Разорванный мир

Наконец (длилось это часа два) последняя из женщин покинула кабинет. Арнелиус обернулся к Чене.

- Вы сэкономили мне время, спасибо большое. Мы можем еще посидеть здесь. Хотите чаю?

Чена не отказалась. Арнелиус заварил чай.

- Вы здесь работаете? - спросила она. Врач покачал головой.

- Я работаю в Третьем Городе. У меня там клиника.

Он налил чаю в стаканы. Сел рядом с Ченой. И удивительно, ей показалось так хорошо сидеть рядом с этим человеком и пить чай, словно с давней подругой... Казалось, ему можно доверять во всем. Но Чена разучилась доверять людям.

- Вы давно из Арвилона? - спросил врач, - Из какого вы города?

- Из Листраны.

- Я из Дерсиля. Там и работал.

- Там же госпиталь... там фронт рядом.

Арнелиус с удивлением посмотрел на нее.

- Я думал, Листрана в глубоком тылу... Вы так хорошо знаете географию?

- Я ведь не спрашиваю вас ни о чем, - сказала Чена, - Вот и вы не спрашивайте.

- Хорошо, - Арнелиус кивнул, - Но у меня нет тайн. Наш госпиталь разбомбили...

- Два года назад, - вырвалось у Чены, - Его уже заново отстроили.

Она знала эту печальную историю. Было потеряно четырнадцать самолетов, восемь летчиц. Массированная бомбежка и потом рейд десантников Нея.

- Меня захватили в плен. Так как я врач, оставили в живых, здесь ведь почти нигде врачей не обучают. Потом мне удалось перевестись в тыл, то есть сюда.

- Но вы работали в Арвилоне, - наконец-то дошло до Чены.

Этот человек не ушел из Арвилона. Он был одним из немногих, кто остался.

- Я хотел бежать обратно, - сказал Арнелиус, - Но потом понял, что это было бы малодушием. Я нужен здесь.

- Но нам тоже нужны врачи, - возразила Чена. Арнелиус покачал головой.

- Вы не видели, как они живут в Третьем городе. Это несчастные люди...

- Но невозможно всем помочь, - сказала Чена, - Когда я смотрю на Роситу, и всех этих женщин, мне тоже их очень жалко. Но что мы можем сделать?

- Один человек может немногое, - глухо отозвался Арнелиус, - Это я понял.

Он сплел длинные гибкие пальцы и хрустнул ими.

- Послушайте, - заговорил он тихо и быстро, - Этот кабинет не прослушивается. Больше нам встретиться не удастся, потому что ваша служанка донесет мужу о том, что мы говорили. Я хотел вам сказать... Я случайно говорил с врачом контрразведки и знаю историю с вами. Приблизительно, разумеется. На вас была летная куртка...

- Я летчица, - призналась Чена.

- Вы попали сюда случайно.

- Да. Я хочу вернуться в Арвилон, любой ценой. Помогите мне, Арне, прошу вас. Помогите достать пропуск в Третий город.

- Я тоже хотел просить вас о помощи. Дело в том, что я не смогу больше работать. На меня донесли... Сегодня или завтра меня возьмут.

- Как я могу вам помочь? Вы думаете, муж меня слушает?

- Я не решился бы на это, если бы вы не начали... Но из города выйти невозможно. Если вы хотите рискнуть... бежать любой ценой... Мы можем попасть на аэродром.

Чена вскочила. Глаза ее заблестели.

- Это очень опасно, - сказал Арнелиус.

- Это здорово, - возразила Чена, - Я так хочу полетать еще раз! Это так здорово!

В конце концов Хэлл задремал. Ночь стремительно катилась к рассвету. И когда рассвело, хруст ветки разбудил Хэлла. Привыкший к бдительности, он мгновенно вскочил, рука легла на приклад "Лютика". Тонкая длинная фигура, возникшая из сумерек, не казалась опасной. Подошедший поднял пустые руки, помахал. Хэлл опустил автомат и ответил тем же.

Парень подошел ближе к затухшему костру. Самый обыкновенный бродяга... Лицо его сильно напоминало кого-то знакомого Хэллу. Темные беспокойные глаза, темно-русые волосы.

Пришелец кивнул на спящих наркоманов.

- Твоя шобла?

- Нет, - сказал Хэлл, - я тут случайно. Временно. Садись.

Парень последовал приглашению. Хэлл стал раздувать огонь.

- Ты откуда?

- Я с севера иду, - ответил парень.

