолго свела меня с такими людьми. Это образец для меня, я знаю теперь, к чему тянуться всю жизнь. А завтра - в Энск... ну и ладно.
Таня встала, прошла в ванную - умыться на ночь. Вернувшись, она села за стол и открыла откопанную вчера книгу Лотмана. В половине одиннадцатого, перевернув последнюю страницу, Таня надела ночную рубашку, выключила лампу и забралась под одеяло.
И наступила ночь.
Наши возможности исчерпали себя, дальнейшее повествование слишком сложно и смутно для нас. Поэтому предоставим слово самой Тане.
... В эту ночь нервы мои были как-то особенно напряжены. Поэтому, когда в дверь постучали, я проснулась мгновенно.
Незапертая дверь чуть приотворилась. Чья-то рука просунула в щель туго набитый полиэтиленовый пакет, упавший на пол с глухим стуком. Затем дверь снова закрылась.
- Таня,- раздался голос Виктора из-за двери,- Ты проснулась?
Я ответила утвердительно не без некоторого удивления.
- Сделай, пожалуйста, то, о чем я тебя попрошу. Надень то, что лежит в пакете, и выйди сюда.
Я встала и включила лампу. На часах стрелки приближались к половине второго. На языке у меня вертелся вопрос "А что, собственно, случилось?" Из коридора доносился негромкий разговор, возня, цоканье по полу собачьих когтей - было очевидно, что все встали.
Но ни о чем спрашивать я не стала. Вместо этого, вытряхнув из пакета вещи, принялась одеваться.
Вещи были странными. Штаны и рубашка, надевающаяся через голову, совершенно белые, из грубой ткани, вроде бы льняной. Кроме этого, в пакете обнаружились черные, с мягким верхом, удобные сапожки как раз моего размера. И еще был там широкий пояс с какими-то пристежками. Я надела все это, посмотрела в зеркало шифоньера и осталась довольной. Вообще фигура у меня плоская, как доска, но мешковатая одежда, стянутая поясом, создавала иллюзию бедер и талии. Подумав, я скрутила свои жидкие волосы в хвостик и вышла в коридор.
Все трое, одетые точно так же, как я, ожидали меня здесь. Виктор окинул меня взглядом.
- Отлично,- сказал он и протянул мне плащ, казавшийся серебристым. Материю плаща определить было невозможно, это было что-то невиданное. Очень мягкий, легкий, широкий, он окутывал, как облако, но в то же время был очень теплым и, по-видимому, совершенно водонепроницаемым. Застежка у горла блестела серебром. Дан, Кашка, Вик надели точно такие же плащи, и мы вышли из квартиры. Без всякого поводка за нами бежал Баярд.
Мне очень хотелось спросить, куда, собственно, мы направляемся. Но что-то меня сдерживало. Молча я вбирала в себя таинственный запах ночи - запах молчащих подъездов, звезд сквозь низкие облака, неясных ночных шумов. Молча шли мы сквозь ночь, город провожал нас бесшумными редкими взмахами падающей листвы.
Так мы вышли на пустырь и зашагали вдаль за станцию метро, удаляясь от нового района. Городской рассеянный свет уже отстал от нас, вокруг царил мрак. Звезды и растущая луна мерцали сквозь рваные марлевые облака, но все сгущавшаяся листва деревьев заслоняла и этот неровный свет. Мрак казался активным, он словно наползал из глубины леса. Тьма - это не просто отсутствие света,- непонятно откуда эта мысль возникла в моей голове... Почему-то я совсем не испытывала страха. В детстве я панически боялась темноты. Могла бы и сейчас испугаться, но спасала, видно, безграничная вера в моих спутников.