- Как тебя звать-то?

- Мартин. А тебя?

- Хэлл. А я на север как раз хотел пробираться.

- Нечего там делать, - сказал Мартин, - Я еле ноги унес.

- У нас жратвы немного есть, хочешь? - Хэлл достал вчерашние сухари.

- Добрый ты, парень, - усмехнулся Мартин, - Недавно, что ли, здесь?

- Не знаю, - сказал Хэлл.

Три жизни назад - это давно или не очень? Четыре месяца, это вроде совсем недолго. А если за это время ты из человека превратился в волка? Если за это время ты видел и чувствовал столько, сколько другому на всю жизнь хватит? И такого, чего лучше бы совсем никогда не видеть...

Вдруг ему захотелось рассказать о монахах. Может быть, потому, что последнее время он только об этом и думал. Мартин слушал сочувственно.

- Знаю, - сказал он потом, - Я и сам был у монахов. Их тут много, общин этих, они уже в Единую Церковь какую-то собираются. Все знакомо. Знаешь, скажу тебе одно: если все вокруг озверели, то можешь кому угодно довериться, только не духовным людям. Хуже них никого не бывает.

Наркоманы так и дрыхли. Мартин с Хэллом пошли в лес, поохотиться, но естественно, неудачно. Зато в бредень попались несколько рыбешек, и Хэлл наладился варить уху. После еды разговор возобновился.

- Так что там, на севере? Думаешь, не стоит идти? - спросил Хэлл.

- Во-первых, через наши позиции идти, если ты в армию не хочешь, все равно загребут. Во-вторых, даже если ты как-то и дойдешь... Мартин достал самокрутку, прикурил от огонька, со вкусом затянулся.

- Что там?

- Там республика Нордост. Баб не больше,чем везде в Свободном мире. Зато там они сидят в специальном гадюшнике, куда не всех пускают. Начальство там жирует. А работяг держат впроголодь, и кормят гадостью. И работа тяжелая, мрут люди... И главное, даже и такой работы не хватает, а если у тебя работы нет, могут пристрелить. Там мужиков, народу слишком много, понимаешь? А тебе... - Мартин окинул его взглядом,- Тебе сколько лет-то?

- Семнадцать, - мрачно сказал Хэлл. До семнадцати ему оставался еще месяц.

- Не советую. Все равно не прорвешься. Я не один шел, с хорошим бойцом, но все равно еле-еле прошли.

- А что же делать? - спросил Хэлл, - Тут оставаться?

- Тут оставаться - глупо. О жизни надо подумать. Ты еще пацан, сегодня жрачку нашел, завтра косяк, вот и все удовольствия. Так нельзя. Надо что-то серьезное искать. Если бы ты был бугаем, ну ладно, банду сколотил, тут бы жил. Да ты не сможешь, и я не смогу. И пешкой быть неохота. Да и что эти банды, тоже голодают, ведь тут мало кто землю пашет, и грабить-то особо некого. А знаешь, из-за кого это? - с неожиданной злостью сказал Мартин.

- Из-за кого?

- Из-за баб. Потому что когда баба считает себя свободной, это хуже нет. Если бы арвилонки не выпендривались, а жили бы, как раньше, с мужчинами, все и было бы по-божески. Мы без них не можем... Это точно. Видишь, что мы без них творим? А они нас, видите ли, потерпеть не могут! Совести у них нет. Раньше женщины прощать умели, все терпели, понимали, что мужчина должен чувствовать себя главным, иначе он не мужчина, а евнух. А теперь устроили нам... Знаешь, я жил с одной такой. Ужас! Она, видите ли, будет решать, когда мне трахаться, а когда нет. Вот от этого все и идет.

Хэлл все ниже опускал голову. Ненависть, звучащая в словах Мартина... Точно такая же, как в речах отца Леонарда. И все это направлено на женщин... Почему? Может быть, подумал он, вот это давление, которое он и сам знал, зов плоти, с которым они не в силах справиться, заставляет их так ненавидеть тех, кто свободен... А Хэлл знал теперь, ненависть может и воплотиться в действия.

Он никогда таким не будет! Лучше позор, лучше считаться евнухом или кем угодно! Я не буду таким, поклялся себе Хэлл. Я не причиню зла женщине, только потому, что она свободна, ни за что... Ему хотелось остановить поток ярости, изливаемый Мартином.

- А где она теперь?

- Кто?

- Ну та женщина, с которой ты жил.